Парни не плачут

Двадцать четвертая часть

Он не хотел спугнуть охватывающую его нежность. Брэндон не лукавил. Может быть, впервые в жизни...
– Конечно. Люди на чём только деньги не делают... некоторые с колоколен прыгают в Пасху, лишь бы заработать... – божественная девушка. И всё же... чтобы быть уверенным, твёрдо стоять на всех четырёх лапах, он должен был знать. – Такое дело... Лана, я могу тебя спросить?
– Спрашивай.
– Ты... правда писала Джону в тюрьму?
Её больно уколола иголочка ревности.
– Господи! Мне тринадцать лет было всего!.. – подозрение скользнуло в оживших голубых глазах, до этого подёрнутых мечтательной пеленой. – Это мама тебе наплела?
– Он сам.
– Глупости!
Шагнув и оказавшись совсем близко, в магическом поле его тепла, она прижалась к полуоткрытым губам... ставшим вдруг необходимыми. Лана хотела получить свою долю наслаждения, ещё не отмеренную... запасы которого были неистощимы в этом искушённом женской любовью мальчике. Брэндон с готовностью ответил ей... он оказался очень чувственным – всё более уверенно лаская её губы, нёбо, язык...
– Лучше иди... – прошептала она, мягко отодвигаясь от одержимого американского парня... существа, которое вдруг стало необходимым и ужасно близким. Столько любви было в его взгляде! Первой настоящей любви... – Иди, пожалуйста...
Брэндон смотрел на неё внимательно, полувопросительно – возбуждённо дыша и едва успев придти в себя. Тебе повезло!..
– Д-да. Да, наверное. – он немного замешкался, вскидывая рюкзак за плечо. Никакого сходства с тем, как он соблазнял девчонок раньше, не было. Шок – и самые голубые глаза в Техасе... Он не сможет их забыть, даже если его будут пытать... Он сам обрёк себя на беспощадность. Он любил эту девушку, Лану. И хотел всё делать правильно. Радость существования накатывала волной прибоя, сквозь которую проглядывали скалы... Фоллз-сити неожиданно превратился в город, хранящий жемчужину. Он вернётся... и справится со всем. Потому что такрешил.
Запомни каждую свою девчонку, каждую драку и сумасшедшую историю – ведь всё это делает тебя мужчиной. Назови это мачизмом – и будешь прав, потому что у тебя было гораздо больше проблем, чем у тех подростков, которые из юнцов становились «членами стаи». Ты каждый день играл роль, а успех стоит дорого. Запомни это... чтобы намертво впечаталось в подкорку – именно поэтому футбольные игроки теряют здоровье, каскадёры ежедневно подвергают себя опасностям, солдаты – нередко лишаются жизни. И постарайся, чтобы больше не было маленьких скандальчиков...
... За плечами выросли крылья; он два часа трясся в автобусе, деля обитое кожей кресло с чахлым пуэрториканцем, и пытаясь разобраться в происходящем... но настроение всё равно было приподнятым, граничащим с детской радостью. Мир был вовсе неплох, под хорошую закуску и приятные мысли... Трейлерный городок с висящей на воротах ржавой цепью вместо замка показался обетованным раем; архангелов с полыхающими мечами не наблюдалось... Он тряхнул головой, взбегая по ступенькам. Даже костяшки пальцев прикасались к обшивке двери с особой осторожностью... Тот, с кем спорить было бесполезно, прижался к окну.
– Пожалуйста. Я прошу тебя, – Брэндон сунул ботинок в появившуюся щель, и, отгороженный от заспанной физиономии брата цепочкой и дверью с облупившейся краской, зашептал. – Всего одну ночь. Одну, понимаешь?..
Лонни смотрел на него с выражением, которое применялось им только в беседе с налоговым инспектором и гробовщиком. Большие веки над карими глазами то поднимались, то опускались. Парень вздохнул.
– Я обещаю, всё будет тихо... Честно! Ну ты что, мне не веришь?..
Так... а теперь следует ударить себя в забинтованную грудь и порвать на клочки рубашку...
– Э... да дело не в этом? Ты не один?
Глядя на него с выражением собственного превосходства, Лонни процедил.
– Во-первых, привет. Во-вторых, я бы хотел узнать, что ты собираешься делать. Так не пойдёт, Тина. Мне надоело глядеть, как ты транжиришь деньги и портишь себе жизнь...
– Привет я десять раз успею тебе сказать! И потом... ничего я не порчу. – Брэндон был готов с мылом снять кожу, чтобы доказать это. В тёмных глазах заплясали отсветы... – Там знаешь, как здорово? Я начал настоящую жизнь... ничего похожего с этим дерьмом. Клянусь, Лонни!

