Odi et amo

dix

Чонгук просыпается от будильника и поспешно его выключает, чтобы не разбудить сладко спящего Тэхена. Хотя это, кажется, не имеет значения, потому что порой Тэхен спит так, что его из пушки не разбудишь.

Он смотрит на него, – лицо безмятежное во сне, полные губы приоткрыты, волосы разметались по подушке – и в груди у него щемит от нежности, незнакомой ему, и от этого кажущейся почти опасной.

Такому, как Чонгук, нельзя привязываться к людям. Его отец никогда не был ни к кому привязан – Чонгук уверен, он бы всадил пулю в грудь даже им с Хосоком. И Чонгука он всегда воспитывал так же. Привязанности губят. Они становятся слабым местом, а у него не должно быть слабых мест. Не должно быть ни единой болевой точки, на которую можно надавить. Но он знает, уже сейчас знает, что, если кто-то попробует воздействовать на него с помощью Тэхена, то все получится. Тэхен уже становится его слабым местом.

Воздушная нежность, с которой он проснулся, меняется на что-то тяжелое и колючее, неприятное, и он поднимается с постели в плохом расположении духа, оставляя в ней то единственное, что способно заставить его чувствовать себя счастливым.

Он принимает душ, быстро одевается и выходит на кухню. Его кот развалился на диване, недоверчиво сверкая глазами в его сторону.

- Чего смотришь? – ворчит Чонгук. – Иди к Тэхену, он там один спит.

Ночу мяукает в ответ, но, к изумлению Чонгука, поднимается, изящно прогибает в спине свою пухленькую тушку и величественно проходит в спальню.

Чонгук качает головой, делает себе черный кофе и, поразмыслив немного, добавляет в него сливок и немного сахара.

Чихо звонит ему, когда он собирается уходить, огромным усилием воли подавив в себе желание вернуться в спальню и поцеловать Тэхена на прощание. Он говорит о каких-то рабочих вопросах, которые недостаточно важные, чтобы Чонгук забивал ими голову, упоминает Джэхена, заставляя его скривиться.

- Мальчику изуродовал жизнь, - упрекает Чихо.

- Почитай мне нотации, - хмыкает Чонгук. – И я тебе жизнь тоже изуродую.

- Кстати об этом, - серьезнеет Чихо. Чонгук думает, что они с Мино очень распустились – чувствуют, засранцы, что ближе них никого ему нет. – Тот парень, которого ты у себя держишь…

Чонгук мгновенно напрягается. Эту тему он старательно избегал, и, видимо, старался недостаточно.

- Только попробуй, - рычит он. Только попробуй пересечь границу дозволенного.

- О нем разве что только твой отец не слышал. Он действительно у тебя в квартире? – Чихо говорит осторожно, но Чонгуку все равно чудится в его голосе осуждение. – Чимин об этом знает?

- Не твое дело, - чеканит он в ответ. Чувствует злость. Чувствует страх. Как будто его застали врасплох на месте преступления.

- Мне ведь не стоит за тебя волноваться? – настороженно интересуется Чихо.

Чонгук скрипит зубами и выпаливает то, что на самом деле не хочет говорить, это вырывается у него, как какая-то отчаянная защитная реакция:
- Это просто развлечение. Не тебе давать мне советы.

- Ты прав, но я все равно посоветую – завязывать с этим развлечением посоветую, пока твой отец об этом не узнал.

- Я избавлюсь от него, когда посчитаю нужным. Этот парень ничего для меня не значит. Прекрати читать мне нотации. Я еду на работу, встретимся там.

Он отключается, не дожидаясь ответа, и надевает на себя пальто, раздраженно захлопывая за собой дверь. Он изо всех сил пытался сохранить спокойное настроение перед поездкой к отцу, которая наверняка заставит его изрядно понервничать, но звонок Чихо выбил его из колеи. И не его слова о том, что с этим пора завязывать, - в конце концов, тут Чонгуку никто не указ, а осознание того, что о Тэхене уже многие знают, и этим в любой момент могут воспользоваться, а Чонгук не сможет охранять его двадцать четыре часа в сутки, как бы ни хотел.

Он не жалеет о словах, сказанных Чихо. Пусть тот думает, что Тэхен ничего для него не значит. Он то еще помело, язык за зубами держать не умеет, распустит правильные, нужные слухи, облегчит Чонгуку жизнь.

