Odi et amo

Six

Тэхен сидит за стойкой на импровизированной кухне, ковыряясь ложкой в залитых молоком хлопьях. Он, подперев щеку ладонью, наблюдает за тем, как Чонгук пьет свой кофе (черный, как его душа) и копается в телефоне, периодически недовольно хмурясь.

- Кофе без сахара и сливок пьют только извращенцы, - выдает Тэхен, не выдержав, когда Чонгук делает очередной глоток и даже не морщится. Тот вскидывает на него удивленный, слегка рассеянный взгляд, словно только сейчас обнаружил его на кухне.

- Так я этого и не отрицаю, - расплывается в ядовитой улыбке Чонгук. Тэхен закатывает глаза, сползает со стула, аккуратно переложив спящего у него на коленях Ночу на соседнее место. Он подходит к плите и варит еще одну порцию кофе, чувствуя на себе любопытный взгляд Чонгука. Потом взбивает жирные сливки, аккуратно выкладывает их на кофе, посыпает сверху корицей и протягивает Чонгуку.

- Попробуй такой кофе, - предлагает он. Чонгук прищуривает глаза, забирая чашку из его рук, и делает пробный глоток. Тэхен с интересом следит за его реакцией. Года два назад он работал бариста в кафе, ему очень нравилось готовить кофе, он тогда глубоко погрузился в историю изобретения разных видов этого напитка, научился готовить почти каждый из них. Правда, после того, как он ушел из кафе, знания немного стерлись, - им с братом было не до кофейных изысков. Они всегда пили только мерзкий растворимый кофе, кисловатый и маслянистый.

Внезапно глаза Чонгука расширяются, и он делает еще один глоток, облизывая белые от пены губы. Чашка пустеет в доли секунды, Чонгук переводит изумленный взгляд на довольного своей работой Тэхена и качает головой.

- Где ты этому научился? – спрашивает он, не особо, конечно, надеясь на ответ. Тэхен до сих пор не рассказывал ему ничего о своей жизни. Он стал более раскованным, перестал вздрагивать от голоса Чонгука, перестал напрягаться, когда он к нему прикасался. Но он все так же не открывался. Он никогда не отвечал на его поцелуи, хоть и не пытался больше отталкивать Чонгука, никогда не говорил о себе, даже если Чонгук задавал вполне прямые вопросы.

Наверное, Чонгук не должен был его в этом винить. Тэхен был пленником – он чувствовал себя пленником, а стокгольмским синдромом определенно не страдал.

Но в этот раз Тэхен отвечает. Это кажется настолько удивительным, что чашка едва не выскальзывает из рук Чонгука.

- Я работал бариста, - Тэхен вновь возвращается на свой стул, набирая полную ложку размокших хлопьев, и продолжает с набитым ртом, - это была моя любимая работа из всех.

- Кем еще ты работал? – осторожно интересуется Чонгук, боясь спугнуть его внезапную откровенность. Тэхен проглатывает хлопья, облизывает влажные губы – Чонгук отводит глаза, потому что иногда Тэхен кажется слишком соблазнительным.

- Я работал в колл-центре, - он принимается загибать пальцы, - работал на ресепшене в отеле, на заправке работал, баристой, продавцом, разносчиком газет…

- Откуда у тебя только время было на наркотики, - невольно вырывается у Чонгука, и он слишком поздно понимает, что явно сказал лишнее. Беззаботное выражение сползает с лица Тэхена, словно краска с мольберта под дождем. Его глаза темнеют, и он опускает взгляд в свою тарелку. Чонгук не умеет извиняться, но сейчас ему так хочется это сделать, потому что образ Тэхена, готовящего ему кофе, жующего сладкие медовые хлопья, гладящего его вредного кота совсем не сочетается с образом наркомана, и Чонгук вообще не должен ему об этом напоминать, но он не может не, потому что сам постоянно помнит об этом.

Он обходит стойку, обхватывает его подбородок двумя пальцами, поднимая его лицо. Тэхен не отводит взгляда в этот раз, смотрит прямо и с вызовом. Ты ничего обо мне не знаешь. Чонгук едва заметно выдыхает и наклоняется, целуя его в сладкие губы. Он не отвечает, каменеет под его прикосновениями, но не вырывается, словно терпит. Но Чонгуку на это уже плевать. Даже так губы Тэхена кажутся ему самыми притягательными. Когда он целует его, он чувствует терпкий вкус вишни, и это становится его настоящей слабостью, даже несмотря на то, что они с Тэхеном не…

Он чувствует, как что-то тычет его в грудь, и отстраняется. Ночу сидит у Тэхена на коленях, угрожающе сверкая глазами в его сторону. Тэхен гладит его по мягкой шерсти, невольно вызывая у Чонгука усмешку.

