Waking The Demon

- Миссис Стайлс. Медленно отходите назад, и как только я скажу...

- Райан? Как его запах вообще может там быть? – Элеонор едва заметно поёжилась, вызывая в Луи непреодолимое желание обнять её и укрыть от всего окружающего.
- Я не знаю, - отпивая свой кофе, пожал плечами Томлинсон. – Но у Гарри это не вылетает из головы. Он буквально со всех сторон крутит эту мысль. Боже, - взгляд сам собой уткнулся в столешницу, а голос едва ощутимо дрогнул. – Прошло два дня. Всего два чёртовых дня, и всё, о чём я могу думать – это стеклянный взгляд Джонни.
Его почти передёрнуло от склизкого, мерзкого холодка, тут же побежавшего по спине. От того, наверное, когда тонкая рука мягко опустилась поверх его пальцев, он почти задохнулся от столь простого жеста. Он сам не знает, по какой причине это настолько задело какие-то глубинные ниточки в его сердце. Луи видел смерть не один раз, как людей, так и оборотней, не говоря уж о том, что последним он сам её даровал. Это всегда было страшно, но никогда так горько и печально. Что же изменилось сейчас? Томлинсон терпеть не мог самокопание, а потому и в этот раз лишь старательно отталкивает от себя мысли об этом.
Сейчас его беспокоит, что никто из них даже толком не знает, что случилось с Джоном. Ни как он умер, ни что повлекло его смерть, ни как он оказался в этом чёртовом склепе, запертый вместе с сыростью и затхлостью. И, сказать по правде, Луи совершенно не хочет узнавать. И вовсе не потому, что не жаждет правды, а потому что Стайлс его не на шутку пугает. Оборотень как с цепи сорвался. Торчит у «поминальной скалы», пытается облазить каждый закуток, который они могли пропустить или не заметить. И Томлинсону не нужно обладать особым нюхом или волчьей чувствительностью к окружающему миру, чтобы понять, что ему до чёртиков страшно, что кто-то будет следующим. Только вот шатен уверен, что эта пресловутая «правда» никак не поможет. Лишь ещё больше затянет его парня в паутину неразрешимых загадок и постоянного, напряженного ожидания удара в спину. И даже если Гарри, таким образом, пытается заглушить невыносимую грусть и тоску по улыбчивому парню, Луи совершенно точно знает, что ему не нравится этот способ. А уж думать каково сейчас Роберту и Перри, он точно не имеет никакого желания. Парень одёргивает себя, чтобы не пустить эту мысль дальше, не дать ей разрастись в нём, иначе станет совсем невыносимо.
- Ты не собираешься вернуться домой? Поговорить с отцом? – если его сестра хотела перевести тему, то у неё отлично получилось с одного больного места надавить на другое.
Луи даже передёрнуло на секунду, а потом он высвободил свои пальцы из её рук, игнорируя болезненное выражение, проскользнувшее в её светло-карих глазах.
- Ты не можешь вечно прятаться и избегать этого, - хмурясь, заметила Элеонор, поспешно пряча ладони под столом.
От её правоты зубы сводило, как от чрезмерного употребления сладкого. Но он не был уверен, что готов к семейным разборкам. Не сейчас. Ни тогда, когда они даже не поймут и не примут причину его переживаний. Ведь что такое жизнь одного оборотня? Ничего, кроме пыли на носках их туфель.
От таких мыслей зубы начнёт сводить уже от злости, если он сейчас не остановится. Сестра больше не сказала ни слова за те полчаса, что они продолжали сидеть в кафе, допивая свой кофе. А на прощание только нежно поцеловала его в щёку и попросила поскорей возвращаться домой. Он не стал говорить, что пока не собирается этого делать, но ей и не нужно было. Элеонор слишком хорошо знала своего брата, чтобы тешить себя пустыми надеждами.
Луи медленно шёл в сторону дома Стайлсов в полной задумчивости. Солнце уже исчезло за горизонтом и оставило все права тёмной ночи, как будто вторя его паршивому настроению. А разговор с сестрой остался неприятной горечью на языке, которую нестерпимо хотелось чем-то заесть, запить. Да что угодно! Лишь бы это вязкое, противное ощущение исчезло. Будто ему не хватает всего того, что уже свалилось на их головы. Одно было хорошо во всей этой истории с отцом: он не искал своего сына в попытке силой вернуть его домой, не обрывал телефон гневными звонками, будто давая им обоим такое необходимое время остыть. Томлинсон был ему даже благодарен за эту передышку, потому что ему кажется, что в любом другом случае всё бы закончилось катастрофой.
- Здравствуй, Луи, - мягкий голос выдернул шатена из размышлений.
Миссис Стайлс. Он и не заметил, как дошёл до их дома.
- Вы куда-то уходите? – удивлённо спросил парень, смотря, как женщина убирает ключи в куртку.
- Да, нужно сходить за продуктами.
- Я мог бы пойти с вами и помочь. К тому же на улице уже темно. Не могу позволить вам идти одной.
- Если тебе не сложно, дорогой, то я не буду против компании, - мягко согласилась Энн, а у Луи всё внутри перевернулось от нежного и бережного обращения, которого он никогда не слышал от собственной матери.
- Я так и не спросил вас, как вы отдохнули? – вставая по правую руку от женщины, поинтересовался Томлинсон, начиная их недолгий путь до супермаркета.
На самом деле, одного взгляда на неё хватало, чтобы понять, что отдых удался. Исчезли глубокие, тёмные круги под глазами от её беспрерывной работы, лицо немного загорело и посвежело, а взгляд, до того уставший до чёртиков, сейчас был полностью расслаблен. Луи не мог сдержать непонятного ему чувства облегчения от этой картины. Ему становилось понятно, что чувствовал Гарри, каждый раз смотря на свою мать. И это было непередаваемо. Словно она была ему не просто случайной знакомой, матерью его парня, а кем-то куда более близким и родным.