Незачем никому знать, что правда прямо противоположна его словам.

***

Тэхен потягивается под тонким одеялом, трет глаза, а потом улыбается, услышав рядом с собой мурлыканье.

- Доброе утро, Ночу, - улыбается он, переворачиваясь на бок и зарываясь пальцами в белоснежную шерсть лежащего рядом с ним кота. Ночу блаженно щурится, подставляя голову под ласковые поглаживания. Тэхен, продолжая его гладить, оглядывает спальню – ожидаемо пустую. Чонгук либо уже уехал на работу, либо собирается.

Он еще некоторое время лежит в постели вместе с Ночу, который перебирается с простыни на его живот, а потом все-таки встает. Кот возмущенно фыркает, и Тэхен, извиняясь, чешет его за ухом.

- Прости, малыш, в туалет хочется, - смеется он, подходя к гардеробу и доставая оттуда светло-серые спортивные штаны.

Он ерошит и без того растрепанные волосы, выходит из комнаты, широко зевая, и замирает в коридоре, услышав доносящийся из прихожей голос Чонгука. Тот, наверное, собирается уходить, говорит тихо, и, по-хорошему, не надо бы Тэхену подслушивать, но он не может удержаться.

- Это просто развлечение, - шипит Чонгук. – Не тебе давать мне советы.

Он замолкает, явно слушая собеседника, и Тэхен опирается одной рукой о стену, чувствуя, как его начинает подташнивать.

- Я избавлюсь от него, когда посчитаю нужным. Этот парень ничего для меня не значит. Прекрати читать мне нотации, - огрызается Чонгук. – Я еду на работу, встретимся там.

Дверь хлопает, и только после этого Тэхен на нетвердых ногах выходит из коридора.
Сердце его бешено стучит, но у него такое чувство, словно это все происходит не с ним.

Это не может происходить с ним.

Чонгук был так нежен с ним, так заботлив, он говорил все эти «я влюблен в тебя», он смотрел на него так, будто в мире больше никого не существует. Это не может быть для него «просто развлечением». Люди не могут притворяться так хорошо.

Тэхен садится на диван, подтягивая колени к груди и утыкаясь в них подбородком, смотрит на серое небо за огромным окном, и ему не то чтобы очень больно, скорее… тоскливо.

Несколько дней назад он дождаться не мог того дня, когда Чонгук его отпустит, и сам не заметил, как привык, привязался. Забыл, что он тут – просто плата за долг, и рано или поздно Чонгук попрощается с ним, выставит за порог, вычеркнет из жизни, и ведь даже не обвинишь его за это.

Просто встречать Чонгука вечером, смотреть с ним иногда фильмы, провожать его утром, разговаривать о чем-нибудь интересном – это все стало настолько привычно, что почти кажется родным.

Тэхен изумленно распахивает глаза, понимая то, что просто лежало на поверхности, а теперь неприятно зудит где-то промеж ребер.

Он совсем не хочет с Чонгуком прощаться.

***

Чимин очаровательно улыбается охраннику, но улыбка сползает с лица, стоит ему зайти в лифт. Он нажимает кнопку, напряженно следя за сменяющимися на панели цифрами.

Сокджин до последнего говорил ему, что это плохая идея, но Чимин все равно его ослушался, несмотря даже на то, что понимал, что это не принесет ничего хорошего.

Он ни разу не был у Чонгука в квартире.

Самое время побывать.

Самое время узнать, правдивы ли слухи о том, что Чонгук притащил свою шлюху в квартиру, в которую никогда не пускал даже его.

Он проходит мимо охранника на этаже, и тот его даже не останавливает. И это очень, очень хорошо, потому что Чимин понятия не имеет, как бы оправдывался. Он вводит пароль, который для него узнал Сокджин, и дверь с негромким писком открывается.

И его тут же прошибает неуверенность. Правильно ли он поступает? Не лучше ли было жить в неведении, притворяться, что у них с Чонгуком все хорошо, подождать еще всего год? Чимин привык так – плыть по течению, не бороться, поддаваться обстоятельствам. Это удобно, безопасно. Жизнь в самообмане такая легкая.

Но какая-то невидимая сила подталкивает его вперед, сделать еще несколько шагов, войти в квартиру. Возможно, в глубине души он понимает, что у них с Чонгуком никогда не будет хорошо. Возможно, в глубине души он понимает, что лучше разрушить все самому.

