Tagetes in my heart

Название части

Тысячу раз Чимин говорил себе держаться подальше от чужого парня. По разным причинам. Возможно, из-за боязни ещё больше привязаться к Юнги, дав, тем самым, своим чувствам разгореться и кипеть с большей скоростью. Пак боялся сжечь себя заживо, истлеть, ведь прекрасно осознавал, что его влечение к парню со светлыми, почти пепельными волосами, может обернуться против него.

Не исключено также, что у Минни присутствовал некий страх, каким-либо образом, выдать себя. Он опасался, что его увлечение Юнги может быть обнаружено, как самим Мином, так и кем-нибудь другим.

Пак честно пытался не вмешиваться в отношения, которые его касаться не должны. Откровенно говоря, идти на встречу к юным возлюбленным, вместе со своим братом, желания не было.

Однако Чимин пошел.

Однако Чимин сейчас мчался на байке, в качестве пассажира, руками обхватывая талию Мина.

У рыжика сердце отстукивало в сумасшедшем ритме, казалось, вот-вот, и парень вовсе потеряет его где-то на дороге, потому что оно совсем скоро вырвется из груди. Ноги стали совершенно ватные, Пак даже стал сомневаться, положил ли он их на упор или нет. Руки предательски дрожали. Он молился всем богам, чтобы Мин не заметил всего его волнения и трепета, но в тайне осознавал, что парень, сидящий за рулем, любые мелочи подмечает.
Несмотря на весь свой испуг и взволнованность, а может и благодаря им, Чимин сейчас чувствовал, что жив. Подобно тому, как в ту злосчастную ночь в Пусане, он решил, что скорее всего мертв навсегда.

В этот самый момент, двигаясь по городской трассе, так быстро, как никогда, рассекая воздух корпусом миновского мотоцикла, он ощущал, что он будто бы снова обрёл свою душу, пробудив ее после долгого сна. Летя по дороге на огромной скорости, он уцепился за ускользающее чувство бытия, которое не мог поймать долгие месяцы.

Эмоции переполняли Чимина. Слезы выступили на его глазах, он зажмурился, а они продолжили свой путь, катясь по щекам парня, оставляя мокрые дорожки. «Хорошо, что Мин не видит, а то сейчас бы обязательно отпустил язвительный комментарий», — подумал рыжик и облегченно вздохнул полной грудью.

Юнги ускорился. А у Пака кровь будто бы начала бурлить ещё сильнее. Появилось желание кричать, громко, да так, чтобы весь Сеул слышал. Он отдаётся душевному порыву и горланит во всю глотку: «Я жив! Я, блять, жив!».