- Ох, Луи, ты не представляешь, как давно я так не отдыхала, - женщина немного лукаво улыбнулась. – Спасибо Гарри, который заставил меня поехать. Да, и моя сестра была очень рада. Мы давно не виделись. А тут было время наверстать упущенное, - её умиротворённое выражение дрогнуло и сменилось немного обеспокоенным. – А у вас здесь как было? Я слышала о том погибшем мальчике. Вы ведь были знакомы?
Луи почувствовал, как горечь вновь собирается на языке, а перед глазами, словно наяву стеклянный взгляд одного из близнецов, устремлённый в никуда.
- Да, - голос предательски засипел, чем вызвал ещё один обеспокоенно-сочувствующий взгляд со стороны Энн. – Но, если честно, Гарри знал его лучше. Они были в одной команде. Так что он довольно сильно переживает из-за этого.
- Ты беспокоишься за него?
Вопрос женщины ставит Луи в тупик. Конечно, он чертовски беспокоится! Так беспокоится, что не находит себе места, не видя Стайлса больше получаса. Его разрывает изнутри, и страх давит своей безмерной тяжестью, потому что потерять этого кудрявого придурка было бы выше всяких сил. Он бы просто не смог этого пережить. Не смог бы справиться. Отец обязательно назвал бы его рохлей и слабаком за это, но мнение собственного родственника сейчас заботит меньше всего.
- Я тоже, - мягко поделилась Энн. – Но он всегда так делает. Когда что-то происходит, ему просто нужно справиться с этим самому, - она слегка усмехнулась, явно что-то припоминая. – Он даже Найлу не позволяет быть с ним в такие моменты. Так что просто немного подожди. Всё скоро образуется.
Шатен благодарно улыбнулся женщине и устремил взгляд вперёд, пока та начала рассказывать о своей поездке более подробно, то ли чтобы заглушить волнение обоих, то ли чтобы вновь окунуться хоть во что-то приятное, что происходило за последнее время. И Луи было действительно интересно послушать о её небольших приключениях в другом городе, если бы не странное чувство настороженности, появившееся, едва они вышли на улицу, ведущую прямиком к супермаркету. Первое, что бросилось охотнику в глаза – это совершенно пустая дорога. А ведь ещё не такой уж глубокий вечер. Он, конечно, помнит, что сейчас их городок не такой уж густонаселённый, но хотя бы несколько человек должны были бы попасться им на глаза. Натренированный взгляд пробежался по окнам и ближайшим закоулкам, и там не обнаружив ни единой живой души. Словно вся улица вымерла.
Ох, не к добру это всё.
- Луи, милый, с тобой всё хорошо? – парень недоумённо повернулся к женщине, смотрящей на него обеспокоенным по-матерински тёплым взглядом.
Шатен только сейчас понял, насколько сильно у него свело скулы, а уж о выражении своего лица он даже думать не хотел. Но сейчас нужно было думать не об этом. Потому что что-то слишком явно было не так.
Не успел он даже рта раскрыть, чтобы заверить женщину, что всё в порядке, и предложить ей отправиться домой, как услышал злобное, утробное рычание, заставившее мурашки побежать вдоль спины. Руки на автомате потянулись туда, где у него была припрятана пара ножей. В голову не вовремя пришла мысль, что пора бы уже ему носить лук с собой на постоянной основе, потому что они слишком часто попадают в передряги.
Энн немного испуганно обернулась на источник звука, замирая на месте и, во все глаза, смотря на огромного чёрного волка, который медленно пятился из переулка в нескольких метрах от них. Томлинсон узнал его мгновенно, даже если его шерсть была такая же тёмная и густая, как и этот вечер. Зейна Малика было сложно перепутать с кем-либо даже в волчьем обличии и даже в такой темноте, разбавляемой лишь приглушённым светом фонарей. Его спина была прутом, натянутым до предела, а движения – чересчур осторожными. Злобные порыкивания доносились буквально из недр его массивного тела, пока он немигающе смотрел на что-то впереди себя.
- Миссис Стайлс, - так тихо, но отчётливо, как только мог, проговорил Луи, вставая впереди женщины и доставая ножи (сзади послышался изумлённый вдох). – Медленно отходите назад, и как только я скажу, бегите со всех ног.
Женщина явно хотела что-то спросить или сказать, но только тихо прошептала:
- Хорошо.
Громкий рык разрезал тишину, когда нечто, что Луи не сумел разглядеть сразу выскочило из переулка прямо на Малика, вцепляясь в него острыми когтями.
- Бегите! – вскрикнул Томлинсон, краем уха улавливая быстрый топот ног.
Благо существо было занято другим. Шатен внимательно вглядывался в дерущихся и, подобрав момент, швырнул одним из ножей, полоснув по бедру получеловека. Существо взвыло от досады и шарахнулось в сторону, устремляя на Луи круглые, горящие злобой глаза. А затем, раззявив ОЧЕНЬ зубастую пасть, издало отвратительный крик, заставляя всё внутри Томлинсона застыть от ужаса. Потому что он прекрасно знал, кто это. Отсутствие какой-либо растительности на теле, неестественно удлинённые руки и ноги, трупный цвет сморщенной, будто бы разлагающейся кожи, белёсые круглые глазёнки и отвратительные острые клыки в широко-раскрытой пасти. Он будто смотрел в бестиарий своей семьи, с единственной поправкой, что живое воплощение этого существа было в разы более пугающее и заставляющее кровь застынуть в жилах. Вендиго совершенно точно не входило в разряд любимых тварей Луи Томлинсона. Теперь он знал это наверняка.
Соображать пришлось очень быстро, вспоминая все крохи, полученных когда-то знаний, пока сердце набатом стучало в груди, а страх волной затоплял сознание. Тварь, снова громко взвизгнув, в пару быстрых прыжков преодолела расстояние между ними и к огромному удивлению Луи скакнула дальше. А всё потому, что он застыл от страха, не в силах пошевелиться. Парень быстро обернулся и в ужасе понял, за кем гналось существо. Тонкая женская фигурка была уже где-то у поворота с улицы, но недостаточно далеко, чтобы её не заметить. Тем более твари, что питается людьми.