Первое, на что он кидает взгляд, - это упитанный белоснежный котяра, окидывающий его недобрым взглядом зеленых глаз. Чимин удивленно смотрит на него, потому что определенно не ожидал увидеть у Чонгука в квартире другую живность, кроме парня, с которым тот спит.

- Ночу, ты куда? – слышит он голос – низкий, красивый баритон, и цепенеет. Из комнаты выходит высокий стройный парень. Чимин сам был симпатичным и вообще завидовать чужой внешности было не в его принципах, но что-то острое, едкое все равно колет его изнутри. У парня сказочное лицо, словно он оживший персонаж какого-нибудь милого аниме, - распахнутые от удивления золотисто-карие глаза, изящный изгиб полных розовых губ, карамельные волосы, падающие на высокий лоб. – Ой. Здравствуйте.

Чимин хмурит брови и не знает, что ему сказать, поэтому говорит первое, что приходит в голову:
- Я жених Чонгука.

Это определенно не самая правильная фраза в этой ситуации, но ситуация почти критическая. Чимин понимает, что не сможет ни в чем этого парня обвинить. У него глаза чистые, в них сплошное сожаление, растерянность, но ни капли злобного превосходства или страха.

- Это очень неожиданно, - выдыхает он спустя некоторое время. А потом машет рукой в сторону кухни. – Кофе?

Чимин кивает, снимает с себя куртку и ботинки и идет вслед за парнем.

- Меня Тэхен зовут, - представляется он, оборачиваясь, и улыбается неловко. – Дурацкое знакомство, да?

Да, с этим трудно поспорить. Они стоят друг напротив друга, разделенные стойкой, жених Чонгука и его любовник, но Чимин, вопреки всему, не чувствует всего, что должен чувствовать тот, кому изменяли. И, очевидно, Тэхен не чувствует ничего из того, что чувствуют те, с кем изменяли.

- Чимин, - кивает он.

Тэхен не кажется тем, кто стал бы делать это специально. Он не стал бы специально соблазнять Чонгука. И слова, произнесенные Тэхеном спустя некоторое время, только подтверждают все.

- У меня нет с Чонгуком никакого романа, - стоя к нему спиной, начинает Тэхен. – Я здесь, чтобы отработать долг. И я не знал… изначально я не знал о тебе. Мне действительно жаль, что все так получилось.

Он поворачивается с двумя чашками в руках и ставит одну перед Чимином. Чимин тихо благодарит, не поднимая взгляда от столешницы.

- Чонгук… ко мне ничего не чувствует, - Тэхен сглатывает, заставляя Чимина перевести на него взгляд. Он слабо улыбается, и у Чимина по спине мурашки идут, потому что он все мгновенно понимает. – Я к нему… я к нему тоже. Я уйду, как только долг отработаю. Я не помеха вам, Чимин, ты понимаешь?

Чимин грустно усмехается – Тэхен и не подозревает, насколько хорошо он все понимает.

Понимает, что Тэхен в Чонгука – по самые уши. Столько боли в его глазах, тот наверняка и не подозревает, думает, что хорошо исполняет свою роль. Но даже не это заставляет Чимина смириться – он, в конце концов, Чонгука тоже любит, он ведь его чертов предназначенный. Он знает, что и в первой части Тэхен слукавил.

Чонгук любит Тэхена. И ни его самоотверженность, ни чиминова преданность не заставят Чонгука от этой любви отказаться. Все это время Чимин пытался спасти от пожара то, что уже давно сгорело.

Он допивает кофе и даже находит в себе силы улыбнуться Тэхену на прощание. Он не злится на него ни капельки, ни отомстить не хочет, не ненавидит. Завидует немного, самую чуточку. Имеет право. Все-таки у Тэхена есть то, чего Чимин так и не смог получить, - любовь Чонгука. Но не Тэхена же в этом винить.

Если и винить кого, то только себя. Ему чего-то не хватило. Как он ни старался, все равно не хватало.

- Тэхен, - зовет он, уже выходя за порог. Взгляд Тэхена, обращенный на него, грустный, хоть на губах и играет слабая улыбка, - сделай Чонгука счастливым. У меня так и не получилось.

Тэхен изумленно распахивает глаза, но Чимин уже успевает закрыть за собой дверь.