- Мне придется избавиться однажды от этого кота, - фыркает он, разворачиваясь. – Я начинаю ревновать.

Тэхен хмуро смотрит ему вслед, не двигаясь с места, даже когда он выходит за дверь.

- Как будто у тебя есть право меня ревновать, - бурчит он, а потом резко вспоминает о том, что хотел попросить у него разрешения погулять, и громко ругается, слетая со стула под возмущенное мяуканье Ночу.

- Чонгук! – кричит он, выбегая за дверь, но натыкается на что-то мягкое, тут же обхватившее его за плечи. Мягкий запах миндаля подсказывает ему, что это «что-то» - его милый охранник.

- Осторожнее, Тэхен… - начинает Джэхен, осторожно отстраняя его от себя и заглядывая в покрасневшее лицо, продолжая сжимать пальцами его плечи.

- Руки от него убери, - раздается стальной голос Чонгука, и Джэхен тут же отпускает Тэхена, отходя от него на несколько шагов и опуская голову. Чонгук прожигает его угрожающим взглядом, кривя губы. – Если еще хоть раз я увижу, что ты прикасаешься к нему…

- Чонгук! – ошарашенно выдыхает Тэхен, хватая его за руку и переключая его внимание на себя. – Чонгук, он просто не дал мне упасть!

- Он прикасался к тебе, когда меня не было дома? – цедит сквозь зубы Чонгук, внимательно глядя Тэхену в глаза, словно хищник ловя каждую эмоцию, мелькнувшую у него во взгляде.

- Нет, - почти мгновенно отвечает Тэхен твердым голосом, прикладывая всю свою силу воли, чтобы не отвести глаз. Хотя лгать ему всегда удавалось на отлично. – Он не заходил дальше коридора и ни разу со мной не заговаривал.

Чонгук еще некоторое время вглядывается в его лицо, пытаясь найти хоть один признак его лжи, но потом сдается, разворачивается к лифту, не удостоив больше ни одного из них даже взглядом. Они с Джэхеном одновременно облегченно выдыхают, возвращаясь в квартиру.

- Зря ты ему соврал, - огорченно произносит парнишка. – Если он узнает правду, то дико рассердится. Он ненавидит ложь.

Тэхен хлопает его по плечу и растягивает губы в бодрой улыбке, хотя на самом деле сердце у него все еще дико колотится от страха – Чонгук выглядел как человек… способный убить, даже не вздрогнув. Только сейчас он думает о том, что они не обговаривали никаких сроков, - сколько он будет держать Тэхена у себя? Он так злится, так ревнует его, словно Тэхен значит для него больше, чем просто пленник. Но, если это действительно так, отпустит ли он его когда-нибудь вообще?

Эта мысль отдается болью в голове. Ему становится так страшно, что перехватывает дыхание. Он понятия не имеет, что творится в голове у Чонгука. Он, если честно, даже знать этого не хочет. Но осознание того, насколько его судьба от него зависит, по-настоящему пугает.

- Тэхен, - Джэхен заглядывает ему в лицо, в его глазах читается беспокойство, - все в порядке?

- Да, - Тэхен моргает, выныривая из невеселых мыслей. – Да, мне просто… очень хочется выйти.

Джэхен задумчиво закусывает губу, хмурит брови. Он садится на диван, глядя на Тэхена снизу вверх.

- Ты не выходил уже полторы недели, да? – уточняет он, и Тэхен кивает, отросшие волосы падают ему на глаза. По лицу Джэхена проходит тень сомнения, но он смотрит на поникшего, грустного парня, запертого в этой квартире, как птица в золотой клетке, и ему становится его жаль до того сильно, что начинает щемить под сердцем. Тэхен ему так сильно нравится, и, если бы только им удалось встретиться в другой ситуации, если бы только он не был пленником Чонгука, Джэхен бы сделал все, чтобы завоевать его сердце.  - Знаешь что, - решительно начинает он, и Тэхен вскидывает голову, в его глазах мелькает надежда. – Давай выйдем. Всего на несколько часов. В пять вечера вернемся. Чонгук даже не заметит.