- Миссис Стайлс замрите! – он сам не узнал своего истошного вопля, по наитию кидаясь вслед за вендиго. – Не шевелитесь!
Тонкий нож, до этого уверенно лежавший в его руке, полетел в свою цель. Рядом пронеслась стремительная чёрная тень. Тварь не допрыгала до застывшей в ужасе Энн буквально чуть-чуть. Злобно гортанно заорав, она обернулась туда, откуда прилетело оружие. Благо её слепые глаза улавливали лишь ярко-выраженные движения. Он бы и рад крикнуть об этом Зейну, что стремительно врезался в вендиго, откидывая его как можно дальше от оцепеневшей женщины, но ему срочно нужно было что-то придумать. Воспалённый, паникующий мозг никак не мог зацепиться за ответ, который помог бы им. Думай, Томлинсон. Думай! Чего не переносят вендиго? Что может его хотя бы заставить сбежать или уничтожить?! И словно щелчок от зажигалки пришёл ответ. Огонь! Ну конечно огонь! Эти твари же живут в холоде и темноте! О том, что она забыла в городке под названием Бейкон-Хилс, где раз в год выпадает снег, он подумает позже.
Озлобленный, болезненный рык Малика заставил начать действовать. Зажигалка и баллончик с хорошо воспламеняющимся веществом, всегда лежащие в сумке про запас, оказались в руках почти мгновенно. Единственное «оружие», что сейчас у него было. Ему бы их семейный огнемёт! Но такой роскошью парень не обладал. А этим он, конечно, не убьёт тварь, но хотя бы отгонит её.
Быстро преодолев расстояние, охотник выкрикнул:
- Зейн, в сторону!
Оборотню повторять дважды не пришлось, тот отскочив от груди монстра, отпрыгнул на приличное расстояние. Зато вендиго не нужно было долго приходить в себя. Неестественно длинная лапа с острыми когтями просвистела буквально в паре миллиметров от лица Луи, который едва успел уклониться. Сердце слишком громко стучало в ушах, мешая нормально слышать и соображать. Парень попытался зажечь зажигалку, но та словно в насмешку выдала лишь пару жалких искр, которые даже листок бумаги бы не подожгли, не то что двухметрового, слетевшего с катушек людоеда. Томлинсон вновь едва увернулся от нацеленного прыжка, продолжая безуспешно щёлкать неподдающейся, когда так нужно зажигалкой. Паника, нарастающая в груди, и слепой взгляд злобных глаз смешались в один ужасный, отвратительный коктейль, от которого голова шла кругом. Луи казалось, что он задыхается. Краем глаза он увидел, как без сознания падает Малик, уже в человеческом обличии, весь в страшных укусах и ранах. Видит как Энн очень осторожно и медленно опустилась рядом с ним на колени, пытаясь нащупать пульс на смуглой шее. И Томлинсон просто понял, что должен, во что бы то ни стало увести тварь от них.
- Эй, ты! – он сам не узнал своего надломленного от ужаса голоса. – Иди сюда, отведай мясца!
Луи не смотрел на вендиго. Он просто сорвался с места и понёсся вдоль по улице, прекрасно зная и ощущая незримое преследование. Парень слышал, как содрогнулся фонарный столб, когда существо зацепилось за него своими лапами, да и потухший свет от него слишком очевидно намекал на это. И Томлинсон прекрасно знал, что ему никак не уйти от твари, но продолжал нестись, что есть сил, петляя между баков с мусором и одиноко припаркованных машин.
А потом он почувствовал обжигающую боль в спине, которая заставила его упасть и прокатиться по жёсткому асфальту. Глаза застилали непрошеные слёзы, но он лишь стиснул зубы, отчаянно пытаясь что-то придумать. И вот когда охотник уже слышал зловонное дыхание позади себя, когда казалось, что это конец, что-то вдруг отблеском на секунду ослепило его, приводя в чувства и в сознание. Луи едва успел увернуться от острых когтей вонзившихся где-то справа, где недавно ещё лежал Томлинсон. Он из последних сил понёсся вперёд, зная, что твари нужен лишь прыжок, чтобы окончательно его настигнуть. Быстрее. Быстрее. Быстрее. Мозг пульсировал, сердце ожесточённо колотилось в груди. Кувыркнувшись на асфальте и едва не потеряв связь с реальностью от ужасной боли в спине, напомнившей о себе так не вовремя, он всё же схватил привычную рукоять собственного серебряного ножа и, резко развернувшись, всадил лезвие в огромную раззявленную пасть, которая ещё бы через секунду сомкнулась на его шее. Существо издало дикий, оглушающий вопль, а затем затихло, всем своим весом придавив вмиг обессилившего Луи.
Вопросов о том, как и от чего его нож вообще мог бликовать в голове не возникло. Сил не было даже на то, чтобы просто нормально вздохнуть, не то что думать о странных совпадениях, что буквально спасли ему жизнь. Лёгкие, казалось, горели от невыносимой погони и борьбы. Всё, чего хотелось Томлинсону это по-детски расплакаться, чтобы выпустить из себя весь тот страх, что сковал его изнутри. Он никогда, НИКОГДА не встречался с чем-то подобным. Только оборотни, да максимум вредные шаманы, которые и угрозы-то для него особой не представляли. Но не больше. Семейный бестиарий юноша знал скорее по картинкам и вызубренной ещё в детстве информации. Но он НИКОГДА не встречался со всеми этими тварями, и сейчас его колотила нервная дрожь, потому что ещё бы немного и его бы просто сожрало это бывшее когда-то человеком существо. Какой же из него охотник, если в критической ситуации он едва справился?!