К его собственному удивлению, ему даже почти не больно. Такое чувство, как будто он освобождается от груза, многие годы тянущего его ко дну. Эта любовь к Чонгуку – ноющая, болезненная, как раковая опухоль, - не пройдет еще долгие годы, может, не пройдет никогда, но Чимин готов начать от нее лечиться. Потому что, он знает, потянет еще немного – и смерть не минует.

В лифте он звонит Сокджину, просит его забрать и с улыбкой прерывает все нотации.

- Поторопись, пожалуйста, - повторяет он. – Я жду тебя, хен.

Он выходит из здания, подставляя лицо редким лучам солнца, пробивающимся сквозь густые тучи, и чувствует поразительную легкость. Она грустная, немного тоскливая, но от нее все равно хорошо – хочется взлететь, забыть обо всем.

Сокджин подъезжает к нему спустя десять минут, его лицо искажено тревогой, и Чимин внезапно чувствует в груди теплоту. Ему приятно от того, что тот так о нем заботится.

- Не волнуйся, хен, - улыбается Чимин, протягивая руку и разглаживая тревожную морщинку между его бровей. – Я в порядке. Вези меня в офис к господину Чону.

Сокджин цокает языком, но заводит мотор. Чимин прислоняется головой к стеклу, наблюдая за проплывающими мимо улицами. Впервые за долгие месяцы ему настолько спокойно. Он уверен в том, что хочет сделать.

Он думал, что встреча с Тэхеном заставит того отказаться от Чонгука, но, на самом деле, от Чонгука отказывается Чимин. Он в любом случае боролся слишком долго, хотя изначально был обречен на поражение. И как раньше этого не понимал?

- Подняться с тобой? – спрашивает Сокджин, когда они останавливаются у офиса корпорации Чон. Чимин мягко качает головой.

- Купи мне кофе? – просит он, прежде чем выйти. – Карамельный латте…

- С миндальной крошкой и взбитыми сливками, помню, - закатывает глаза Сокджин. – Если я понадоблюсь, звони, тут же поднимусь.

Чимин напоследок сжимает его ладонь, словно пытается набраться уверенности. Хотя это ему не очень-то и нужно, не в этот раз. В этот раз он уверен во всем, и ему так это нравится.

Он сжимает потеющие ладошки в кулаки. Через охрану его пропускают без проблем – каждый в этом здании знает, кто такой Пак Чимин. Секретарь господина Чона вежливо здоровается с ним, а потом обеспокоенно хмурится.

- У него Чонгук.

Чимин переводит на него удивленный взгляд, а потом встряхивает головой. Так, наверное, даже лучше.

- У них какой-то серьезный разговор, - вновь пытается остановить его секретарь, хотя прямых попыток встать на его пути не предпринимает. Чимин про себя невесело усмехается – все-таки, это очень удобно, быть помолвленным с таким человеком, как Чонгук.

- У меня тоже для них серьезный разговор, - отвечает Чимин и, не обращая больше внимания на парня, входит в кабинет. И его уверенность испаряется в тот самый миг, как он оказывается под прицелом двух пар черных глаз.

Внешне Чонгук был очень похож на отца, но его черты лица были мягче, приветливей. В глазах господина Чона не было ни капли чувств – холодный расчет, словно он мысленно оценивал ситуацию со всех сторон, кроме эмоциональной. Чимина от него бросало в дрожь даже больше, чем от Чонгука.

- Здравствуйте, - неуверенно здоровается он, закрывая за собой дверь.

- Чимин? Что тебя привело? – удивляется господин Чон, но даже удивление в нем кажется наигранным. Он как будто знал, что дверь сейчас откроется, в кабинет войдет Чимин, для него это словно не стало неожиданностью.

- Я хотел поговорить насчет помолвки, - выпаливает Чимин торопливо, боясь, что мужество его покинет. Чонгук мгновенно прищуривает глаза, складывая руки на груди. Он бледный, губы у него сжаты в тонкую полоску – наверняка, до этого у него был очень серьезный разговор с отцом, и приход будущего мужа его совсем не радует.

- Чимин, сейчас не самое лучшее время обговаривать детали помолвки… - изо всех сил стараясь скрыть раздражение, начинает мужчина, но Чимин прерывает его быстрее, чем успевает подумать.

- Я хочу расторгнуть помолвку.

В этот раз удивление господина Чона оказывается неподдельным.