Тэхен недоверчиво прищуривается, хотя сердце начинает колотиться от предвкушения. Он представляет, что будет, если Чонгук узнает, что они выходили без его ведома… Вполне возможно, он прибьет Тэхена на месте. Но предложение такое соблазнительное, Тэхен так скучает по свежему воздуху, по прогулкам, по шумным улицам…

- Все будет хорошо? – неуверенно спрашивает он, и Джэхен расплывается в такой же неуверенной улыбке, но кивает.

***

Джэхен покупает ему мороженое и дает монеты на телефонный автомат, тактично отходя на небольшое расстояние, чтобы он мог спокойно поговорить. Тэхен дрожащими пальцами набирает номер Виёна, каждый гудок кажется ему растянутым до бесконечности. Он насчитывает пять, прежде чем трубку поднимают.

- Кто это? – низкий бархатный голос брата пускает мурашки по его коже. Он настолько счастлив его слышать, что комок подступает к горлу. Он на секунду забывает все, что хотел сказать, ощущая в голове пустоту. – Алло? Кто это? Я кладу трубку.

- Подожди, Виён, подожди! – в панике выкрикивает он, прижимая телефон к уху. На том конце воцаряется молчание. – Это я. Это я, Тэхен.

- Боже, - выдыхает Виён, и его голос слегка дрожит. – Тэхен, где ты? Ты в порядке? Что он с тобой делает? Почему ты не отвечал на звонки?

- Успокойся, - смеется Тэхен, хотя смех получается нервным, слегка напряженным. Он чувствует, как глаза наполняются слезами, и сжимает телефон в пальцах почти судорожно, так, что костяшки белеют, словно надеется, что это поможет ему оказаться рядом с братом. – Со мной все хорошо. Я вытащил сим-карту из своего телефона, чтобы Чонгук ничего не заподозрил, поэтому ты не мог дозвониться.

- Что он с тобой делает? – настойчивее повторяет Виён. Тэхен улыбается, чувствуя в голосе брата тревогу.

- Ничего, - уверенно отвечает он. – Он ничего со мной не делает. Все хорошо, не переживай, пожалуйста.

- Я вытащу тебя, Тэхен, слышишь? – понижая голос, обещает Виён. Улыбка сползает с лица Тэхена. Он колупает ногтем нарисованную маркером надпись на автомате и кивает, хотя Виён его, конечно, не видит. – Я сделаю все, чтобы тебя спасти, ты мне веришь?

- Верю, - выдыхает Тэхен, но ответа Виёна не слышит – в автомате кончаются деньги. Он кладет трубку, медленно идя в сторону Джэхена, ждущего его с двумя рожками мороженого.

- Мятное или клубничное? – спрашивает он бодро, и Тэхен пытается улыбнуться, на автомате тянется к зеленому рожку и осторожно его лижет. Вкус почти такой же, как у поцелуев Чонгука. Я спасу тебя, сказал ему Виён. Тэхен знал, что попытки Виёна только усугубят положение. Он знал, что брату не стоит даже пытаться. Но Виён бы этого не понял.

Они доходят до парка, расположенного недалеко от пентхауса Чонгука, и садятся на одну из скамеек. На улице прохладно, но мороженое кажется безумно вкусным, - за все лето Тэхен не позволил себе ни одного рожка. Он смотрит на Джэхена, вытянувшего ноги, откусывающего мороженое крупными кусками. Он слегка улыбается, в светло-карих глазах блестят задорные искорки. Он кажется настоящим ребенком, совсем юным, бесконечно добрым. Тэхен задает вопрос, который мучает его с самого первого дня знакомства с ним.

- Почему ты согласился работать на Чонгука?

Джэхен поворачивается, изумленно глядя ему в лицо, он явно не ожидал такого вопроса. Тэхен чувствует дрожь от его близости. Он пожимает плечами, слегка улыбается.

- Мне нужны деньги, а он платит очень хорошо, - просто отвечает он. Тэхен чувствует легкое разочарование, хотя не имеет на это право, он-то прекрасно знает, каково это, - нуждаться в деньгах.

- И ты добр со всеми, кого охраняешь? – поддевает его Тэхен, пытаясь разрядить обстановку, но Джэхен почему-то не улыбается. Блеск в его глазах пропадает, и он отводит взгляд. Тэхен внезапно понимает больше, чем хотел бы. – Джэхен… - мягко начинает он. – Я тебе нравлюсь?