Перепуганные до смерти карие глаза, появившиеся перед затуманенным взглядом, были полны слёз, которые, несмотря на поразительную сосредоточенность их обладательницы, всё-таки полились крупными каплями по щекам. Луи бы хотелось сказать что-нибудь успокаивающее или утешительное, но в горле было так сухо, что максимум, что вышло бы это хрип. Да и что Томлинсон может сказать такого, если он, который очень даже знаком с сверхъестественным миром, не может успокоить колотящееся от ужаса сердце. А что говорить о женщине, которая знать не знает, что её сын – оборотень, а вокруг разгуливают охотники, медиумы да шаманы. И эта самая женщина сейчас, глотая крупные слёзы, сталкивала мёртвую, но от этого не менее устрашающую, тварь с его обессилевшего тела.
В итоге он действительно расплакался. Сам не понял, как оказался прижат к чужой груди. Но остановиться никак не мог. Захлёбывался, всхлипывал и цеплялся за тонкую спину женщины, которая очень мягко и бережно гладила его по голове, сама роняя горькие слёзы. Только громкий болезненный стон, заставивший обоих вздрогнуть, наконец, остановил глухие рыдания. Стонал очухавшийся и двигающийся к ним Малик. Передвигаться ему явно было больно, но лёгкая ухмылка всё же появилась на выразительных губах.
- Хорошо тебя цапнуло, - глубокомысленно изрёк Зейн, окидывая его спину коротким взглядом. – Шрамы точно останутся.
- Да, ты тоже отлично выглядишь, - сипло съязвил Луи, обретая, наконец, ощущение реальности.
Малик выглядел, как большая куча дерьма. Но с большой оговоркой, что все его пусть и глубокие раны постепенно заживали.
- Вы в порядке, миссис Стайлс? – оборотень присел рядом с участниками развернувшейся баталии и действительно обеспокоенно взглянул на женщину.
- Если не считать, что мне пришлось сталкивать ЭТО с Луи и пытаться быть не съеденной, то всё отлично, - как-то устало произнесла женщина. – Очень надеюсь, мальчики, что у вас найдётся всему, что я видела разумное объяснение, - заметив, как переглянулись вышеназванные, Энн глубоко вздохнула. – Можно и не разумное. Главное, чтобы я поняла, что происходит.
- Мы всё вам расскажем, Энн, - легко тронув женщину за плечо, заверил Луи. – Только сначала нужно избавиться от тела вендиго, как подобает. Чтобы дух не вселился в кого-нибудь.
Выразительный взгляд матери Стайлса остался без ответа. Но она спокойно встала и помогла Зейну, придерживая его за талию. Луи явственно слышал её слова, что ему срочно нужно в больницу, но Малик быстро заверил женщину, что не нуждается в этом. Видимо, вспомнив, что ещё недавно тот был огромным чёрным волком, Энн почему-то спорить больше не стала.
Луи обернулся на распластавшееся на асфальте длинное тело вендиго. По спине невольно вновь поползли мурашки, но теперь он точно знал, что нужно делать.
Совершив, все нужные ритуалы, о которых он хотел бы сию же секунду забыть, Томлинсон как можно быстрее пошёл вон с городского кладбища, в сторону дома Стайлсов. Пальцы сами набрали знакомый номер. Несколько бесконечных гудков, а затем голос Гарри всё же послышался в трубке. Впервые за последние пару дней.
Томлинсон был в бешенстве.
- Хей, Луи, - взволнованно затараторили на той стороне. – Ты не поверишь! Но мне кажется, что я нашёл зацепку. Думаю, что Райан был здесь раньше. Он знал об этом месте! Вот почему его никак не могли отследить по запаху. Он прятался здесь.
Шатен даже бровью не повёл на информацию, которая была очень похожа на правду. Он злился. И злость эта уже почти выплёскивалась через неровные края чаши его терпения.
- Плевать я хотел на твоего Райана и всю эту хрень, - зло прошипел Луи, до побелевших пальцев сжимая телефон и явственно ощущая, как опешил и удивился Стайлс такой резкости. – Этот урод уже мёртв, если ты помнишь. Ему прострелили башку, так что уже не имеет никакого значения, где и как он прятался.
- Луи, что случилось? – обеспокоенно начал оборотень. – Ты какой-то…
- Какой? – резко перебил его охотник. – Нервный? Напуганный до смерти? В бешенстве из-за того, что мой парень пропал на несколько дней, не отвечая на звонки? Какой, Стайлс? Если бы ты был рядом, то точно знал бы, что со мной происходит! Твою мать, - голос невольно задрожал, взлетая на пару октав.
- Луи, что случилось?
- Просто… - глубоко вздохнул Томлинсон, прикрывая глаза. – Возвращайся срочно домой. Нам есть о чём поговорить. СРОЧНО, Стайлс.
Шатен поморщился от того, как от резких движений заныла, забытая спина. Он уже чувствовал, как вновь промокает его порванная футболка и куртка от тёплой крови. Парень был так сосредоточен на деле, что даже почти забыл, что его спина располосована.
- Я скоро буду, - уверенно ответили на том конце и скинули звонок.
Когда Луи оказался у дома Стайлсов, такой яркой злости уже не было. В нём осталась только болезненная усталость и неверие, что они все остались живы. Дверь открылась ещё до того, как он успел постучать. На пороге стояла Дани, которая тут же втащила его в дом. На немое удивление в глазах, она ответила просто:
- Зейн позвонил. Сказал, что кое-кому здесь очень нужна помощь врача.
Томлинсона затопила такая благодарность к ним обоим, что он, совсем не сопротивляясь, улёгся на расстеленный для него диван. Миссис Стайлс принесла таз с тёплой водой и парой тряпок, пока Даниэль снимала с пострадавшего одежду. Обе они невольно вздохнули, когда увидели спину охотника.
- Как ты вообще дошёл сам? – обеспокоенно задала вопрос девушка, больше в пустоту, чем действительно ожидая ответа. – Будет очень больно, Луи.
- Не привыкать, - зачем-то отмахнулся шатен, почему-то вызвав недоумённо-сочувствующий взгляд Энн.
