Nosce te ispum

Глава 31. Lorem*

Уткнувшись лицом в подушку, я замерла, пытаясь даже не дышать. Все мышцы в теле ныли, горло саднило от беззвучных рыданий, глаза жгло от пролитых слез. Я не ела вторые сутки. Именно столько времени прошло с тех пор, как мы вернулись из логова Пожирателей Смерти. Я думала, что более сильна, чем оказалось на самом деле. Столь неожиданная встреча с Роном дала свободу всему тому отчаянию и безвыходности, которая утрамбовывалась и изнывала во мне в заточении, наверное, с самого начала этой гребаной войны. Я не могла даже заставить себя пошевелиться лишний раз. Казалось, что эмоции, до этого времени бушевавшие во мне и заставляющие трощить всю комнату, взорвались, оставляя от меня такие же жалкие ошметки.

Я чуть приподняла голову, делая болезненный вдох со свистом. Я чувствую себя чертовски беспомощной. Я не знаю, как бороться. И, главное, за что... Все стало таким размытым, неосознанным, кровопролитным и уничтожающим. Если я раньше четко знала, где есть добро и где есть зло, сейчас же — я не знаю ничего. Добро перетекает в зло, белое смазывается с черным... Мерлин, как же по—детски все это звучало... Я потерялась сама в себе, в этой войне; я не знаю, кто прав, кто виноват. Мы сражаемся по инерции, хватаясь за старые, уже не действующие, стереотипы и убеждения, хотя каждый день войны устанавливает новые правила выживания и ведения боя, новых союзников и новых врагов.

Дверь скрипнула. Я никак не отреагировала на звук, хотя была уверена, что Малфой, словно тень, неслышно проскользнул внутрь комнаты. Он молчал. Я тоже. Не было сил на гнев, на крики, на обвинения... Внутри меня пустота, с вкраплениями отчаяния и осознания собственной беспомощности. Я не особенная. Я ничем не могу помочь в развернувшемся ужасе.

— Грейнджер, — голос Малфоя звучал мягко, обволакивая и разрушая одновременно.

Я сдержала рвущийся наружу всхлип. В груди с новой силой зарождался вихрь боли, сжигающий легкие. Я почувствовала его руку в своих длинных спутавшихся волосах.

— У меня есть кое—что для тебя, — я вздрагивала от звука его голоса, от каждого его прикосновения. – Зелье, способное вернуть твое зрение.

Я медленно повернулась к нему, прикрыв глаза, пытаясь представить выражение его лица. Поджала дрожащие губы, вникая в смысл сказанных им слов.

— Зачем ты это делаешь? – сдавлено пролепетала я, пытаясь усесться; сложилось такое впечатление, что мои мышцы полностью атрофировались за эти двое суток.