Waking The Demon

-Может, ты хочешь рассказать мне что-то, Хазз?

Лиам провёл всю безумно долгую неделю в попытках придумать, как же ему заманить и уничтожить собственного брата, который, к слову, затаился. Хорошо затаился. Ни следов, ни запаха, никаких внезапных появлений и никаких новых убийств. Затишье перед бурей. Пейн терпеть не мог это отвратительное, подвешенное состояние, когда всё кажется слишком хорошим и идеальным, и ты каждую секунду ждёшь удара в спину. Кто-то мог бы сказать, что он параноик и не умеет наслаждаться выдавшейся передышкой, но он слишком привык постоянно быть начеку и слишком хорошо знал своего брата. Сейчас они находились на шахматной доске, проигрывая умелому противнику, и он всего лишь ждал их хода.
Всё копившееся напряжение он срывал на тренировках своей стаи. Мужчина тренировал их на износ, ни жалея, ни щадя. Иначе, как их научить всему, что ждёт впереди? Лиам знал лишь этот способ, которым воспитывался и сам. И не то чтобы у него было какое-то предвзятое отношение к членам своей стаи, но больше всех всегда доставалось Малику. Доходило до того, что он ломал ему большую часть костей, заставлял корчиться от боли. А этот паршивец с завидным упорством продолжал приходить, будто доказывая что-то своему альфе, бросая вызов. Смотрел исподлобья слегка насмешливо, огрызался, как никто в стае, кричал и выл от боли, но всегда возвращался. А Лиама это бесило ещё больше по одной простой причине – этот щенок решил, что имеет хоть какие-то права на блондинистого придурка, что за эту неделю умудрился доставить Пейну немало хлопот, от поцарапанной машины (так бы и растерзал), до чудом обрушенной пристройки рядом с домом. И то, что от этого бедствия, пусть и едва заметно, пахло Маликом, ничуть не нравилось Лиаму.
Гарри так ни разу и не появился на тренировках. Хотя это, в общем-то, не было неожиданностью. Нет, он приходил в заброшенный дом, обсуждал возможный план действий в случае чего, но никогда не участвовал. И Лиаму бы хотелось думать, что не потому, что он не признаёт его лидерства. Это было бы как минимум неприятно.
Параллельно приходилось присматривать за Дани, которая была разбита и растеряна, хоть всеми силами и пыталась доказать обратное. Нацепляла маску весёлого равнодушия, но этим лишь сильнее пугала окружающих. Эммет абсолютно не понимал, что ему делать. Всё что он мог просто находиться рядом, поддерживать, но с тем как она отгородилась, это было довольно сложно. Вся картина до боли напоминала что-то из прошлого.
Спустя три дня после прихода Райана, посреди ночи неожиданно раздался звонок, где Дани сдавленным шёпотом просила его приехать, как он незамедлительно и поступил. Во всей квартире горел свет, и она встретила его на пороге, вся сжавшаяся и укутанная в плед. Лиам просто шагнул вперёд и порывисто обнял её, поглаживая по кудрявым волосам. Дрожь её хрупкого тела была такой очевидной, что Пейн не смог удержать себя от того, чтобы легонько встряхнуть девушку. Дани даже не удивилась, просто попросила его остаться с ней до утра. И смотря в её растерянные, полные какой-то несуразной боли глаза, он просто не смог ей отказать и провёл всю ночь, попавший в плен из рук и ног девушки. А на утро посоветовал поговорить с Эмметом.
Судя по всему, она так этого и не сделала, потому что парень был всё таким же хмурным. Более того щенок ревновал её к нему. Конечно, после каждодневных визитов от неё вполне себе недвусмысленно пахло им - его альфой. Пейну было крайне смешно видеть, как мальчишка кидает на него недовольные взгляда, а на тренировках старается задеть посильнее. Это было глупо, абсолютно лишено смысла, но слишком знакомо, чтобы не заставлять что-то шевелиться в груди. Когда-то он также отчаянно ревновал её к собственному брату, с тем расчетом, что она являлась девушкой Райана. Он тоже кидался на него, а тот лишь насмешливо кривил губы и долго-долго издевался и дразнил, прежде чем быстро уложить его на лопатки и обездвижить. Воспоминания немного кольнули, но Лиам поспешил перевести поток своих мыслей в другое русло. А точнее на очередную тренировку.