Больно было адски, Дани не соврала. Томлинсон даже не сразу заметил, что миссис Стайлс уже давно сидит в сторонке от процесса и только мягко поглаживает его горячий лоб, видимо понимая, что здесь нужна другого рода медицина. Он не заметил и того момента, когда в комнате появился Стайлс. Только почувствовал тёплые руки, что осторожно ухватили его за запястья и стали облегчать боль. Слава всем богам, Гарри не проронил ни слова, иначе Луи не уверен, что не ударил бы его, даже в таком состоянии.
Когда, наконец, уложив под бинты какие-то целебные травы, Дани похлопала его по плечу, он благодарно улыбнулся, даже не пытаясь высвободить своих рук из горячих ладоней, всё ещё покоящихся на запястье.
- У тебя будет жар, Луи, - Дани прошлась холодной тряпкой по его лбу, участливо заглядывая своими карими глазами в его, сейчас тёмно-серые. – Может завтра к утру спадёт. Может, продержится ещё пару дней. Спина будет болеть и заживать гораздо дольше, так что тебе придётся приходить ко мне на перевязку. Шрамы, конечно, останутся, но они же ведь украшают мужчин, правда?
Девушка подмигнула Томлинсону так легко и искренне, что ему сразу стало легче. Даже если голова буквально кипела, а спина продолжала болезненно ныть.
- Вот, выпей, - миссис Стайлс, появившаяся в комнате, протянула ему что-то очень холодное. Вроде бы чай. От пары глотков стало легче.
- Я поговорю с отцом на счёт вендиго, - мягко проговорила Дани, заправляя за ухо прядь волос и хмурясь. – Это вообще-то ненормально, что он появился здесь. Да и не уходят они так далеко от своего логова. Это значит, что либо оно обосновалось где-то недалеко отсюда, либо почему-то пришло.
Судя по согласным взглядам всех остальных, пока он был в полуобморочном состоянии, они успели всё это обсудить. Что ж, оно и к лучшему. Не придётся распаляться в объяснениях перед Гарри, на которого Томлинсон обязательно бы разозлился в процессе. Сейчас ему не хотелось ссориться с ним. Только прижиматься ближе и чувствовать родное успокаивающее тепло рядом. Выяснить отношения они всегда успеют, а вот поддержка ему сейчас нужна как никогда.
- Спасибо, - благодарно улыбнулся Луи. – И я, кстати, рад, что ты в порядке.
- Ой, да ерунда, - легко отмахнулась девушка в привычной ей манере. – Конечно, поколбасило меня от яда ещё недельку после, но ничего. Теперь всё хорошо. Мы, правда, не знаем, кто за этим стоит, и зачем это было нужно, но как-нибудь справимся.
- Ты не помнишь, что произошло?
- Нет. В смысле в голове очень пусто, будто стёрто. Помню, как ехала на склад за товаром, помню как парковалась, а потом пустота. Отец думает, что это какая-то дурман трава, но не уверен. В любом случае, сейчас тебе нужно отдыхать, а не засыпать меня вопросами, - она мягко улыбнулась, погладив шатена по щеке. – А я пойду.
Девушка поднялась. Миссис Стайлс встала её проводить до двери. Луи лишь краем уха услышал спокойный голос Даниэль.
- Не думаю, что сегодня ещё что-нибудь случится или какая-то тварь появится, но вас всё же будут охранять этой ночью. Так что спите спокойно. Да, и если что ваш сын не даст вас в обиду.
А затем послышался хлопок закрывшейся двери.
Энн прошла мимо них, нежно поцеловав сына и потрепав по голове Томлинсона, который слабо улыбнулся на это. Если женщина и была в шоке от всего, что ей, очевидно, рассказали, то по ней этого было совсем незаметно. Луи невольно пропитался уважением к ней. Обычно все люди, узнававшие о таком, только беспрерывно кричали и говорили, что сошли с ума. А она даже, пусть и косвенно, помогла справиться с вендиго, который наводил ужас даже на него. На опытного-то охотника. Правда оказалось не такого и опытного.
- Прости меня, Лу, - парень вздрогнул от тихого, нежного обращения, которого ещё ни разу не слышал от Гарри. – Я не должен был вот так пропадать. Не отвечать на твои звонки. Я должен был быть рядом, чтобы этого не случилось. Ты же едва не погиб! – в его голосе промелькнуло отчаяние и ужас.
Луи прекрасно знал, что он чувствует. Его неизменно преследовало это отвратительное чувство с тех пор, как началось всё это, а особенно после смерти Джона. Он беспрерывно боялся потерять Стайлса, поэтому так невыносимо злился на него эти два дня. Беспокоился, сходил с ума и злился. И совершенно ничего не мог с этим поделать.
- Тогда ты понимаешь, что я чувствовал, - Томлинсон действительно не хотел, чтобы его голос звучал так холодно и жёстко.
Изумрудные, до невероятного родные, глаза наполнились сожалением и болью. Он попытался отвернуться, но ладони Луи перехватили его лицо, поворачивая обратно к себе. У него определённо жар, а спина беспрерывно ноет, но он разворачивается к своему парню всем корпусом. Горло сжимает, а глаза наполняются непрошеными слезами.
Что-то он слишком часто плачет за последние сутки.
- Гарри, милый Хазз, - он заглядывает глубоко в эти до безумия любимые глаза. – Я, правда, злился, наверное, до сих пор отчасти злюсь. Но это не потому что ты должен всегда находиться возле меня, понимаешь? А потому что я страшно боюсь за тебя. Умом понимаю, что ты отнюдь не беззащитный, но сердце никак не убедить в этом. Особенно после того, как Джонни… - он замолкнул на несколько секунд, пытаясь перевести дыхание и отогнать картинку, появившуюся перед глазами. – Я не смогу без тебя, понимаешь? Никак. Вообще.