- Что ты сказал? – сипло уточняет он, и Чимин сглатывает, сжимая кулаки так, что ногти больно впиваются в кожу. Теперь говорить гораздо тяжелее. У него другая семья, к его словам прислушиваются, его не заставят делать что-то против воли, он знает это. Здесь же этого мужчину не волнуют чужие чувства. Только бизнес. И это буквально заставляет кровь стынуть в жилах.

- Я расторгаю помолвку. Я не хочу, чтобы Чонгук был моим мужем. Мне очень жаль, - Чимин старается звучать твердо, но его голос все равно дрожит.

- Чонгук, - угрожающе рычит мужчина, переводя взгляд на сына, - что за?..

- Не знаю, - пожимает плечами парень, пристально вглядываясь в побелевшее лицо Чимина. – Мы с ним об этом не говорили.

- А почему ты с ним об этом не говорил? – в голосе господина Чона слышится такая неприкрытая угроза, что Чимину становится страшно.

- Это не имеет значения, - встревает Чимин. – Разговоры бы не повлияли на мое решение.

- Чимин, - смягчает голос мужчина. – Может, тебе стоит еще подумать? Вы с Чонгуком истинные, вы любите друг друга…

- Не стоит, - тверже повторяет Чимин. – Я уже все решил. Мой адвокат приедет к вам на днях, чтобы обговорить детали. Свадьбы не будет. До свидания, господин Чон.

Он разворачивается, выходя из кабинета, и сердце его бешено стучит. Но он мысленно хвалит себя за то, что выстоял, что выдержал, что не отступился. Давно надо было это сделать. Он боялся боли, но ему не больно. Он чувствует себя свободным.

Он садится в машину, ослепительно улыбаясь, и Сокджин просто не может не улыбнуться в ответ. Хороший, добрый Сокджин, преданный Сокджин, всегда был рядом, поддерживал его, защищал. Чимин чувствует прилив нежности и бросается к нему на шею, выбивая из него удивленный выдох.

- Я разорвал помолвку, - говорит он, принимая кофе. Сокджин застывает, переводя на него взгляд.

- Почему?

Чимин пожимает плечами, глядя в окно.

- Это правильно. Я бы не был счастлив с Чонгуком.

- Но ты же так долго был уверен, что…

- Я пытался спасти то, что уже потеряно, - Чимин покусывает трубочку, а потом делает несколько глотков кофе, блаженно прикрывая глаза. – Не знаю, зачем. Не волнуйся, Сокджин. Мне не больно. Я чувствую только облегчение.

Он не замечает теплого, полного нежной любви взгляда Сокджина на себе, но все равно почему-то уверен, что вот теперь…

Вот теперь он точно будет счастлив.

***

Хосок машет рукой Тэену, стоящему за стойкой, а тот только привычно закатывает глаза в ответ, хотя тень улыбки все же мелькает на тонких губах. Он сразу же проходит мимо, направляясь к Виёну, и тихонько стучит в дверь, входя только после приглушенного «Войдите!».

- Привет, - улыбается Хосок. Виён сидит за столом, рисуя что-то в своем альбоме, и поднимает взгляд всего на мгновение, но этого хватает, чтобы Хосок почуял неладное и напрягся. Не потому что боялся, что Виён сейчас его обидит или бросит, а потому что Виёну больно.

- Привет, - спустя время отвечает парень. Хосок неуверенно подходит ближе, садится на кушетку, заглядывая в сосредоточенное лицо. Он все еще не может привыкнуть к тому, сколько власти Виён имеет над ним – каждая его эмоция находит отражение в сердце Хосока.

- Что-то случилось? – осторожно уточняет он. Виён вдавливает карандаш в бумагу так сильно, что грифель ломается, и только после этого он все-таки поднимает на Хосока взгляд, наполненный такой обидой, что Хосок мгновенно бледнеет.

Он уже догадывается, что ему ответит Виён.

- Ты помолвлен, - не спрашивает, а утверждает он, и Хосок вздрагивает.

- Я хотел тебе сказать, - пересохшими губами произносит он, до побеления сжимая пальцы на кушетке.

- Хотел, но не сказал, - в голосе Виёна звенит металл, но это не злость, не ярость, Хосок его не боится, это обида и страх. И лучше бы Виён кричал. Лучше бы ударил его.