– Где здорово, в Фоллз-сити здорово?.. – паренёк прищемил себе ногу под неуклонно растущим давлением, и братец полностью открыл створку, наваливаясь телом на починенный косяк. – Ты совсем обалдела? Испокон веков там на голубых охотились. Выкусите, страшный мистер Франкенштейн!
Брэндон схватил кипу фотографий – лучшие из того, что он когда-нибудь делал – и начал совать в сжатые кулаки собеседника. Как ни старался Лонни казаться спокойным, он всё же притворялся... а незваный гость был исполнен желания бороться до последнего. Отступать было некуда. Охотятся на педиков, да... только успокойся.
– Я же был там, и ничего! Посмотри, живой, здоровый... пара ушибов только. Глянь – вот это Лана... красивая, правда?
– Симпатичная. Если тебе нравятся отбросы... – презрительно фыркнул он. Брэндон покраснел. Он не хотел ссориться... Почему девчонки обрывают мой телефон и спрашивают Билли? Почему ты якшаешься со всяким мусором и чувствуешь себя счастливой? Какая радость – копаться в грязи и выдавать себя за парня? Прямо не отвечаешь... живёшь, как приблудный щенок... Дурость, одна дурость и ветер в голове! Бабка моя звала меня педерастом, но я стоял на обеих ногах, и сносил оскорбления. Знаю, что ты хочешь жить по-своему! Но кому это надо... и кому нужна ты, лишённая умения жить, маленькая глупая дурочка? Легенды не помогают тем, кто упал в глубокую яму...
– Я собираюсь попросить её стать моей женой. – Брэндон был сумасшедше влюблён в девушку... с которой только что познакомился.
– До или после операции по смене пола? – Лонни устал... и хотел есть. Шикарный ужин – макароны с сыром – стыл на столе. В обычную жизнь на полной скорости врубилась чужая искромётная история... Он не был спасательной жилеткой. И хотел знать правду... – Когда ты скажешь ей, что ты девчонка?
– Закрой рот!.. – на его лице мешались разочарование, обида, непонимание и отрицание сказанного. Брэндон не хотел сочинять истории в единственном месте, где про него знали всё. Противный страх начал вытягивать душу... – Это совсем другое дело! Понимаешь? Совсем отличается от того, что было раньше... Я не хочу врать. Но будет лучше, если... знаешь ведь, для всех это травма, а для меня тем более... Я же говорил тебя, что у меня денег нет, чтобы ходить ко врачу! Диагноз – транссексуализм – у меня есть. Я успею всё сделать... и как-нибудь всё устрою. А пока... У меня с ней всё получается, Лана... она самая чудесная, самая замечательная. Я верю, что всё будет O'K. На этот раз я ничего не налажаю... – он поцеловал фалангу пальца в знак удачи. Лонни покачал головой, хмурясь.
– Что я думаю... Так это то, что тебя скоро поймают и навсегда упекут в тюрьму. Ты – как беспокойная мошка, которая всем въелась по печёнку... За решётку, на замок тебя посадят. И ты будешь счастлива...