Гарри перехватил горячие ладони и мягко прошёлся по ним губами, целуя каждый тонкий, немного загрубевший от частого обращения с оружием, палец. Выражая этим всю степень своего понимания и согласия со словами Луи.
- Я больше тебя не подведу. Никогда, - кудрявый потянулся к лицу Томлинсона, нежно покрывая его поцелуями. – Никогда.
- Я так устал. И был так напуган, - пожаловался охотник, расслабляясь в родных руках и пытаясь прижаться ещё ближе. – Я боялся, что не спасу твою мать. Что умру там, не успев даже толком попрощаться с тобой.
Оборотень бережно обнял Луи и уложил на себя.
- Я знаю, любимый. Знаю, - невесомо поглаживая по волосам, уже засыпающего парня, проговорил брюнет. – А теперь поспи немного. Мы обязательно со всем разберёмся.
**
- Ох, ты ж блин! – испуганно подскочил Найл, едва войдя в свою комнату и в изумлении уставившись на ночного гостя.
Вернее будет сказать глубоко вечерного, потому как время ещё не перевалило за полночь, но сути дела это точно не меняет. Не успел он придти в себя после лежания в больнице и всей этой кутерьмы с нападением. А также чего-то более сокровенного и болезненного, чем всё это вместе взятое. Не успел он порадоваться, что больше никто не будет влезать в его жизнь (и в частности окно) без разрешения, как тут же появился тот, кто все правила, которые Хоран сам себе успел поставить после разговора с Пейном, нарушил. Хотя, наверное, здесь всё же косяк самого блондина. В известность он о своих новообретённых правилах пришедшего не ставил.
Вот теперь удивлённо и хватал ртом воздух, прежде чем выдавил из себя нелепое до безобразия:
- Зейн?
Лёгкий смешок послужил ему ответом, а все придуманные не так давно правила мгновенно вылетели из головы, оставляя за собой кристально чистый лист.
Если честно, выглядел Малик отвратительно. То есть насколько он вообще может выглядеть отвратительно и горячо одновременно. Логике это определённо не поддавалось. Но нужно было признать, что даже с обессиленным лицом, искусанными губами (которые почему-то беспрерывно притягивали взгляд), явными ссадинами на руках и болезненной позой, он продолжал излучать невероятную ауру спокойной сексуальности.
Но выглядел он всё же отвратительно. Поэтому Найл обеспокоенно закрыл дверь, чтобы не дай бог, отец, отдыхающий внизу, не услышал и не направился прямиком к оборотню.
- Что случилось?
- Вопрос на миллион, - легко рассмеялся брюнет и тут же болезненно поморщился, заставляя Хорана волноваться в два раза сильнее.
- Здесь нет вообще ничего смешного, - недовольно заметил блондин, начиная осматривать того на предмет серьёзных повреждений, которые тут же нашлись под футболкой в районе живота. – Твою ж мать! Какие глубокие, - проводя пальцами по мгновенно втянувшемуся смуглому животу, на котором красовались длинные порезы, проговорил Найл. – Кто тебя так?
- Если просто хотел потрогать моё тело, так бы и сказал, - насмешливо послышалось над ухом.
Хоран мгновенно вспыхнул, так что даже кончики ушей зарделись, и тут же отскочил на несколько шагов назад, почти злобно шипя:
- Чего ты хочешь, Малик?! Зачем вообще сюда пришёл? Шутки свои отмачивать? Дам совет, попрактикуйся в своём остроумии где-нибудь в другом месте, здесь ему не рады.
Грудь блондина тяжело вздымалась, и он, зло прищурив свои небесные глаза, смотрел на Зейна. Тот в свою очередь впервые за всё время их знакомства смотрел куда угодно, но только не на хозяина комнаты. Это казалось бы дико ироничным, если бы Хорана не душило отвратительное и беспомощное смущение, которое никуда не спрятать.
- Прости, - неожиданно устало и без каких-либо намёков на насмешливость, произнёс оборотень. – Сам не знаю, почему я здесь. Наверное, просто больше некуда было пойти, чтобы почувствовать себя в порядке.
Янтарные глаза, поднявшиеся на блондина, были такими…В них было так много, слишком знакомых удушающих эмоций, что вся злость и смущение тут же испарились, будто их и не было никогда. Перед ним сейчас сидел, как раскрытая книга Зейн Малик. И сложно признать, но он не думал, что тот способен и на сотую долю тех, чувств, что сейчас были столь очевидны. Тоска. Печаль. Безысходность. Горечь. Надежда. Необходимость. Нежность. А ещё он точно знал, что оборотень больше никогда не покажет такого себя. Особенно если его оттолкнуть. Грешно признаться, но отталкивать его Найл совсем не хотел.
- Хочешь чай? – мягко спросил Хоран, ловя удивлённый взгляд карих глаз, он явно был уверен, что его выставят за дверь (ну в данном случае, за окно).
Малик только кивнул.
- Подожди здесь. Я сейчас вернусь, - оповестил Найл и быстро вышел за дверь, на секунду замирая около неё в попытке справиться с собственными чувствами.
Ему даже в голову не пришло, что парень, оставшийся в комнате, знает каждое ощущение, которым пронизано всё его тело. Было просто не до этого. Всё в голове смешалось, а там итак никогда не было идеального порядка. Но что Хоран знал наверняка, что точно не хочет вернуться в комнату и обнаружить, что нежданный гость исчез. Он до неправильного хотел, чтобы тот остался.
Стремительно сбежав по лестнице, парень заскочил на кухню, натыкаясь на удивлённый взгляд отца.
- Всё хорошо, Ни? – глаза шерифа подозрительно прищурились, ещё полчаса назад его сын немой тенью ходил по дому, а тут...
- Ох, пап. Ты же не на работе, в самом деле! Прекрати делать такое лицо, будто твой сын преступник, а не просто гиперактивный подросток, - Найл насмешливо приподнял брови и включил чайник, заметив, как отец недоверчиво хмурится. – Ну правда. Я подумал, что пора моей хандре отправится в долгий-долгий отпуск. Так что можешь снова привыкать к шуму в доме.