Джэхен вздрагивает, смотрит на него исподлобья, пытается улыбнуться, но улыбка получается ломаная, неестественная.

- Я по полной влип, да? – уныло спрашивает он, и Тэхен смеется, ероша его волосы. – Я понимаю, что рассчитывать мне не на что, но я бы хотел общаться с тобой, как раньше, чтобы…

- Встретились бы мы раньше, - с сожалением вздыхает Тэхен, и в глазах Джэхена загорается огонек надежды. – Но ты же младше меня! Сколько тебе?

- Девятнадцать, - улыбается парень, глядя на Тэхена почти с благоговением. – Тэхен…

- Что? – Тэхен доедает мороженое и слизывает с пальцев протекшие капли.

- Ты любишь его, да? – поймав непонимающий взгляд парня, он добавляет: - Чонгука.

Тэхен вздрагивает, хмурится. Что в его поведении могло дать даже малейший повод подумать, будто он влюблен в Чонгука? Он качает головой и слышит облегченный выдох Джэхена. Ему не хочется обнадеживать парня, у него нет на это прав, - едва ли Чонгук допустит это, едва ли Тэхену он нравится настолько, чтобы рисковать. Он хлопает его по колену и поднимается первый.

- Давай вернемся, уже шестой час.

***

- Кто звонил? – интересуется Юнги, печатая что-то на компьютере. Он продолжает ходить без футболки, и у Виёна уже горят кончики пальцев от желания прикоснуться к его фарфоровой коже. Юнги потрясающе красивый, и жизнь, которую он выбрал, настоящее издевательство над окружающими.

- Тэхен, - широко улыбается Виён. – Он сказал, что с ним все хорошо.

- Не думаешь, что он мог просто тебе соврать? – не отрываясь от экрана, спрашивает Юнги, но Виён яростно качает головой, отросшие волосы падают на лицо.

- Я умею определять его настроение по единственному звуку, который он издаст. Я знаю его, как свои пять пальцев. Чонгук его не трогает, - уверенно выдает он, а потом хмурится. – Пока.

- Хосок все еще за границей, - пожимает плечами Юнги, Виён скользит взглядом по острым позвонкам, кожа натянута так, что вот-вот порвется. Он сглатывает, пытаясь сосредоточиться на теме разговора. Голова уже кружится от запаха кокоса. Дома Юнги не принимает никаких таблеток. Ему определенно вредно проводить столько времени рядом с ним. – Как только он вернется, ты узнаешь об этом первый. И прекрати так на меня пялиться, бесит.

Виён фыркает, с трудом отводя взгляд, и вспоминает еще одну тему, которую стоило бы затронуть.

- Я пустил слух о зараженных проститутках, - начинает он, и в этот раз Юнги отвлекается от экрана, поворачиваясь к нему лицом. Виён залипает на изящные крылья ключиц, пока ему не прилетает в голову маленькой декоративной подушкой. – Черт возьми, хен, оденься, и проблем не будет!

- Мой дом, захочу – вообще буду голым ходить, - заявляет Юнги, ухмыляясь. Виён закатывает глаза, бормоча себе под нос ругательства. – Что там с проститутками?

- А, точно! – Виён щелкает пальцами, мгновенно отвлекаясь от перебирания всех известных ему неприличных слов. – Я пустил слух, поставив под угрозу его бордели, ты провернул эту хрень с наркотиками, из-за которой он влетел на четыре лимона. Разве этого не достаточно?

Юнги приподнимает брови, глядя на Виёна с сомнением. Ему от этого взгляда становится неловко, он мгновенно начинает чувствовать себя дураком.

- Достаточно? – переспрашивает Юнги, его голос становится ниже, в нем появляются ледяные нотки. – Нет, Виён. Все это было ерундой. Самое главное впереди.

Виён чувствует холодок, пробежавший по позвоночнику. Ему совсем не хочется спрашивать, что впереди, но Юнги рассказывает сам.

- Прямо сейчас я связался с человеком, работающим на самого крупного поставщика, сотрудничающего с корпорацией Чонгука.

- Поставщика? – непонимающе переспрашивает Виён, завороженно глядя в глаза Юнги. Что-то в них неуловимо поменялось, стало тверже, увереннее. Юнги готов был загрызть каждого, кто посмел бы считать его слабым, а Чонгук не просто посчитал его слабым, он буквально втоптал его в грязь, в то время как Юнги его…

- Поставщика наркотиков, господи боже, все мозги в вашей семье явно ушли Тэхену, - закатывает глаза Юнги, вновь разворачиваясь к компьютеру.

