Nosce te ispum

Глава 35. Uterque nostrum* Часть 1.

 - Грейнджер... проснись, моя маленькая грязнокровка... проснись... открой свои красивые глазки... грязнокровка... - до моего сознания доносятся обрывки фраз, словно сквозь туманную пелену, произносимые приятным женским голосом почти на распев...

Затхлый воздух мертвой хваткой обвил легкие, холод обжигает ноющее тело. Тяжело. Хочу пошевелить руками, но их словно сковало, что-то сильное и невесомое...

- Грязнокровка... очнись же... - звучит более настойчиво, более реально.

С трудом разлепляю свинцовые веки. Долго моргаю, пытаясь привыкнуть к темноте и сориентироваться. Понимаю, что на мне едва ли не лежат – ощущаю тяжесть другого дрожащего тела, такого же окоченевшего, как и мое.

- Паркинсон, - выдыхаю с трудом я, пытаясь освободиться он нее: гадкая слизеринка уселась на меня сверху, навалившись всем своим весом, и таким образом практически обездвижив меня.

Я отчетливо вижу каждую черту ее аристократического лица, наклоненного к моему чересчур близко: слишком бледная кожа, кое-где подпорченная небольшими розоватыми шрамами, горящие зеленые глаза, нос правильной формы, идеальные губы, искривлены в неприятной ухмылке. Шевелю пальцами рук – Паркинсон намертво вцепилась в мои запястья.

- Узнала... я же говорила, что мы еще увидимся, грязнокровка, - довольно шепчет аристократка. – Такая беспомощная... это заводит, Грейнджер...

- Паркинсон, - из меня с рыком вырывается ее фамилия. – Не смей...

Я вскрикиваю от неожиданности: она больно кусает меня за шею. Ну уж нет, Паркинсон! Здесь мы с тобой на равных правах! С силой вырываю свои руки из ее хватки. С трудом спихиваю ее с себя. Мерлин, меня трясет от злобы! Отворачиваюсь от нее, чтобы найти себе укромное место. Паркинсон сильно тянет за волосы, шипя, словно змея:

-Не так быстро, грязнокровка...

Я резко разворачиваюсь, выставляя локоть и нанося удар в лицо – болезненный вопль Паркинсон как бальзам на мою истерзанную душу. Не могу сдержать победной ухмылки. Встаю, пошатываясь, смотря на поверженную слизеринку у моих ног. Она двумя руками прикрывает лицо; меж красивыми тонкими пальцами просачиваются алые струйки, извиваясь подобно мелким змейкам – я разбила ей нос. Даже не пытаюсь скрыть ненормальной радости. Отступаю в один из углов камеры, пододвинув под задницу кусок замызганной тряпки и сажусь, прислонившись к ледяной стене. Взгляд пробегает по остальным камерам – от полутьмы рябит в глазах. Соседняя камера больше, решетки более мелкие... В самом темном углу кто-то есть – чья-то бесформенная тень словно застыла. Малфой?.. Не решаюсь окликнуть его. Остальные камеры я почти не вижу. Темно и далеко. Снова переключаюсь на Паркинсон. Она отползает в угол напротив, тихо скуля и сверля меня взглядом.