Волчата сегодня тренировались друг с другом. Зейна ещё не было, а потому Лиам расслабленно наблюдал за ними. Карен и Роберт ожесточённо кидались друг на друга, прерываясь лишь на громкое неприязненное рычание. Никто из них даже не пытался работать менее сильно. Именно поэтому Пейн поставил к Карен Роберта. Тому было плевать девушка она или нет. Главное, что она была внешним раздражителем, причём довольно сильным, а потому смягчить силу удара и бросков даже не приходило им в головы. Эммет и Джон сегодня были куда хуже. Оба в какой-то странной прострации, и если причины первого Лиам знал, то вот со вторым дела обстояли хуже. Паренёк был слишком влюблён, чтобы думать о чём угодно, кроме своей возлюбленной. Пейна это стало раздражать. Любовь любовью, а работа есть работа.
- Джон! - рявкнул мужчина, поднимаясь.
Все волчата уже смотрели в его сторону, замерев.
- Если ты сейчас же не начнёшь драться в полную силу, то я тебе помогу, - угрожающе, но спокойно проговорил альфа.
Один из близнецов слегка дёрнулся, а затем кивнул громоздкой волчьей головой. Эммет словно почувствовал, что слова относятся и к нему, а потому первый начал нападать. Лиам удовлетворённо хмыкнул, а затем перевёл неприязненный взгляд на Малика, подошедшего к нему.
- Тебя не учили, что опаздывать неприлично? – саркастично уточнил альфа.
Зейн лишь пожал плечами и ухмыльнулся. Лиам почувствовал, как волна гнева вскипает в крови и беспощадно ударяет в мозг. И самым раздражающим было, пожалуй, то, что гадёныш прекрасно знал, как влияет на него. Не давая ему даже секунды на передышку, Пейн резко кидается вперёд, перевоплощаясь в воздухе, и сбивает массивными лапами человека. Зейн зло смотрит, скривив губы от удара о землю, но тоже не теряется и оборачивается волком. И вот тут начинается самое страшное.
Ничего человеческого в их глазах, кроме чистейшей ненависти друг к другу не остаётся. Сейчас это два зверя, готовые разодрать противника в клочья. Оба утробно порыкивают и обходят друг друга по кругу, словно примериваясь, куда можно наносить удар, а затем оба срываются с цепи. Остальные просто замерли, смотря на два сцепившихся массивных тела. Никакой тактики, стратегии, только чистая ненависть и адреналин. Лиам массивнее, сильнее, а потому достать Малика ему куда проще. Но Зейн не остаётся в долгу. Они дерутся, пока шерсть с кровью не начинают лететь в разные стороны. И Пейн не чувствует от этого удовлетворения. Ему мало. Лучше, чтобы этого нахального пацана вообще не стало, но он сдерживает свои низменные желания. Просто одним сильным ударом ломает тому передние лапы и вцепляется в загривок, заставляя покорно скулить от боли. И вот на поле боя уже два парня, один из которых лелеет свои сломанные руки, а другой стоит над ним менее потрёпанный.
- Надеюсь, урок выучен? – «участливо» интересуется он.
Схватка почти ни на жизнь, а на смерть, но всё это заключено лишь в обоюдное желание. Оба знают, что Лиам вновь доказал, что он лучше, сильнее, ловчее. Но так ли это важно, если кое-кто всё равно не принадлежит ему, и манящий запах совсем не исчезает с Малика? Пейн в бешенстве, которое невыносимо сложно унять, и стоит лишь чуть-чуть потерять контроль и он обязательно загрызёт его. Именно поэтому победа над жалким щенком не приносит нужного удовлетворения.
Лиам зол и безумно устал. Он уже давно не надеется обрести в этом мире хоть чуточку счастья или снисходительности от судьбы. Он уже слишком давно не надеется ни на кого, кроме себя. А разве возможно по-другому? Можно ли верить в какого-то выдуманного Бога, если он позволяет целой семье беспомощно сгореть в собственном доме? Лиам никогда не жалуется, никому не показывает своей боли, не позволяет ей прорваться через стену своего отчуждения, благодаря невероятному самообладанию. Разве он просит так о многом?
Но жалостливые мысли к себе были тут же безжалостно задавлены. Он не позволит какому-то глупому мальчишке со слишком большим самомнением манипулировать собой. Он никому этого не позволит. Если он будет поддаваться своим эмоциям – это станет концом всего. Пусть наивно думает, что знает его слабость. Наверное, и к лучшему, что Хоран никогда не будет его. Он бы лишь стал этой самой слабостью, ещё одним звеном, давно почти окончательно исчезнувшей цепочки. И Пейн не мог допустить такого.
