Игрушечная жизнь | 18+

Глава 9.

— Да какого чёрта я должен останавливаться? — яростно заорал Картон.

Он вошёл в своё привычное и не особо любимое состояние. Та самая сторона чрезвычайно милого на вид парня, которая прячется глубоко в подсознании, а потом резко и без спроса вырывается наружу и разрушает всё вокруг. Раньше Картон гордился этим. Друзья подшучивали над ним, знакомые считали крутым, а некоторые побаивались. Когда он в порыве гнева наносил новые и новые удары несчастному противнику, его уважали.

Как можно радоваться такому неконтролируемому гневу? Честно, он этого не понимал.

Для Картона выплески зверской жестокости наружу не обходились без последствий. Неконтролируемая злость затихала, и он ощущал себя паршиво. Более поганого чувства Картон в жизни не испытывал. Было время, он гордился своей неукротимой буйностью, правда, не самим состоянием, а тем, что выглядел крутым в обществе своих друзей. Сейчас это прошло, осталось только то, что, как и раньше, он ощущал внутри после каждого полёта в адскую мясорубку: безжизненную пустыню в районе сердца. Уже после начинались замашки по типу правильности своего выбора: тот ли костюм он напялил сегодня утром, а вчера вечером, а что будет завтра? Как окружающие будут реагировать на него после произошедшего? Конечно же, ужасно, они будут считать его гребаной сволочью, но в дорогом костюме, с приятным ароматом парфюма и классной девушкой.

Его всё это заботило, всё волновало, всё начиналось сначала.

Пока жгучая злость и лютый гнев не захлёстывали вновь. Пока разъярённые демоны не начали управлять им, пока он был самим собой, но со странным, параноидальным контролем собственной жизни. Он жил до определенного момента. А дальше все повторялось по кругу.

— Игра, мать вашу, продолжается до тех пор, пока он не сдастся или не попросит пощады, — продолжал кричать Картон, норовя подобраться ближе к Рэйву. — Ты сдаёшься, урод? Нет? Тогда я повторю ещё раз: какого чёрта?

Все люди, находящиеся в игре, а значит, и в этом баре, первый раз столкнулись с такой проблемой — нарушение правил в ходе боя. Но они однозначно множество раз были свидетелями неумолимой жестокости Картона Брэнцуа. Его психам и ссорам с Данканом. Именно поэтому все присутствующие смиренно молчат, отойдя как можно дальше от сцены, где Рэйв Дэмерон, изгибаясь от боли, лежит на полу; Картон Брэнцуа в бешенстве пытается обрушиться на Рэйва, а Данкан Ривьера, не говоря ни слова, стоит между ними, но, очевидно, балансируя на грани взрыва.

Он как обычно — представляет холодную злость. Безмятежную. Подавленную. До такой степени твёрдую, что все буквально ощущают непреодолимый ужас, витающий в воздухе бара.

— Ты нарушил одно из правил, — невозмутимо ответил Данкан. — Бить в спину запрещено.

Картон на расстоянии шага от Данкан ткнул в него пальцем, и прошипел:

— Отойди. И я сломаю его чересчур прямой позвоночник.

— Да, отойди Рив, — прохрипел Рэйв, не уходя от своих обязательств и показывая аристократичную гордость. Он попытался подняться, но не вышло. — Дай я размажу этого кретина по стенке!

Картон притворно рассмеялся. Это выглядело жутко: кровь, стекающая по лицу, по белым волосам, выделяющийся шрам, струящийся от подбородка к шее, и запачканная бордовыми пятнами футболка.

Он был зверем, а не играл в него.

Картон вновь попытался подобраться ближе к Рэйву, но Данкан, стоящий посередине между двумя противниками, не пустил его. Только он мог остановить дикую игру, только ему под силу держать в какой-никакой, но узде Картона Брэнцуа. Они были друзьями чрезвычайно долго, и от того понимали состояния друг друга, что бы не случалось.

Данкан сделал шаг вперёд, взглянув прямо в глаза другу.

— Ты хоть немного осознаешь, что в самом деле мог повредить его чересчур прямой позвоночник или спинной мозг, идиот? Или ты полагаешь, в этом месте правила написаны для всех, кроме нас?

Картон выпрямился, держа язык за зубами, и тогда Данкан задал новый вопрос:

— Победа решает всё?

Картон сплюнул кровь и наклонился, опершись руками в колени.

— Да плевать. Так или иначе, ты прав. Ведь всё это означает, что я выиграл.

— Пусть будет так, но с этой секунды ты успокоишься, понял?

Картон кивнул.

— Слыхал, Рэйв, победа за мной.

Посмотрев в глаза Рэйва, Картон подмигнул настолько быстро, чтобы этого никто больше не заметил.

— Будешь должен, придурок, — прохрипел Рэйв.

— По рукам.

Рэйв кивнул сдержанно, сжав челюсть, ведь знал, что должен будет именно он. Картон здорово прикрыл приятеля от психушки, но нравоучения никуда не исчезли. Что бы ни было, всё выглядело убедительно. Игра удалась.