Мужчина довольно долго смотрел на широко улыбающегося сына, а затем слегка усмехнулся.
- Поверь, в своей хандре, ты отнюдь не был самым тихим ребёнком.
Парень искренне рассмеялся. Пожалуй, с этим он бы согласился. Навязчивые идеи всегда были при нём, так что он умудрялся даже при отвратительном душевном состоянии производить уйму шума.
Странно было думать об этом, но, похоже, приход Зейна привёл его в чувства. Он и вспомнить не может, когда последний раз смеялся над чем-то вместе с отцом. Кажется, ему нужно поблагодарить Малика. Неизвестно сколько бы ещё он ходил в этом состоянии собственной тени. Наверное, долго. Обычно, если Хоран хандрил, то это всегда затягивалось надолго.
- Я рад, что ты вернулся в ряды «портящих нервы родителям», - поднимаясь и прихватывая с собой кружку кофе, произнёс отец.
- Я знал, что ты скучал по этому, - шутливо заявил блондин.
Широкая ладонь мужчины потрепала непослушные светлые волосы, а затем тот скрылся в гостиной. Найл не смог сдержать тёплой улыбки, просящейся на губы. Кажется, в мире восстанавливается равновесие. Но он сюда не за этим спустился.
Быстро налив чай в две чашки и, мысленно радуясь, что из гостиной отец не увидит оных, парень поднялся наверх. Перед дверью он замер в волнении, неожиданно сильно испугавшись, что его нежданный гость ушёл. Но когда он оказался внутри, то еле сдержал облегчённый вздох – Зейн всё ещё был здесь. Сидел там же где и раньше (в мягком кресле у подоконника) и разглядывал окружающий его интерьер. Когда Хоран вошёл, он медленно повернулся, хотя блондин готов поспорить, что тот знал, что он идёт, ещё когда парень по лестнице не поднимался. Но как только он наткнулся на тёплую благодарную улыбку, все мысли тут же выветрились из головы, и Найл едва не полетел носом в пол, запнувшись о собственный ковёр. Благо реакции его не подвели, и он даже умудрился почти не пролить чай.
Сегодня однозначно «его» день.
- Так кто тебя так? – наконец, устроившись на кровати с ногами, спросил он, поднимая свой робкий взгляд от чашки.
Зейн грел пальцы о свою кружку. Желание его обнять стремительно и совершенно неуместно возросло в разы. Оборотень выглядел таким растерянным, но в тоже время близким и домашним, что Хоран едва удержал себя от того, чтобы сесть ближе. Вместо этого он только вновь пробежался по немного непривычно ссутуленной фигуре взглядом, задерживаясь в тех местах, где слишком очевидно провёл бы ладонью. А может и не только ей. «Твою мать, Хоран! Прекрати немедленно! Откуда у тебя вообще такие мысли? Бесспорно, тебя и раньше тянуло к нему, но не настолько же откровенно. И уж точно не после того, как по тебе и твоим чувствам буквально проехался, словно бульдозер небритый, злобный альфа».
Сердце болезненно дрогнуло при воспоминании об их последней встрече. Зачем кому-то врать, ему всё ещё было больно, а Зейн наверняка чувствует это. Он ведь изначально знал о чувствах Найла, и о том, что у него точно нет в планах пункта о том, что бы влюбляться в Малика. Только почему тогда его так невыносимо тянет к нему, стоит ему только оказаться в пределах досягаемости? На этот вопрос у него не было ответа.
- Вендиго, - тихо и будто бы небрежно произнёс оборотень, возвращая Хорана в реальный мир.
- Вендиго, - задумчиво повторил Найл, делая глоток чая и пытаясь припомнить, что читал об этом существе, когда занимался активными поисками всего, что существует в бестиарии. – Это та людоедская тварь? С клыками такими большими? Которая, ещё человеческим голосам умеет хорошо подражать?
- Ага. Она самая. Страшная, как… - замялся Малик, а затем слегка рассмеялся и продолжил. – Да, как вендиго, блин.
Хоран сначала было улыбнувшийся, сразу же нахмурился.
- А какого чёрта он тут забыл?
- Не имею ни малейшего понятия. Видимо, твари приспичило прогуляться, - усмехнулся оборотень, а затем неожиданно сник. – Там был Луи. И мама Стайлса. Если бы не этот умалишённый, думаю, мы бы все были уже трупами.
На последнем слове Найл ощутимо вздрогнул. С того момента, как умер Джонни прошло совсем мало времени. Слишком мало. Его беспрерывно преследуют мысли, что совсем скоро они найдут ещё чьё-нибудь бездыханное тело. И Хорану так невыносимо страшно, что это будет кто-то из тех, кого он не готов терять. Уж точно не так. И сейчас от мысли, что Зейн мог бы лежать хладным трупом в земле, а ещё хуже мог бы быть съеденным заживо, волосы на затылке встают дыбом. Потому что он точно знал, что не хочет терять Малика. Может он и не мог признаться себе, что всегда чувствовал что-то большее, чем позволял показать даже самому себе, но остаться без его наглых ухмылок, пошловатых шуток, тёплых, а иногда обжигающих взглядов, парень точно не был готов.
- Расскажи мне, - неожиданно хрипло попросил блондин, заставив Малика вздрогнуть.
Но тот кивнул. А затем начал рассказывать обо всём, что произошло сегодня. Медленно, вкрадчиво, то ли боясь что-то упустить, то ли наоборот очень на это надеясь. Найл не мог точно понять. Но и не важно это было. Лишь тихий голос и тонкие пальцы, обхватывающие кружку. Блондину вновь нестерпимо хотелось рисовать, чем он и занялся. И что самое странное не получил ни единого раздражённого взгляда янтарных глаз, будто и самому Зейну было комфортно от этого.