Лиам развернулся, оставляя корчащегося от боли Зейна на холодной земле.
- Тренировка окончена. И не вздумайте ему помогать. Это его урок. Пусть сам и проходит, - безжалостно проговорил он и, вновь обернувшись в волка, направился на поиски.
У него не было надежды напасть хотя бы на след Райана, ему просто было необходимо, как воздух, оказаться подальше от своего дома, выплеснуть бьющую через край энергию в никуда. Иначе есть шанс сорваться. А это то, чего он тоже не может себе позволить. Стоит ли говорить, что он так ничего и не нашёл? Зато впустую потраченное время остудило голову и вернуло привычное хладнокровие разуму. Все душевные метания были вновь глубоко спрятаны внутри, и вряд ли что-то смогло бы их разбередить. Он просто наслаждался запахами и звуками, что улавливали обострённые волчьи рецепторы, наслаждался полной свободой, пробегающей вместе с ветром сквозь жёсткую шерсть. Злоба окончательно уступила место спокойствию, и обратно он возвращался, чувствуя себя в своей тарелке.
Когда Лиам оказался около своего дома, то не поспешил выйти на свет из темноты деревьев и кустов, потому что на крыльце его ждали. Если бы у него сейчас были человеческие губы, то там бы уже расползлась насмешливая улыбка, но волк лишь лукаво-внимательным взглядом смотрел на светловолосую фигуру, что не могла даже минуту усидеть спокойно. Встать, походить из стороны в сторону, вновь присесть, попытаться заглянуть под лестницу (и что он там пытается найти?), попрыгать на наладом дышащем крыльце – и это ещё не всё, чем пытался занять себя Найл пока, без сомнения, дожидался Лиама.
Смотря на это гиперактивное создание, что будило в нём крайне понятные чувства, мужчина просто не смог себя удержать, когда перевоплотился и, повесив на лицо недовольную мину, вышел на поляну, под яркий свет убывающей луны.
- Что ты здесь забыл? – зычный голос прокатился по пространству вокруг, не на шутку пугая блондина своей неожиданностью.
Возможно именно поэтому, это бедствие всё же умудрилось проделать дыру в деревянной ступеньке, своими неосторожными движениями.
- Господи, боже! Нельзя же так людей пугать. А если бы у меня приступ какой-нибудь случился? Тебя это ни капли не волнует, что ли? – последние слова были произнесены куда более сдавленно, а голубые глаза округлились, натыкаясь на неприкрытое ничем кроме обтягивающих брюк тело.
Чудесный румянец залил бледные щёки, вызывая у Пейна едва заметную улыбку. И вот именно в этот момент, когда сердце отчего-то сжалось, ему бы вспомнить обо всех своих предыдущих мыслях. Но разве возможно сосредоточиться, когда перед тобой застыло такое создание, которое невыносимо желанно, как для него, так и для довольно урчащего от такого расклада волка? Разве возможно отпустить его, когда он сам будто намеренно напрашивается оказаться куда ближе простого знакомого?
Он видел, как парень нервно сглотнул, непроизвольно оттягивая ворот своей футболки, с каким-то супергероем в чёрном костюме на ней. Пейн не особо разбирался во всей этой чепухе, но заметил, что это, пожалуй, самый часто-встречаемый герой на его вещах. Его костюм чем-то напоминает летучую мышь, кажется, его даже зовут также. Но всё это не имеет абсолютно никакого значения.
Лиам уверенно двинулся вперёд и остановился лишь поравнявшись с Найлом, который всё также заворожено наблюдал за ним, а чужое сердце забилось с утроенной скоростью, начиная подгонять его собственное. Разве простительно настолько не скрывать свои эмоции, даже не пытаться, находясь рядом с оборотнем, и тем более с альфой?
- Так что ты хотел? – добавил в голос недовольства Пейн.
- Ах, да, - мальчишка вновь оживился, напрочь забыв о своём смущении. – Это касается Райана. Просто понял, что не усну, пока не поделюсь этой идеей. А так как до Гарри мне было не дозвониться (по любому зависает с Луи – это произнесено шёпотом), решил придти к тебе.
Лиам смотрел на то, как блестят эти голубые глаза, заражая своей энергией, и как приоткрывается рот и острый язык пробегается по губам, от волнения, что он ощущает. Пейн просто не мог отвести взгляд от этой искренней, непонятно откуда взявшейся радости на его лице. Прямо сама невинность. Мужчина хмыкнул, в очередной раз удивляясь тому, как реагирует на этого мальчишку, но сопротивляться себе, а уж тем более ему не было никаких сил и уж точно желания.
