Герой Магического Мира

Глава 11.

Я остановил Драко перед дверями Большого Зала.
      – Драко. Успокойся.
      Мальчик заморгал, быстро-быстро дыша.
      – Успокойся.
      Драко остановился, закрыл глаза, медленно и глубоко вдохнул. Плечи распрямились, подбородок приподнялся, эмоции чуть притихли. Юный слизеринец взял себя в руки.
      – Вот и хорошо.
      – Спасибо… Ассаи.
      Я улыбнулся, хлопнул паренька по плечу.
      – Гарольд. Ассаи… это имя не для лишних ушей.
      Драко вымученно улыбнулся.
      – И веселее. Ничего страшного не случилось.
      На этой оптимистичной ноте я открыл дверь и вошел в зал. Драко проскользнул вслед за мной и направился к столу своего факультета.
      Мое возвращение в компании белобрысого слизеринца не прошло незамеченным. И первым свое возмущение выразил Рон:
      – Ты где был?
      Я плюхнулся на лавку на свое место возле Гермионы и на время выпал из реальности, смакуя ясную и чистую ауру девочки. По чувствам словно прошелся легкий теплый дождик, смывая раздражение и недовольство. Мир стал как-то ярче и светлее. Меня даже Рон перестал раздражать, а проглядывающие сквозь иллюзию стропила вызывали лишь легкое недовольство, а не глухую злобу. Ясные чувства девочки действовали на меня словно холодное молодое вино в жаркий день.
      – Гарри!
      Я поморщился, отвлекаясь от столь прелестного ощущения, цапнул кусок мяса и перетащил себе на тарелку.
      – Рон, отстань. Я немного задержался.
      К мясу присоединилась обжаренная в кляре цветная капуста и румяная картошка.
      – Ты был у Снейпа? – В голосе рыжего прозвучал откровенный шок.
      – Ну да, – я пожал плечами, вгрызаясь в сочное мясо.
      – А этот что там делал?
      – Рон, вообще-то, Снейп – декан Слизерина.
      Я налил сока, отхлебнул. Тыква! Ненавижу тыкву! Выплюнув сок обратно в кубок, поставил его на стол и тихо постучал пальцами по столешне.
      – Чаю, пожалуйста. Черный, не крепкий, с лимоном и сахаром.
      Кубок исчез и мгновением спустя на его месте появилась кружка с ароматным чаем.
      – Спасибо.
      Я точно знал, что кобольды меня услышали. Мне не сложно, а им приятно. Все же, эти создания трудятся для того, чтобы мне было комфортно в моем же замке.
      – Ты... ты как это сделал?
      Вот неугомонное создание. Я тяжко вздохнул.
      – Рон, прочитай историю Хогвартса. Очень увлекательная книга!
      Гермиона проглотила еду, аккуратно вытерла рот салфеткой и спросила:
      – Гарри, а честно, что ты сделал?
      – Я просто попросил домовых эльфов заменить тыквенный сок на чай. Я не люблю тыкву.
      – Я тоже, – призналась девочка. – А я могу попросить?
      – Попробуй.
      Гермиона тихонько постучала по столу и попросила:
      – Можно мне яблочного сока?
      Кубок исчез, а на его месте появился другой. Девочка осторожно понюхала светлую жидкость, отхлебнула и счастливо улыбнулась.
      – Спасибо большое!
      Девочка отхлебнула сока, а потом спросила:
      – А кто такие домовые эльфы?
      – Это магические разумные существа. Живут в замке, – ответил я.
      Гермиона тут же заинтересовалась.
      – А что они делают?
      – Все. Уборка, готовка, стирка. Полное обеспечение.
      – Но… - Девочка растерялась. – Они что, слуги?
      – Нет.
      – А почему они тогда все это делают?
      – Потому что они полностью зависят от магии замка. Или от магов, которым служат.
      – Они рабы? – В шоке спросила малышка.
      Я укоризненно посмотрел на девочку.
      – Герми. Они – симбионты. Ты знаешь, что это такое?
      – Знаю. Но… ты же сказал, что они все делают по дому!
      – Да. Гермиона, представь, что для этих малышей работа – это смысл жизни. Они не могут лодырничать и ничего не делать. Это их убивает!
      Девочка задумалась.
      – Получается, домовые эльфы делают для нас всю работу по замку, а мы… а что мы даем?
      – Мы даем им дом, свою магию и возможность работать, – я тепло улыбнулся Гермионе. – Дом – это Хогвартс, в котором они могут жить в безопасности. Магия – это то, что дает им жизнь и возможность рожать детей. А работа – это смысл их существования. Для свободного домовика нет ничего желаннее, чем найти себе хозяина и дом. Получить одежду и свободу – это хуже, чем изгнание. Это конец жизни: медленная и мучительная гибель от магического голода. Понимаешь?
      Гермиона медленно кивнула.
      – Но это все равно рабство!
      – Это симбиоз!