- Я ничего не решаю, - Хосок сглатывает комок в горле, продолжая смотреть в его глаза. Они уже научились этому – говорить гораздо больше, чем способны вместить слова, говорить взглядами, прикосновениями. Как будто он знает Виёна не пару недель, а всю свою чертову жизнь. – У меня свидание с моим будущим мужем через два дня.

Виёна на этих словах передергивает, он вскакивает со стула, хочет схватить Хосока и увезти его отсюда, потому что это неправильно, единственный, кого Хосок должен звать своим будущим мужем – это Виён, и они оба это знают, и они оба перед этим бессильны.

Лицо Хосока перекашивается, словно от нечеловеческой боли, он поднимается тоже, делает несколько шагов к Виёну, утыкается лицом в его грудь, чувствуя себя беззащитным ребенком. Его трясло от одной мысли о том, что он будет принадлежать другому мужчине, что другой мужчина будет его обнимать, целовать, что другой мужчина будет представлять его как своего мужа. Он принадлежит Виёну. Он себе скорее горло перережет, чем позволит другому владеть им.

Виён судорожно выдыхает, кладет ладони на плечи Хосока, прижимая его к себе ближе, утыкается подбородком ему в макушку.

- Я что-нибудь придумаю, - произносит он. – Слышишь, Хосок? Я что-нибудь придумаю.
Хосок ни секунды не сомневается в его словах, но понимает, что Виён не может ничего противопоставить его отцу и, тем более, Намджуну. Отца не будет волновать, что они истинные. Его не будет волновать, что он разрушит Хосоку жизнь.

Хосок улыбается, обнимая его за талию, вдыхая полной грудью аромат шоколада, его любимый аромат, и это его успокаивает. Он любит в Виёне буквально все, каждый сантиметр смуглой кожи, широкую ухмылку, прищуренные темные глаза. Он любит его волосы, его голос, его тонкие аккуратные пальцы. Хосок часто думал раньше о том, каким будет его истинный, но реальность оказалась настолько выше всех ожиданий, что он порой сомневается в ней. И в направленном на него взгляде Виёна он всегда читает отражение своих чувств. Рядом с ним, касаясь его руки, наблюдая за его работой, смахивая непослушные пряди отросшей челки с его лица, он чувствует себя так, словно вернулся домой. Все остальное теряет свое значение. Все остальное тускнеет, блекнет, растворяется. Остается только Виён. И никогда в жизни у Хосока не было больше.

- Обещаешь? – по-детски спрашивает он, поднимая голову. Виён оглаживает пальцами его скулу, и в его глазах столько любви, что ее хватило бы на весь мир, но Хосок даже не думает делиться, он хочет ее всю себе.

- Обещаю, - кивает Виён. А потом добавляет: - Сегодня мы точно начнем татуировку.

Хосок не может сдержать улыбки, когда понимает, чем вызвана спешка. Виён хочет показать, чей Хосок на самом деле.


Хосок звонит Тэхену через несколько часов, после того, как прощается с Виёном.

Тэхен наверняка знает о помолвке, потому что Виён не мог узнать ни от кого, кроме него.

- Через два дня у меня первая встреча с Намджуном, - выпаливает он в трубку. Тэхен говорит «знаю», заставляя его нахмуриться. – Пойди на нее со мной. Пожалуйста. Я тебя очень прошу.

Тэхен тяжело вздыхает, словно ждал этой просьбы. Хосок практически чувствует его сомнения и замирает, с трепетом ожидая его ответа, хотя уже знает, каким он будет.

- Хорошо, - соглашается Тэхен, и Хосок закусывает губу, чтобы не закричать от переполняющего его чувства благодарности. И при всей своей чувствительности он не замечает в голосе Тэхена сиплости, надрывности, которая бывает, когда человек вот-вот заплачет. – Скинь мне место и время встречи. И, Хосок…

- Да? – настораживается он, когда Тэхен делает паузу.

- Надеюсь, ты говорил Виёну, чтобы он глупостей не наделал.

Хосок выдыхает и улыбается.

- Он не наделает.

Тэхен недоверчиво хмыкает и кладет трубку первым.