- Да иди ты, хен, - обиженно бурчит Виён, пиная ножку его стула. – И что будет? Ну связался ты с поставщиком, и что с того?

- Поставка наркотиков – очень опасная, нелегальная вещь, почти самое тяжкое преступление, - рассеянно отвечает Юнги, вновь принимаясь что-то сосредоточенно печатать. – Но, что гораздо важнее, это еще и самый прибыльный бизнес. Те, кто поставляет наркоту, ворочает десятками миллиардов.

- Не понимаю, к чему ты клонишь, - тянет Виён, следя за его непроницаемым выражением лица.

- К тому, что никто не захочет проебать столько денег. Никто не свяжется с ненадежными клиентами.

И внезапно Виён все понимает. Он восхищенно присвистывает, и Юнги поворачивается, одаривая его довольным взглядом.

- А после того, как огромная партия наркоты, которую покупал Чонгук, ушла под воду, - продолжает Виён самостоятельно, - он стал очень, очень ненадежным клиентом.

Юнги кривит губы в самодовольной улыбке и потягивается, разминая спину. Виён, не выдержав, хватает его за запястье и целует напряженные белые пальцы. Юнги не одергивает ладонь, но влепляет ему подзатыльник, когда Виён отпускает его.

- Не беси меня лучше, мелкий, - строго говорит он, но сам продолжает улыбаться. Виён не может не улыбнуться в ответ.

***

- Какого черта он звонит, - шипит Чонгук себе под нос. Они должны были встретиться с этим поставщиком только через несколько дней, а до назначенного срока Чонгук предпочитал их не видеть и не слышать. Но он отвечает на звонок, потому что всякое может быть, а за последствия огребать ему. – Да?

- Господин Чон? – елейный голос Ким Хичоля действовал на нервы. Чонгук судорожно сжал зубы, пытаясь держать весь свой яд при себе. – Я сейчас на Ямайке, и мне не хотелось бы лишний раз лететь отсюда в Корею.

- Наша встреча через несколько дней, господин Ким, - цедит Чонгук и слышит его заливистый смех. – Что в этом смешного?

- А то, что встречи не будет, - резко обрывает смех Хичоль.

- Вы хотите ее перенести? – собрав все терпение в кулак, интересуется Чонгук. В животе у него зарождается плохое предчувствие. Хичоль был самым крупным их поставщиком, одним из самых влиятельных во всем мире.

- Нет, - в голосе Хичоля больше не слышно улыбки. Чонгук невольно напрягается. – Я хочу сказать, что мы не будем больше с вами встречаться. Я не буду поставлять вам наркотики.

- Что?.. – давится воздухом Чонгук, мгновенно бледнея. – Но почему?..

- До меня донесли информацию о том, что случилось с последней партией, которую вы должны были получить, - отзывается Хичоль. – Это не сто тысяч вон, господин Чон. Разговор идет о миллионах долларов. Я не могу так рисковать.

- Но это был единичный случай! – пытается оправдаться Чонгук, хотя что-то ему подсказывает, что это бесполезно. Хичоль не дает вторых шансов.

- Ничто не происходит единожды, - мудро выдает он, и, если бы он сейчас был рядом с ним, Чонгук бы пустил ему пулю в лоб, не задумываясь. На Ямайке его наверняка удержала не лень, а страх. – Всего доброго, господин Чон.

- Да чтоб ты сдох, господин Ким! – орет Чонгук, швыряя телефон в стенку. Он одним мощным движением скидывает вещи со стола – бумага разлетается, графин с водой и стакан разбиваются в дребезги, но Чонгуку мало, гнев кипит в нем, обжигает изнутри, и ему срочно необходимо выйти наружу.

- Твою мать! – кричит он, хватаясь за стеллаж с книгами, и опрокидывая его на пол. – Твою мать, твою мать!

Ярость застилает ему глаза красной пеленой, и он воет, как раненый зверь, бросаясь из одного конца кабинета в другой, круша все, что попадется под руку. Если сейчас кто-нибудь зайдет в кабинет, кто угодно, Чонгук не оставит от этого человека и следа.

