Парни не плачут

Семнадцатая часть

– Свежего быстрорастворимого заказывали?
– Вроде того, – Том прихлебнул горячую жидкость, обжёгся и нахмурился. – Долго же ты копался...
– Обижаешь, я совершал подвиг.
– Не разносчиком работал?
– Чего только не было, – отпарировал Брэндон. – Рисовал комиксы, торговал пылесосами, в магазине упаковщиком стоял... посуду мыл. Думаю устроиться автомехаником, может, повезёт...
– Брэндон... а откуда, ты говоришь, твои родители? – Линда завязала ещё один узел на поясе халата. Энтузиазм вдохновлял на великие дела... Каких только историй не сочинишь, чтобы быть любимым.
– Вообще-то из Линкольна.
– Мы тебя там и нашли, – Джон разогнулся со стоном. – Из самых низов, так сказать, вытащили...
– Н-ну... – он замялся. – Папа у меня сейчас в Мемфисе, э... работает на студии грамзаписи, где часто бывал Элвис Пресли. А мама – в Сан-Франциско.
Лихой присвист провинциалов, завидующих яркой жизни «суперзвезды», пусть даже он пишет рецепты для кулинарного шоу, дал ход его безумной затее.
– Сестра у меня – модель в Голливуде, и маме пришлось перебраться к ней поближе. Пятнадцать минут до студии на трамвае. Было трудно устроиться там – она же раньше была библиотекаршей, мы в детстве едва концы с концами сводили... и вдруг... подобное на голову свалилось. – Брэндон достал бумажник, вынимая фотографии. Чем не рискуешь ради достоверности?.. Вот я – в костюме гангстера на выпускной вечеринке, вот – Лайза и Мишель... наша неразлучная компания в Линкольне. Оп... я в неглиже на чьей-то кровати... Моя школьная подружка Сара. Какой-то праздник, первый раз я – в бабочке... А вот Николь. Я сделал ей предложение, и она светится счастьем... Везде – я теперешний, я настоящий.– Это моя сестра, Никки.
– Очень даже ничего. – Том исподлобья воззрился на приятеля. – Высоко взлетел... смотри не навернись. Господин хороший, достопочтенный рыцарь... не будете ли вы так любезны пепельницу выкинуть? А то я её запачкал по неведению, ваша милость...
Одобрительный смех тоже был общей реакцией. На секунду Брэндон понял, что играет в дрессировщика – а сейчас находится в клетке со львами. Он до сих пор был вне границы.Так ли уж это правильно, выдавать себя за героя? Чёрт... осторожность на поворотах не повредит. Он толкнул Тома в плечо.
– Пошёл ты!
– Уже бегу. Спокойно, петушок...
Линда почла за лучшее разнять молодых людей. Вдыхая запах кофе, она опять позвала.
– Брэндон! – мальчику почудился её вчерашний образ, и он зажмурился на секунду. Всё O'K, так ведь? Не тебе их судить, но тебе существовать с ними...– Иди-ка сюда. Я хочу на тебя посмотреть.
Том насвистывал, разглядывая пораненый палец. Джон отдал ему зажжённую сигарету и кивнул гостю.
Продуманным движением опытной соблазнительницы Линда взяла наклонившегося к ней юношу за подбородок и повернула к себе лицом. Кожа была нежной, гладкой – не то, что у сидящих рядом посетителей... её было приятно касаться, и она легонько погладила его по щеке. Пикантности ситуации женщина предпочла не замечать; конечно, лет десять назад Линда закрутила бы неплохой роман с этим малышом... она чутко улавливала его магнетическую красоту, никогда ещё так щедро не исходившую от мужчины... но есть же вероятность, что он тогда пешком под стул ходил. Глаза цвета тёмного мёда!.. Мальчик флиртовать с нею не собирается. Брэндон опасался взрослых женщин; их труднее было одурачить... хотя Линда и находится под впечатлением от его вежливости, обходительности – чем чёрт не шутит... Она сама дочку воспитала, а он не всегда был уверен за свои повадки...
Его тонко вырезанные ноздри нервно трепетали; Линда усмехнулась и ласково шлёпнула его по груди. Мальчишка в голубой рубашке, стройный, как тополёк... что-то неуловимо беспокоило её в его облике... Симпатяга. Она наконец сняла руки.
– М-да... Невероятно, у тебя должна быть красавица-мать, раз такие дети! Ты и сам-то славный.
Он присел рядом, ероша волосы – как всегда, когда находился в затруднении. Зубы едва заметной полоской блеснули из-под губ. Да, красавчик, возразить нечего: кровей намешано много – испанская, английская, индейская... Будущий великий соблазнитель годы прозябал в нищете. Зато огрызаться научился – не дай каждому такой талант... Со двора доносился ровный скрип качелей, и ему неожиданно стало жалко, что за тяжёлые шторы не проникают меланхолические лучи солнца.
Старый телевизор барахлил, и Джон стукнул кулаком по крышке, рядом с антенной. Рябь не исчезла, он выругался. Футбольный матч транслировался из Чарльстона, поэтому гнусавое произношение комментатора заставляло его злиться. Будучи стопроцентным американцем, он был воспитан на том убеждении, что дальше Западного побережья и «мест славы» вроде Далласа, Вашингтона и Лас-Вегаса стоящих людей быть не может.
– Давай, игрок! Работай ногами!.. – он провёл пятернёй по своим длинным, тёмным волосам, и заставил Эйприл лечь ему на плечо. Том скривился от "телячьих нежностей". Банка плевалась пеной.
– Эйприл, пивка хочешь?
– Ты что, охренел? – Джон отпихнул его. – Думай, что делаешь! Сам алкоголиком был, и девку спаиваешь?
– Брось ты... я так, поиграть с ней хочу.
– Угу, – Джон перехватил малышку за пояс и поднёс к её губам горлышко бутылки. – Не слушай глупого дядю, вдарь папиного пива!
Брэндон посмотрел, как девочка делает медленный глоток, смакуя раннее приобщение к мирку взрослых. Хмельная жидкость побежала вниз по подбородку, заливая вытертую фигурку мишки, нарисованную на кармане. Вожак начал подкидывать ребёнка, имитируя езду на лошадке и от души развлекаясь.
– Поехали, поехали... стоп! Разворот, полицейский тебя заберёт...
Брэндон закашлялся, собирая снимки, лежащие перед ним. Ему стало неуютно в такой «тёплой» гостиной. Том указал на сгорбившегося парня.
– Вот в этом ещё жив добрый дух предков, ребячий дух... Он может горы свернуть. И твоя девчонка, босс, такая же...
Эйприл хихикала, поглядывая на взрослых и кусая палец. Внезапно Джон вскрикнул.
– Хрень какая! Негодяйка!! Чёрт возьми, она на меня надула! – лёгкая плюха впечаталась девочке пониже спины. Линда сурово сдвинула брови, наблюдая за размашистыми движениями черноволосого мужчины. Тот стряхнул Эйприл с колен так легко, как если бы она была котёнком, что заставило подумать – он бы смог и покалечить... будь на то достаточно злобы в его курчавой башке. – Кто её научил только? Такая твоя благодарность!..
– За что – за пиво? – Том поддел чайную ложечку. – Нет у неё своей туалетной кабинки.
– Заткнись, полудурок.
– А ты меня не затыкай, больно много ушами машешь, – обычно отвечавший на все подковырки и дразнящие интонации угрюмым молчанием, блондин улыбнулся.