- Что ж, - он открыл дверь и рукой пригласил его войти. – Расскажи мне свою идею.
Найл счастливо заулыбался и как-то слишком воодушевлённо и бодро направился вперёд. Но Лиам резко впечатал руку в дверной косяк буквально перед носом мальчишки, преграждая ему путь и, сверкнув алыми глазами, тихо и размеренно произнёс:
- Но если ты потратишь моё время в пустую, - то я затрахаю тебя до смерти. – То я мокрой лужицы от тебя не оставлю и с удовольствием, наконец, сломаю твою очаровательную шею.
- Она кажется тебе очаровательной? – переспросил Найл, невольно подаваясь вперёд и сбивая с мысли.
Только он может такое творить. Слышит лишь то, что хочет. И где он столько храбрости понабрался? Ах, да, это не храбрость, а полнейшая глупость. И следующие его действия лишь подтвердили это. Хоран лишь поморщился, немного улыбаясь, и, положив на плечо опешившего от такой наглости мужчины руку, проговорил:
- Ой, да ладно тебе, хмурый волк, - наглец успешно проигнорировал искусно приподнятую бровь, выражающую всю степень недовольства альфы. – Если бы хотел и вправду меня убить, давно бы это сделал.
Слабая рука была тут же заломлена за спину, а в злополучный косяк уже врезалось тело блондина. Бледную щёку оцарапало деревом, но он, кажется, этого даже не заметил. Зато Лиам почувствовал сладкий запах его крови.
- Ай-ай-ай! Я понял, понял, - залепетал он, слегка поёрзав. – Рука на твоём плече была лишней.
Лиам лишь немного усмехнулся. Этот парнишка не боялся его даже будучи прижатым к косяку двери злобным альфой. Это, возможно, даже задевало бы его гордость, если бы не одно огромное НО – чувства блондина. Его накрыло такой волной чистого возбуждения, что язык с удвоенной силой стал пробегать по вмиг пересохшим губам. Пейн не смог удержать себя от глубокого вдоха, до предела расширяя ноздри, лишь бы вдохнуть глубже этот терпкий, сводящий с ума запах, исходивший от мальчишки. Неужели ему так нравится грубость? Он был почти готов дать ему, всё, что тот желает прямо здесь, посреди старого, скрипящего крыльца, но вовремя взял себя в руки и, оттолкнувшись от него, прошёл в зал, пока Найл потирал своё запястье. Должен же хоть кто-нибудь из них не терять голову, верно?
К тому же краем сознания он вновь уловил приевшийся запах Малика. Едва ощутимый, но слишком явный для альфы. Это словно отрезвляло. Напоминало о том, что Хоран не может стать его слабостью. И альфа ни за что не признался бы, что это уже случилось.
- Расскажи, что хотел, - мужчина вальяжно устроился на диване, указывая взглядом на соседнее обдрипанное кресло.
Пацан кивнул и сел на предложенное место. Лиаму пришлось приложить максимум усилий, чтобы не вдыхать воздух слишком глубоко, не попасть в плен одурманивающего запаха. Мальчишка начал говорить довольно быстро, активно жестикулируя, но Пейн сразу уловил чёткую идею, проскальзывающую во всех его словах. Всплывал вопрос, если он так хорошо знает своего брата, почему же ему самому не пришло это в голову? Надо было отдать должное, котелок у Найла варил просто отлично.
- Это может сработать, - заключил в итоге мужчина, одобрительно кивая.
Хоран расплылся в довольной улыбке, что заставило альфу отвести глаза. Слишком искренним, соблазнительным и желанным он был в этот момент, а сдерживаться становилось всё сложнее.
- Мы об этом ещё поговорим. Но думаю так и сделаем. Судя по тому, как Райан затаился, он ждёт нашего хода. Что ж, стоит ему его преподнести, - Лиам вновь взглянул на Найла. – А теперь кому-то пора домой и баиньки, пока шериф не обнаружил пропажи.
Блондин лишь поморщился от насмешливой приторности в его голосе.
- Он сегодня на ночном дежурстве, так что до утра я могу вообще ни о чём не париться, - отмахнулся Хоран.
- Да что ты? – насмешливо выгибая брови, уточнил Пейн. – То есть я могу делать с тобой всё, что захочу, и никто даже не побеспокоится о тебе?