Он застывает, тяжело дыша, когда все, что могло разбиться, уже разбилось. Он чувствует, как пылает лицо, как колотится сердце. Кто-то его серьезно подставляет. Кто-то серьезно решил поиграть с ним. И теперь ему становится не до шуток – партия наркотиков, подстава с публичным домом, все это было сущим пустяком по сравнению с разрывом сотрудничества с Хичолем. Чонгук размажет тех, кто творит это дерьмо. Никто не имеет права переходить ему дорогу.

В любом случае, он разберется с этим позже, когда оценит ситуацию трезво, когда будет в состоянии приступить к ее решению с ледяной рассудительностью. Сейчас ему нужно успокоиться, и во всем мире с недавних пор для него существует всего одно успокоительное.

Он едет домой, впервые не предупредив Джэхена о том, что возвращается.

***

После звонка Виёну Тэхену стало гораздо легче, словно с души сняли тяжелый камень. Он переживал за брата, боялся, что тот пустится во все тяжкие после его ухода, застигнутый врасплох своим бессилием, разочарованный невозможностью сдержать слово и сохранить Тэхена в безопасности. Но по его голосу он мгновенно понял, что Виён полон сил и желания его спасти, а значит – полон жизни.

Конечно, он не поверил обещанию вытащить его, но оно разлилось теплом у него в груди. Главное, чтобы это обещание не вышло им обоим боком. Он все еще помнит слова Джэхена о том, что Чонгук больше всего ненавидит ложь, а Тэхен лжет ему с самой первой встречи. И потом, он начинает понимать, что Чонгук вовсе не такой плохой. Он просто ребенок, на которого возложили слишком большую ответственность.

- Посмотрим фильм? – предлагает он, когда они возвращаются в квартиру. – У меня есть мармеладные мишки и снэки с сыром.

- Идеально, - солнечно улыбается Джэхен. – Я чувствую себя подростком, пришедшим в гости к другу.

- Это хорошо, - усмехается Тэхен, доставая еду из шкафчика и вываливая все в большую стеклянную миску. – Потому что в реальности все не так радужно.

Джэхен пропускает его слова мимо ушей, включая фильм «Убойные каникулы» и ставя его на паузу, ожидая, пока придет Тэхен. Тот ставит миску на стеклянный журнальный столик, хватает с дивана Ночу, прижимая его к груди, и садится на пол, вытягивая ноги. Сам Джэхен ложится на диван, запуская пальцы в мягкие волосы Тэхена и перебирая их. По губам Тэхена расползается довольная улыбка, и он подставляет голову под прикосновения, совсем как кот.

- Боже, я больше не могу, живот болит от смеха, - стонет Тэхен под конец фильма. Ночу, не выдержав его истерики, смылся в другую комнату. Он поднимается, пошатываясь, и Джэхен тут же подхватывает его. Тэхен цепляется за его руки, поворачивает голову и едва не сталкивается с ним носами. Джэхен впервые так близко к нему – он может разглядеть каждый оттенок его теплых глаз, каждую трещинку на розовых губах.

- Тэхен, - выдыхает он, и аромат миндаля не привлекает также, как ледяной запах мяты, исходящий от Чонгука, но дарит ощущение безопасности, уюта. – Тэхен, если я тебя всего один раз поцелую… Ты будешь против?

Тэхен думает о том, что целовался до этого только с Чонгуком, если насилие над своими губами вообще можно назвать поцелуем, а Джэхен кажется нежным, кажется заботливым, почему бы и нет, думает Тэхен.

- Не буду, - отвечает он, хотя и не совсем уверенно, а потом слышит то, от чего его сердце падает в пятки.

Они отскакивают друг от друга, словно их ошпарили кипятком, и Тэхен огромными от ужаса глазами смотрит на разъяренного Чонгука, стоящего в дверях. У него губы сжаты в тонкую полоску, а в глазах полыхает огонь – впервые Тэхен видит столько эмоций в них, и, честно, он бы прекрасно обошелся и без этого. Страх тугим кольцом сворачивается у него в животе, мешает дышать. Он чувствует, как дрожит. Он по-настоящему боится того, на что может быть способен действительно злой Чонгук.

- Пошел вон, - цедит он сквозь зубы, глядя на Джэхена. – Пошел вон, пока я не прикончил тебя прямо здесь.

Джэхен вздрагивает, бросает неуверенный взгляд на Тэхена, не желая оставлять его одного, но Тэхен едва заметно кивает ему и одними губами говорит «иди». Джэхен скрывается за дверью, и ее хлопок возвращает Тэхена в самый первый день, проведенный в этой квартире. Тогда ему тоже было страшно, но тот страх не идет ни в какое сравнение с тем, что он чувствует сейчас.