      – Но…
      – Герми, вот представь, что тебя закрыли в огромной библиотеке, полной редчайших книг. И заставили тебя эти книги читать. Это для тебя радость или наказание?
      Гермиона счастливо улыбнулась.
      – Как это может быть наказанием?
      – Для Рона – может.
      Вот теперь до нее дошло!
      – Получается… - Девочка запнулась. – А я могу стать для домовика хозяйкой?
      – Когда подрастешь и окрепнешь – можешь.
      К нашему разговору прислушивались. Я сузил зону охвата ментального плана, чтобы не словить сенситивный шок или простую перегрузку. Конечно, такая буря эмоций – это приятно и питательно, но я же обожрусь! И так приходится ночами мотаться в домен и сбрасывать излишки энергии, а то ж светиться скоро начну!
      Да и не все есть хочется, если честно. Вот взять, например, Лаванду Браун. Симпатичная кудрявая девочка со светлыми русыми, практически пшеничными волосами. Миленькая. Голубые глазки, очаровательное круглое личико. Вырастет настоящей красоткой. Но вот стоит глянуть на нее иначе, и миленький образ резко меркнет.
      Последнее время я заметил, что две наши красавицы – Лаванда и Парвати начали как-то подозрительно на меня коситься. Я уж не знаю, что они там себе понапридумывали, но все попытки со мной «подружиться» я зарубил на корню. Естественно, их это не порадовало, и весь негатив девочки начали изливать на… Гермиону. Признаю, я сам виноват. То, что я иногда залипаю в присутствии Герми, заметили многие. Слишком уж у меня бывает идиотское и блаженное выражение физиономии. Но тут я ничего не могу поделать! Такая чистая душа! Она словно глоток свежего воздуха свободы в трюме корабля-работорговца! Даланаари видит, была бы Герми годиков на пять старше… Ну да ладно, все еще впереди. Я не сдержал мечтательной улыбки. 
      – Гарри, ты чего лыбишься? – Спросил Рон, заглатывая полоску бекона.
      Улыбка померкла. Я хмуро глянул на рыжего.
      – Рон, я что, не могу улыбаться?
      – Ну… ты так это делаешь… - Рыжий пожал плечами.
      – А может я что-то приятное представил?
      Рыжик фыркнул и уткнулся в тарелку. Скотина завистливая!
      – Гарри…
      Гермиона теребила несчастную вилку, как-то смущенно глядя на меня.
      – Что, Герми?
      – А когда я буду достаточно сильной, чтобы взять домовика?
      Чуть дальше вдоль стола раздалось хихиканье. Парвати довольно громко сказала:
      – Грязнокровка хочет домового эльфа!
      – Да ей никогда не хватит силы! – Поддакнула Лаванда. – Самый слабенький эльф из нее сквиба сделает.
      Девочки рассмеялись, с вызовом глядя на покрасневшую и растерявшуюся Гермиону.
      Тихо скрипнул металл: вилка в моих пальцах изогнулась волной. Герми замерла, крепко сжав кулачки, быстро-быстро моргая, не давая появиться слезам. А ментал полыхнул жгучей обидой!
      Я положил руку ей на плечо, осторожно отбирая боль, даря уверенность и здоровую злость, буквально насильно вторгаясь в верхние слои ее ауры.
      – Девочки, вам стоит обратиться к словарю и узнать разницу между словами «грязнокровка» и «обретенная», – сухо сказал я.
      Эти две дуры лишь пожали плечами и отвернулись. Я прищурился. Их ауры пылали множеством красок, но вот раскаяния или хоть чего-то, его напоминающего не было и в помине. Их слова – это прямое и недвусмысленное оскорбление. И я могу вмешаться, если сама Гермиона не решит им отплатить.
      Стиснул зубы, тряхнул головой. С каких это пор я пытаюсь найти оправдание или причину для своих действий? Я РЕШИЛ, и этого достаточно, чтобы Я СДЕЛАЛ!
      Я молча наложил на прекрасную, чистую душу девочки личную Печать, признавая ее своей и заявляя на нее права. Печать оформилась, стремительно опутывая критично важные участки ауры и энергосистемы ребенка, создавая защитный кокон. Рунные знаки легко ложились на ауру, запечатывая доступ в разум и душу ребенка, возводя непробиваемые ментальные щиты, намертво завязанные на мои собственные. Чем мощнее моя защита, тем крепче ЭТИ щиты. Я не потерплю, чтобы кто-то копался в разуме МОЕЙ Гермионы.
      Пока она – моя подопечная и подзащитная. По мере ее взросления, Печать будет меняться вместе с ней, приобретая новые свойства и изменяя статус носителя. А я ВСЕГДА смогу вмешаться и заступиться за нее. Я признал право и обязанность ее защищать, тем самым взял ее под личную опеку.
      Правда, ее ошибки – это мои ошибки, но эту мелочь я как-нибудь переживу. Такое сокровище, как Гермиона, я никому отдавать не собираюсь.
      Сама собой возникла мысль: Печать надо было наложить еще в поезде.