Мальчишка, видимо, только сейчас понял, как это прозвучало. Он вновь облизнул губы и нервно сглотнул. Его сердце, загнанное в угол, бешено колотилось в груди, а некая нервозность заставляла Лиама лишь шире улыбаться, делая свою улыбку похожей на оскал. Его пальцы сильно сжимались на собственных коленях, будто он не знал, куда ещё можно деть руки.
- А если я не против? – голубые глаза с долей сумасшедшей уверенности смотрели на альфу.
Пейн удивлённо вскинул брови, смотря на это невинное существо, что сейчас фактически соглашалось на всё, что он бы мог с ним сделать. Удержать тепло разливающееся в груди ему так и не удалось, и он просто усмехнулся, вставая. Хоран замер на месте в болезненном ожидании продолжения, а его сердце билось, наверное, втрое быстрей, чем до этого. Возможно, ему бы сейчас в своей привычной наглой манере воспользоваться этим, но когда он смотрел в эти голубые глаза, понимал, что не сделает этого. Ни тогда, когда этот парнишка, абсолютно не разобравшись в своих чувствах, по глупости лезет на рожон. Лиам медленно приблизился к нему, нависая над хрупкой фигуркой, и наклонился к самому уху, обдавая горячим дыханием и едва ощутимо касаясь мочки губами, якобы совсем случайно. Дурманящий голову запах мальчишки сразу же ударил в нос, но он совершенно точно не собирался менять своего плана.
- Детское время давно закончилось, - Найл вздрогнул от лёгкого прикосновения. – И кому-то пора домой.
Пейн оттолкнулся от ручек кресла и направился к выходу. Он открыл дверь и указал блондину на выход. Хоран явно на негнущихся и не слушающихся ногах послушно поплёлся в сторону улицы. Голубые глаза замерли на его безучастном лице, а затем паренёк, видимо, решив, что терять ему больше всё равно нечего, быстро привстал на цыпочки и оставил лёгкий поцелуй на чужих губах.
- Спокойной ночи, Лиам, - шепнул он опешившему мужчине, который отчего-то оказался не готов к такому развороту событий, и буквально бегом припустил к своей машине.
Пейн проводил взглядом его раздолбаный джип, а затем улыбнулся глупости этого мальчишки. Он всегда делает то, что ему взбредёт в голову? Не знает, что это может быть очень опасно для жизни? Глупый парень, неужели не понимает, что Лиам прекрасно чувствует его смятение и невозможность разобраться в своих таких двояких чувствах? Чтобы мужчина не говорил или не думал, Зейн всё равно имел влияние на эту ходячую катастрофу и его эти забавные попытки разобраться в себе, лишь накаляют обстановку ещё больше. Ну что ж. По-крайней мере теперь запах Малика будет не единственным, что оказался на Хоране. Что ж посмотрим, что будет дальше.
**
Гарри искренне недоумевал, почему Лиам не может расслабиться. Да, конечно, его брат, вернувшийся в город творил страшные вещи (у него до сих пор иногда перед глазами стоит та картина в лесу и хриплый смех), но даже Стайлс со своей туго соображающей головой понимал, что Райан не сделает ничего, пока не дождётся их шага. В нём слишком сильно желание сотворить шоу, а он явно не в восторге от театра одного актёра. Может быть, конечно, на Пейне сказывалось то, что с ним парадоксально по сути никого не было, хотя он и был почти постоянно окружён людьми. Скорей всего у него просто не было кого-то, кто занял бы его мысли.
Вот у Гарри был такой катализатор, что сейчас удобно устроился на его кровати, вытянув вперёд ноги и просматривая один из старых альбомов, что так любила мама. Он искренне улыбался и иногда сравнивал фотографии с живым Стайлсом, будто не веря, что это может быть он. Сам Гарри сидел на стуле рядом с компьютером, доделывая задание по истории. Он бы не корпел над этим, а с удовольствием устроился бы между ног Луи, прижался бы к его груди и, возможно, даже смотрел бы фотографии, если бы Томлинсон не заявил, что не будет с ним нормально общаться, пока он не закончит с домашним заданием.
При этом этот засранец не забывал комментировать каждую увиденную фотку. Гарри пару раз попытался вскочить, чтобы отобрать у него этот злосчастный альбом, который он на свою голову додумался ему дать, но Луи лишь сильнее давил на его плечи, указывая на недоделанную работу. Приходилось слушаться. А он весело разгуливал по комнате, продолжая с насмешливой улыбкой и полными умиления глазами, рассматривать каждую фотографию в отдельности.