- Знаешь, что, - начинает Чонгук, скидывая с себя пиджак и медленно приближаясь к Тэхену. С каждым его шагом Тэхен делает шаг назад, идя в сторону коридора, - бесит меня больше всего?

Тэхен качает головой, спотыкаясь, но продолжая пятиться назад. Чонгук идет к нему медленно, по пути расстегивая рубашку, бросая ее на пол. Сердце Тэхена колотится с такой скоростью, что, кажется, вот-вот остановится. Он слышит странный звук, когда Чонгук расстегивает ремень на брюках, не отрывая от него темного взгляда, и не сразу понимает, что это был его всхлип.

- То, что ты отказываешься целовать меня, - невозмутимо продолжает Чонгук, наступая. Тэхен чувствует спиной дверь и понимает, что попал. За дверью – спальня. Он выбрал самый неразумный путь, чтобы скрыться. Он нащупывает за спиной дверную ручку и хватается за нее, надеясь успеть забежать и закрыть дверь перед Чонгуком, - но этого жалкого мальчишку готов поцеловать.

Он делает последний шаг, и Тэхен открывает дверь, но закрыть ее не успевает. Чонгук хватает его за руки со спины, выворачивая их с такой силой, что из Тэхена вырывается крик. Он чувствует на запястьях жесткую кожу ремня и дергается, пытаясь выскользнуть, сбежать, сделать хоть что-нибудь, но теперь в Чонгуке не осталось ни капли жалости, только дикая, безумная ярость и возбуждение. Он затягивает ремень так туго, что он врезается в тонкую нежную кожу почти до крови, - Тэхен не может сдвинуть руки ни на миллиметр.

Чонгук швыряет его на кровать, как жалкую тряпичную куклу, нависает сверху, хватаясь за ворот его белой футболки и с треском ее разрывая. Тэхен извивается, пытаясь избежать его прикосновений, но Чонгук обхватывает его за ребра, вдавливает его в кровать, приближаясь к его лицу.

- Но теперь я возьму у тебя все, - рычит он в его приоткрытый рот. – Ты только что доказал, что ты самая настоящая шлюха.

Тэхен всхлипывает, отворачиваясь, когда Чонгук пытается его поцеловать, и тот размахивается, влепляя ему хлесткую пощечину, а потом хватает за подбородок, разворачивая на себя, и впивается в губы – не целует, кусает. Другая его рука скользит по обнаженному торсу Тэхена, больно сжимая ребра, оставляя на них следы. Он подается бедрами вперед, и Тэхен чувствует бедром его мощный стояк, и от этого его накрывает волной ужаса. Теперь его не спасет ничего.

Он кусает его за подбородок, а потом спускается ниже, втягивает в рот тонкую кожу под ключицами, оставляя бордовый засос. Тэхену больно, его колотит от отвращения, он продолжает дергаться, жалобно всхлипывает, надеясь, что у Чонгука проснется разум, но, чем усерднее он пытается вырваться, тем крепче Чонгук сжимает ладонями его талию.

- Лучше успокойся, - хрипло советует он, скользя языком по мочке уха. – Я так тебя хочу, что трахну в любом случае.

- Пожалуйста, - стонет Тэхен, когда Чонгук цепляет пальцами резинку его шорт, стягивая их вместе с боксерами. – Не делай этого, пожалуйста, я прошу тебя…

Чонгук отстраняется, чтобы снять с себя брюки, и Тэхен пользуется моментом, чтобы отползти дальше от него. Руки уже затекли и дико болят, но у него не получается даже сделать ремень свободнее. Он чувствует, как отчаяние заполняет его изнутри, слезами выступает под веками, дерет горло. Он не хочет так, он не хочет боли, не хочет, чтобы Чонгук взял его насильно, и, если он сделает это, то Тэхен просто… умрет.

Чонгук хватает его за лодыжки, рывком притягивая к себе, и разворачивает на живот. Тэхен чувствует его ладони на ягодицах и протяжно жалобно стонет. Чонгук склоняется над ним, упираясь стояком в его задницу, и шепчет, покрывая поцелуями-укусами его плечи:
- Ты такой сладкий мальчик, Тэхен, твой запах, он просто… - Чонгук утыкается носом ему в шею, у линии роста волос, медленно двигая бедрами, заставляя Тэхена почувствовать, насколько сильно он его хочет. - …сводит меня с ума.