Пальцы привычно уже порхали по бумаге, где-то рисуя толстые линии, где-то едва заметные штрихи. Грифель стачивался с катастрофичной скоростью, но мальчишка только впитывал в себя, происходящее вокруг, и продолжал с завидным упорством переносить всё на бумагу. Утопая. Пропадая. Растворяясь в ощущении затёртых подушечек пальцев и какой-то искренней атмосфере доверия. И чего-то куда более близкого и интимного. Чего-то только между ними двумя, застывшими одновременно так близко, и так далеко друг от друга.
Блондин уверен, что ещё немного и у него снесёт крышу.
- Я, пожалуй, пойду, Найл, - мягко сказал Зейн, поднимаясь из кресла.
Судя по тому, что он даже не поморщился, за прошедшее время раны успели затянуться в достаточной мере, чтобы больше не доставлять такой дискомфорт, как раньше. Он выглядел заметно посвежевшим, хоть всё ещё и с болезненным, уставшим взглядом. И Хорану совершенно ни куда не хотелось его отпускать. Можно было бы списать это, конечно, на то, что он волнуется за него. Оборотень ещё не до конца оправился и т.д. и т.п. Но на самом деле, дело было вовсе не в этом. Ну, лишь отчасти в этом.
Поэтому прежде чем, он успел прикусить себе язык, с губ сорвалось почти молящее:
- Останься.
Его щёки мгновенно стали пунцовыми, под не верящим взглядом янтарных глаз. Сердце предательски заколотилось в груди, выдавая его с головой.
- Найл, я… - удивительно нерешительно начал Зейн.
- Просто останься.
Голубые глаза смотрели на оборотня с такой решимостью и надеждой, с какой ещё никогда не смотрели в его сторону. И он сдался. Поднял белый флаг поражения. Хоран просто почувствовал это. И не успев отследить момент, каким-то образом оказался рядом с Маликом. Так близко, что у самого начали подкашиваться колени от одного ощущения жара чужого тела. Всё нутро затопила такая неконтролируемая нежность, что Найл просто подался вперёд и мягко обнял замершего парня, зарываясь пальцами в немного отросшие волосы на затылке и утыкаясь носом куда-то ему в шею.
- Я хочу, чтобы ты остался, - настойчиво прошептал блондин, чувствуя, как крупные мурашки бегут по чужой шее под его руками.
С минуту совершенно ничего не происходило, Найл успел испугаться, что вот сейчас его просто оттолкнут и пошлют, куда подальше. Но в следующий момент короткий выдох, заставивший волоски встать дыбом, и крепкие руки неожиданно нежно и одновременно крепко обвились вокруг его талии. Неконтролируемое счастье стало расползаться в груди. Впервые за долгое время он чувствовал себя поразительно спокойно и в своей тарелке. Когда не нужно было из кожи вон лезть, чтобы тебя заметили, чтобы обратили внимание. Сейчас он задаётся вопросом, зачем всё это было нужно? Почему он сразу не понял, как хорошо ему с Зейном? Как просто, как тепло и уютно? Потому что это Зейн? Глупая улыбка расползлась по губам. Именно потому, что это Зейн. Как же глупо!
Хоран немного отстранился, заглядывая в искрящиеся впервые за этот долгий вечер янтарные глаза. И сердце мгновенно ухнуло куда-то вниз, лишая его остатков всяческих здравых мыслей.
- Поцелуй меня, пожалуйста, - слегка нетерпеливо проговорил Найл, вызывая улыбку на красивых губах. – Вот уж никогда не думал, что тебя об этом нужно будет просить.
- Обожаю, когда ты болтаешь, - усмехнувшись, проговорил Зейн, с неприкрытым удовольствием взирая на то, как предательски краснеют бледные уши. – И я уж думал, ты не попросишь.
Хоран очень хочет возмутиться. Очень хочет. Но когда губ мягко касаются чужие губы, повод его возмущений тут же вылетает из головы, а тело прошибает током вдоль всей спины, заставляя сильнее прижиматься к безумно горячему оборотню. Серьёзно, какая вообще температура у их тела? Она ведь действительно почти обжигает. Так же как горячий воздух его рта и умелый язык, что ловко и уверенно пробегается по нижней губе, по ряду зубов, а затем касается языка Хорана. Да так, что у того нестерпимо кружится голова. Стон, что срывается с его же собственных губ, кажется почти невозможным, но Малик легко усмехается и, целомудренно поцеловав его в уголок рта, отстраняется. Хоран снова очень хочет возмутиться, но тонкий палец ложится ему на губы, призывая замолчать.
- Сейчас сюда поднимается твой отец. И я бы посоветовал тебе сфокусировать свой взгляд на чём-нибудь и перестать выглядеть так по-блядски, - насмешливо советует брюнет и тут же исчезает где-то за окном.
Стук в дверь заставляет Хорана вздрогнуть.
- Сынок, я пошёл спать, - мужчина появляется в дверях, но в окружающей темноте не замечает пунцового лица собственного отпрыска. – Я завтра с самого утра на смену и вечером буду поздно. Но на выходных предлагаю съездить на рыбалку. Мы давно никуда не выбирались.
- Конечно, пап, - мгновенно отзывается Найл. – Это отличная идея! Я завтра тогда достану удочки, там снасти всякие. Они где-то в гараже пылятся.
Парень очень надеется, что его голос звучит нормально. И судя по тому, как тепло улыбается отец, тот его не подводит.
- Спокойной ночи, сын.
- И тебе, пап.
Дверь закрывается, снова оставляя Хорана в кромешной темноте. Он даже не успевает среагировать, когда его сзади обвивают сильные руки.
- Я думал, ты не вернёшься, - зачем-то произнёс вконец смутившийся блондин.
- К тебе я всегда возвращаюсь, - тихо, но чётко ответил Зейн, заставив всё внутри затрепетать.
В итоге они проговорили до утра. Пока не сморились усталостью и не уснули, крепко обнимая друг друга. Это был первый раз за долгое время, когда оба мирно спали, без каких-либо сновидений.