Иногда Стайлс отвлекал периодически хихикающего Томлинсона, чтобы тот разъяснил ему какие-то детали, что тот с удовольствием делал. А Гарри вместо того, чтобы слушать наблюдал за тонкими губами, произносящими какие-то ничего не значащие для него фразы, за блестящими глазами и тонкими пальцами, сжимающими края альбома. И отрывался лишь тогда, когда получал лёгкий подзатыльник и слышал наигранные возмущения Луи по поводу того, что его совсем не слушают.
Но разве у Стайлса бывает всё прекрасно и без всяких казусов? Удача его априори обходит стороной и в этот раз она совсем не изменила своим привычкам. Погружённый в работу он не сразу заметил, затянувшуюся тишину. Волчье чутьё совсем не помогло разобраться в ситуации, потому что то, что чувствовал Луи было замешательство и в тоже время восторг. Гарри насмешливо поинтересовался, разворачиваясь к шатену:
- Что язвительные комментарии по поводу этих дурацких фото закончились?
Луи сидел на кровати, держа в руках какую-то фотографию и внимательно рассматривая её. При этом на его лице играла такая победная улыбка, что у Гарри скрутило низ живота от такой картины. В его насыщенно-серых глазах, которые он поднял на оборотня, плясал по голубым лучикам вокруг зрачка лукавый огонь, вышибающий остатки воздуха из лёгких. Гарри просто не мог отвести взгляд от такого прекрасного и опасного Луи. В каждом его движении скользила грация дикого животного и властность вожака. Азарт горел в его глазах, абсолютно сбивал с толку, притуплял все желания и ощущения, кроме любоваться им до самой смерти.
- Может, ты хочешь рассказать мне что-то, Хазз? – вкрадчивый голос и медленное приближение.
Глаза в глаза, будто всего остального мира не существует совершенно.
- Что? – глупо хлопая длинными ресницами переспросил Стайлс.
В комнате уже давно стало ощутимо жарче. Их общее дыхание разогревает это место до предела, наполняя каким-то болезненным ощущением неотвратимости. Оборотень не в силах сказать, почему чувствует окружающее его именно так, просто живот скручивает, а сердце сжимает тисками.
Луи до сих пор молчит. Молчит он и тогда, когда опускается на колени Гарри медленно и нагло, словно наслаждаясь каждой гранью эмоций, проявляющихся на лице зеленоглазого. Его дыхание опаляет кожу, что и без того горит огнём желания. Только он имеет такую безграничную власть над ним, только он может так легко крутить им. Томлинсон наклоняется ближе, касаясь приоткрытых в удивлении губ. Его улыбка дурманит сознание, а потому он не сразу осознаёт, когда что-то в комнате неуловимо меняется.
Перед глазами неожиданно появляется фото, которое заставляет его улыбнуться. Луи там невероятно красив, хотя Гарри уже вроде упоминал, что она совсем не передаёт его суть. Счастливая улыбка, лукавый прищур – этого достаточно, чтобы сердце билось в миллион раз быстрее. Перед глазами проносится тот день, когда он посмел забрать её из комнаты ничего не подозревающего Томлинсона, просто, чтобы на руках было что-то напоминающее ему о нём. Стайлсу требуется мучительно долгая минута, пока он, наконец, не осознаёт, что происходит. Кровь резко отливает от лица, а затем также стремительно возвращается обратно, заставляя каждую клеточку тела, гореть. Томлинсон громко смеётся, обнимая его за шею и позволяя ему уткнуться в своё плечо, стыдливо прячась за своими кудрями.
- Какой же ты идиот! – беззлобно шепчет Луи, покрывая его макушку невесомыми поцелуями. – И давно она у тебя?
Гарри молчит, стараясь сдержать желание провалиться под землю. Уши горят, и он сам себе напоминает новогоднюю ёлку, которая переливается от белого, как полотно, до насыщенно-красного. Тихий смешок заставляет его поднять виноватый и смущённый взгляд.
В голове никак не укладывалось, как он мог забыть, что пихнул снимок в альбом, чтобы он не был на слишком очевидном месте? Как он мог забыть о нём, когда не дрогнувшей рукой протягивал ему его? Сейчас он, наверное, обругал себя всеми известными ругательствами за глупость и неосторожность, потому что фотография точно не должна была попасть в руки Томлинсона.
- Я…чёрт, - Стайлс вновь опустил глаза, чтобы не видеть этого лукаво-внимательного взгляда, который требует ответа.