— Значит, Картон выиграл, — сказала Лия, молчавшая до этого момента, и все резко посмотрели в ее сторону. — Выходит, я иду к нему в команду. Что ж, не знаю, как вы, но я, после произошедшего, не могу здесь больше находится.

Не ожидая ответа, Лия бросила короткий испуганный взгляд на корчащегося от боли Рэйва и, мигом спустившись со сцены, пошла в сторону выхода.

— Ты куда собралась? — выкрикнул Картон, но, когда ответа не последовало, быстро направился к Лии и остановил её, схватив за локоть. — Я спрашиваю, куда ты пошла? Отвечай!

Мэри стремительно спустилась со второго этажа. Но она не стала подходить к ним. Осталась стоять в стороне. Поганое ощущение, называющееся беспомощностью, ужалило как чертова пчела. Сердце съёжилось от одной мысли, что этот подонок будет её наставником, и что Лия может быть свидетелем его неконтролируемой агрессии. Мэри знала, говорить сейчас что-то Картону бесполезно, в таком состоянии его мало кто остановит. Она не могла помочь. Но мог Данкан.

Она посмотрела на Данкана, и он всё понял, словно мог читать мысли.

— Больше никаких сцен, — сказал Данкан. — Отпусти её, нам всем нужно передохнуть.

— Прекрати, — тут же прошептала Лия Картону. — Я просто хочу подышать свежим воздухом, вот и всё.

Но он не отпускал её, а только крепче сжимал, прожигая бездушными глазами.

Никто не соображал, что происходит, почему он не отпускал её, и была ли тому причина основательная или же это всё ещё выплеск эмоций Картона. Тревожностью или чувством власти он удерживал её рядом?

— Картон, — не выдержав, угрожающе выдавила Мэри.

Но Картон и не думал отступать, он даже не шевельнулся.

— Отпусти её! — звонкий крик Данкана заставил блондина резко ослабить хватку, а Лию вздрогнуть.

Повременив, Картон выпустил Лию. Быстро направившись к выходу, она взяла пальто у Хосе и, даже не оборачиваясь, захлопнула дверь.

— Убирайтесь, — прокричал Ривьера, и все присутствующие начали суетиться. — Я сказал, пошли вон из моего бара. Вон, черт возьми!

Все начали стремительно направляться к выходу, включая оратора Майки. Рим и Хелен остались на месте в ожидании подходящего момента, но как только народ разбежался, недолго думая, они направились к Рэйву. Данкан остановил их лишь взглядом. Они схватили на лету его мысль и, сдержанно кивнув, нехотя пошли наверх в кабинет Рэйва, ждать там своего босса. Только Мэри, Картон и, поднявшийся с пола Рэйв, остались в баре. Все работники скрылись на кухне, администратор стоял в сторонке от происходящего, боясь попасться под горячую руку, при этом был под рукой, на всякий случай.

Данкан прошелся глазами по каждому оставшемуся в помещении.

Пройдясь до барной стойки, он осмотрел предлагаемые в его баре напитки и обреченно выдохнул, будто подходящего виски снова не было на месте. Скорее всего, так и было. Хотя, проблемы в баре с его друзьями, разумеется, крупнее недостающей выпивки. Но отсутствие нужного алкоголя ударило в самое сердце.

— Джордано, — крикнул Данкан.

Администратор подбежал ближе и склонился так, что мог без лишних усилий коснуться носом пола.

— Вызови Рэйву нашего доктора. Пусть осмотрит его на втором этаже.

— Будет сделано.

Джордано, приблизившись к Рэйву, попытался поддержать его, чтобы тот не упал. Но Рэйв вмиг оттолкнул бедолагу, рыкнув от боли.

Он упорно поднимался по лестнице самостоятельно. Пот тёк по лбу. Боль пронзала, но он, несомненно, был уверен в том, что справится с чем угодно, особенно с физической болью. Джордано смиренно, на расстоянии двух ступенек, поднимался следом.

Когда они вошли в кабинет Рэйва, где их встретили Рим и Хелен, Джордано так и не вышел. Данкан знал, что Рэйв все понял, и не выпустит Джордано до полного спокойствия в помещении. Иначе тот и впрямь нарвётся на неприятности, оставаясь поблизости для поддержки и внезапной помощи.

Данкан взял виски со второй полки, и начал осматривать бутылку, щуря глаза и напрягая каждый мускул на лице. Почему он раньше не пробовал его? Ирландский виски — то, что надо в сегодняшний вечер.

— Картон, свали и приведи себя в порядок.

Данкан поставил виски на стол и проводил взглядом друга до самой двери в уборную.

— Не думай, что про тебя все забыли. Иди же, помоги своему ненаглядному.

Со второго этажа донёсся обреченный вздох. Лесси медленно спустилась по лестнице, и пока, стуча каблуками, шла до уборной, не переставая сверлить взглядом Мэри, Данкан опустил глаза, что показалось странным Мэри. Данкан прятал взгляд от Лесси? Или это бред собачий, и Мэри показалось? Почему она на этом зацикливается?

— Неужели, — выдохнул Данкан, когда дверь за Лесси захлопнулась. — Тишина.