Чонгук хватает его за волосы, оттягивая голову назад и заставляя приоткрыть рот, а потом скользит внутрь пальцами, потирая их о влажный, горячий язык. Тэхен давится, чувствуя, как слюна стекает по подбородку, и чувствует себя абсолютно униженным.

Чонгук вытаскивает скользкие от слюны пальцы, и Тэхен судорожно закашливается. Другой рукой он гладит его по спине, и эти прикосновения могли бы быть успокаивающими, если бы Тэхен не чувствовал, как Чонгук скользит пальцами меж его ягодиц, надавливая на тугой вход. Он стонет от боли, когда чувствует в себе сразу два пальца, - Чонгук двигает ими сначала яро, нетерпеливо, а потом внезапно замедляется.

- Расслабься, - просит он. – Тэхен, лучше расслабься, иначе будет невыносимо.

И Тэхен расслабляется. Он закрывает глаза, мокрые от слез, вжимается влажной, покрасневшей от удара щекой в простыни и изо всех сил пытается перестать чувствовать то, что с ним происходит. Это кажется кадром из дурацкого порнофильма, чьей-то выдумкой, это не может быть правдой. Чонгук разводит его ягодицы, сплевывает на вход, размазывая слюну, добавляет третий палец, массируя стенки изнутри, пытаясь найти нужный угол. Если расслабиться, становится не так уж больно, думает Тэхен. Не больно, но унизительно, до безумия стыдно, такое едва ли забудется. Чонгук будет драть его, считая грязной шлюхой, и он едва ли понимает, что на самом деле будет у Тэхена первым.

Он чувствует, как Чонгук приставляет к разработанной дырочке член и входит одним мощным толчком. Из него против воли вырывается громкий, наполненный болью крик. С такой болью не сравнятся ни затекшие руки, ни саднящие засосы, ни горящая от пощечины кожа, от такой боли невозможно абстрагироваться, и она, кажется, прошибает каждую клетку содрогающегося, тонкого тела Тэхена.

Чонгук замирает, давая ему привыкнуть, хотя Тэхен не знает, как к такому вообще можно привыкнуть, член у Чонгука не сравнить с пальцами. Он никогда даже не думал, что нечто настолько большое может в него поместиться.

- Расслабься, - повторяет он, вжимаясь губами в его висок и медленно начиная двигаться. Тэхен пытается расслабиться, зажимая зубами кусочек простыни, и спустя несколько толчков сквозь боль он начинает чувствовать удовольствие.

Тело вновь напрягается, заставляя его выгнуться навстречу движениям Чонгука, и Тэхен закрывает глаза, пытаясь переключить внимание с боли на нечто приятное. С каждым толчком удовольствие становится сильнее, хоть боль и остается яркой, выматывающей. Чонгук начинает двигаться быстрее, обхватывая одной рукой Тэхена за талию, а другой накрывая его член.

Тэхен мычит, когда Чонгук начинает дрочить ему, рвано и беспорядочно.

- Твою мать, - шипит он, делая еще несколько толчков, и в следующее мгновение Тэхен чувствует, как горячая сперма Чонгука разливается у него внутри. Чонгук ложится на бок, притягивая его к себе, и продолжает двигать рукой по его члену, покрывая поцелуями его лопатки.

Тэхен содрогается всем телом, когда кончает, и не чувствует никакой чертовой эйфории, только боль обрушивается на него новой волной, сводя с ума. Чонгук дрожащими пальцами расстегивает ремень, и Тэхен, собрав остатки сил, отодвигается от него, сворачиваясь в клубок, прижимая коленки к лихорадочно вздымающейся груди. Он замечает на своих бедрах красно-белые подтеки, и его начинает мутить, истерика подступает к горлу.

- Тэхен, - зовет его Чонгук, в его голосе слышится опасение. Он касается пальцами его спины, и Тэхен вздрагивает так сильно, что он тут же отдергивает руку. – Тэхен, ты что… У тебя что, никого…

- Не было, - выдыхает он и сам пугается своего голоса, хриплого, словно старый нож.

Если бы Тэхен обернулся в этот момент, он бы увидел ужас в глазах Чонгука, осознание того, что он только что натворил, но Тэхен не смотрит на Чонгука.

Никогда больше не посмотрит.