Луи какое-то время помолчал, то ли давая ему время собраться, то ли ожидая, что он всё же ответит, а затем не выдержал и произнёс, видимо, пытаясь окончательно довести своего парня до комы:
- То есть ты не просто бродил у моего дома, но ещё и залезал в него?
Гарри покрылся мурашками ужаса, а сердце ухнуло куда-то в непроглядную темноту. В словах Луи проскальзывало что-то тревожившее его, но волнения было куда сильнее, голоса разума. Он даже не представлял, как Томлинсон среагирует, если узнает причину, по которой он влез в его дом. Пальцы на собственных бёдрах сжались от волнения, и он уже готов был принять свою участь от, наверняка, разозлённого шатена. И плевать, что он не чувствовал абсолютно никаких волн негодования с его стороны, Луи же должен был злиться. Серые глаза просто прожигали нехилое отверстие в его макушке, но взгляд был скорее насмешливым.
- Господи, Стайлс, да знаю я, что ты влезал в мой дом. И прекрасно знаю зачем, - парень сделал ударение на последнем слове.
Кровь отхлынула от лица, и Гарри взметнул свой испуганный взгляд на Томлинсона, который тут же, не давая времени хоть немного подумать коснулся его губ своими.
- Просто не ожидал от тебя такой сентиментальности. Хотя о чём это я, - слегка усмехнулся он.
- Что? – Стайлс захлопал своими длинными ресницами в недоумении.
Неужели он не злится? Парень прислушался к своему чутью и понял, что ничего кроме нежности тот не испытывает. В голове закрутились мысли, сбивая одна другую, он всё искал подвох, но его не было. Луи был искренен. Это до сих пор не хотело укладываться в голове. Почему же ему так сложно в это поверить? Он и сам не знал.
Томлинсон неожиданно поднял его подбородок пальцами, заставляя посмотреть в свои поразительные глаза. Он слегка улыбнулся, приподнимая лишь уголки, а затем поцеловал его. Нежно, осторожно, спускаясь по подбородку к шее, вычерчивая на ней узоры, а затем к самому уху, чтобы выбить остатки воздуха и самообладания из оборотня своими словами.
- Пока мы были в ссоре, - Луи сделал небольшую паузу, прикусывая мочку уха и вырывая судорожный вздох у Стайлса. – Ты дрочил на неё?
Вздох получился писком от неожиданности. Кровь с новой силой прилила к лицу, а Томлинсон вновь ухватил его за подбородок, не давая привычно опустить голову. На его губах застыла абсолютно наглая и развратная улыбка, будто он представлял себе, как Гарри это делает, впившись взглядом в фотографию. Как двигаются его губы, выдыхая имя Луи раз за разом, пока он пытается довести себя до пика.
- Что? Я…нет…конечно, нет! – отводя взгляд на негромкий смешок прошептал Стайлс, прежде чем сдаться. – Да… Только не смейся, ладно? Я не знал, что мне ещё делать, понимаешь?
Томлинсон заулыбался во всю ширь своего рта, а затем покачал головой.
- Ты слишком много болтаешь, Хазз, - беззлобно проговорил он, прежде чем впился в губы требовательным поцелуем.
Гарри забыл, как дышать почти сразу же, со всей страстью отвечая. Его руки бродили по спине парня, иногда спускаясь на пикантную задницу, а вес Луи приятно давил на колени. Ему совершенно не хотелось вылезать из этого кокона, сплетённых тел, поэтому он легко подхватил Томлинсона на руки и вместе с ним упал на кровать. Головой он несильно ударился о спинку, но поцелуи шатена приятно отвлекали. Жар их тел смешивался в общую, неделимую энергию, и оба понимали, что остановиться уже нереально.
Луи всегда так влиял на него: лишал остатков разума, заставлял его тело трепетать от одних лёгких прикосновений, заставлял желать его постоянно. Это пугало до колик в животе, но и возбуждало отнюдь не меньше. Гарри не знал, за какие заслуги он был послан ему, но готов был молиться каждый день, лишь бы он так и оставался рядом, мучительно близко.
Пожар между ними не утихает, лишь разгорается с новой силой. Поцелуи становятся быстрее и ненасытнее, верхняя одежда уже давно отброшена куда-то в сторону, а всё вокруг наполнено лишь Луи: его вздохами, припухшими губами, невероятными стальными глазами и нежными руками. Гарри целует его губы, так долго как может, целует шею, каждый её уголок, целует грудь, задевая горошины сосков, целует везде, где только может достать, наслаждаясь едва слышными стонами, что срываются со столь желанных губ. Он совсем ни о чём не думает, кроме того, что Томлинсон соблазнил его намеренно, легко и непринужденно. Ему даже не пришлось прикладывать массы усилий, чтобы добиться желаемого. И это восхищает.
Их тела переплетаются всё теснее, а жаркое дыхание разогревает воздух в комнате до предела. Какая там учёба, когда с тобой в одной комнате сидит объект всех твоих грязных желаний, которого ты до звёзд в глазах хочешь любить всеми возможными способами? Желание оказаться внутри него становится почти невыносимым, когда Луи намеренно поводит бёдрами, задевая эрекцию. Оба уже не думают останавливаться, оба уже готовы продолжить, зайти куда дальше безобидных заигрываний. И они это делают. Гарри подготавливает Томлинсона, как может, но он всё равно слишком узкий. Так что оба почти шипят, когда Стайлс входит в него до самого конца. Но это так невыносимо прекрасно, что голову просто ведёт, как от большого количества алкоголя. Когда Луи начинает двигаться на нём, то кудрявый просто забывает, как дышать, вцепляясь в чужие бёдра, с такой силой, что уже видит кровавые подтёки, которые вскоре приобретут фиолетовый оттенок, но ему так хорошо, что он просто откидывается на подушках, позволяя громким стонам наслаждения ласкать уши Томлинсона.
Оргазм оказывается лучше всех тех, что когда-либо были у него, до разноцветных звёзд в зажмуренных глазах. Сердце бешено колошматит по грудной клетке, а мокрый Луи, уткнувшийся в его плечо и тяжело дышащий, лишь доказывает всю красоту ситуации. Пальцы зарываются в мягкие волосы, и Стайлс никак не может спрятать счастливую улыбку, которая помимо воли расползается по губам.
- Ты был прекрасен, - хрипит Гарри, целуя оголённое плечо перед собой.
Луи лишь усмехается и скатывается с него, чтобы удобно устроиться под боком.
- Ты тоже ничего, - фыркнул шатен, но его растрёпанный вид и довольный блеск в глазах говорят куда больше.
Стайлс обнял его, прижимая ещё плотнее к себе, чтобы между их телами не осталось и миллиметра свободного пространства, а затем, вырисовывая какие-то непонятные узоры на спине, задумчиво спросил:
- Как на счёт почаще делать домашку вместе?
Томлинсон рассмеялся, шлёпая по его груди ладонью.
- Только если заслужишь, - легко пожал плечами он.
Гарри кинул на своего парня наигранно-возмущённый взгляд, вызывая новый приступ смеха. Он не мог оторвать взгляд от этой картины, потому что уверен, что никогда ничего прекраснее не видел в этой жизни. Кудрявый правда не понимал за какие заслуги ему был дан этот Аполлон во плоти, но сомневаться, что он его не отпустит не приходилось.
- Оставайся сегодня у меня, - быстро проговорил он, пока не успел передумать и пойти на попятную.
Серые глаза встретились с зелёными. Луи какое-то время помолчал, а затем произнёс, пряча отголоски улыбки:
- Только никаких вторых раундов и ты, наконец, доделаешь историю.
Стайлс легко рассмеялся, а затем закивал, потрясая своей шевелюрой. Шатен удовлетворённо вздохнул и уткнулся носом в изгиб шеи, обвивая его за талию, и Гарри просто не мог не вдыхать дурманящий с самой первой их встречи запах Луи. Парень улыбнулся и уткнулся в чужую макушку, не в силах даже пытаться противиться своим желаниям.
Возможно, всё было не так и плохо. Сейчас лёжа в кровати с самым прекрасным человеком во всей этой чёртовой вселенной, Гарри был почти на сто процентов уверен, что сможет со всем справиться, пока он будет рядом. Этого было вполне достаточно, чтобы чувствовать уверенность в завтрашнем дне, чтобы тот не нёс. Но Стайлсу не особо хотелось думать о будущем сейчас, лишь наслаждаться теплом, исходящим от Томлинсона, и покрывать невесомыми поцелуями его макушку, слушая равномерное дыхание того, кто успел мило заснуть, пока Гарри витал в своих мыслях. И от этого лишь тепло разливалось по телу с безумной скоростью.
- Спасибо тебе, - прошептал кудрявый, оставляя лёгкий поцелуй на его лбу. – Спасибо, что ты рядом.