Хосок знает Намджуна косвенно, по рассказам Чонгука и статьям из интернета, и ни из первого, ни из второго источника не слышит о нем ни единой плохой вещи. Намджун занимается благотворительностью, активно продвигает свой бизнес, устраивает конкурсы для молодых талантов, но при этом остается жестким, чтобы никто не подумал, будто его можно считать мягкотелым и оказывать на него давление. Давление на него оказывать решится либо совершенно бесстрашный человек, либо абсолютно глупый, что, в некотором смысле, синонимы.

Намджуна Хосок откровенно боялся, несмотря на то, что тот вполне внушал доверие. Даже Чонгук не особо всполошился, когда узнал, на ком собираются женить его любимого брата, а это о чем-то говорит.

Но Хосок все равно боялся.

Потому что знал, что ничего не сможет ему противопоставить.

***

Когда Хосока привезли в ресторан, Намджун уже ждал его за столиком. Хосок опоздал всего на несколько минут, потому что тщетно пытался дозвониться до Тэхена.

Тэхен так и не приехал.

Хосок чувствует волнение, сжимающее его горло. Ему хочется убежать от этого пристального, серьезного взгляда Намджуна. Тот оказывается обезоруживающе галантным, встречает его с легкой улыбкой, закрыв глаза на опоздание, отодвигает для него стул.

У Намджуна низкий приятный голос, от него восхитительно пахнет, его манеры безупречны – не придраться, но все, что у Хосока в мыслях, - это настойчивое «не Виён». Намджун идеальный мужчина, но – не Виён. И этого достаточно, чтобы у Хосока не возникало никаких эмоций по отношению к нему, кроме отторжения.

- Что ж, - начинает Намджун. Хосок поднимает на него безучастный взгляд. – Думаю, стоит начать наше знакомство. Я уверен, что ты здесь против своей воли, но я постараюсь сделать все возможное, чтобы это не стало для тебя чем-то неприятным.

Это уже, отстраненно думает Хосок, нервно теребя пальцами край бумажной салфетки. И едва не вскрикивает, когда рядом с их столиком, тяжело дыша, останавливается Тэхен. Его затапливает такое облегчение, что сразу хочется рассмеяться.

Тэхен выглядит ослепительно в черном смокинге, который наверняка одолжил у Чонгука. Намджун разглядывает его с неприкрытым восхищением, пока Хосок сбивчиво лопочет какие-то оправдания, уступая Тэхену соседнее место.

- Надеюсь, я вам не помешал, - робко улыбается Тэхен. Играет просто восхитительно – большие глаза блестят, на щеках проступает румянец. Намджун не может оторвать от него взгляда, хотя смотреть должен только на Хосока. – Прошу прощения, господин Ким, за внезапное появление. Я думал, Хосок-хен вас предупредил.

- Все в порядке, - растерянно произносит Намджун. Хосок переводит изумленный взгляд с одного на другого, и сердце его замирает от робкой надежды. – Все в порядке…

- Тэхен, - улыбается Тэхен, протягивая ладонь для рукопожатия, но Намджун перехватывает тонкие пальцы и подносит к губам, оставляя легкий поцелуй. Тэхен каменеет всего на мгновение, прежде чем снова скрыться за маской обворожительного дружелюбия.

- Приятно познакомиться, Тэхен, - улыбается Намджун.

- Взаимно, - кивает парень, бросая мимолетный взгляд на Хосока.

Весь ужин Намджун разговаривает только с Тэхеном. Не специально – он пытается завязать разговор с Хосоком, но сам Хосок не проявляет особого внимания, да и Намджун будто не в силах оторвать от Тэхена взгляд даже на мгновение.

Тэхен очаровывает его.

Общительный, разговорчивый, но не чрезмерно, улыбчивый, сияющий и бесконечно, бесконечно красивый. Хосок прекрасно понимает, что на его фоне сейчас похож на серое скучное пятно, но не торопится исправлять положение.

Он не сможет расторгнуть помолвку. Зато сможет Намджун. И он расторгнет, если влюбится в другого. Например, в Тэхена.

Хосоку почти плевать даже на то, что Чонгук с него шкуру спустит, если узнает обо всем.

Тэхен, кажется, понимает все, что творится в голове Хосока (или с ним просто поговорил Виён), поэтому ведет себя настолько обворожительно, что Хосок бы сам влюбился.

Ближе к окончанию ужина у Тэхена звонит телефон. Его глаза всего на мгновение расширяются, и этого достаточно, чтобы Хосок понял, кто ему звонит. Тэхен извиняется и выходит из-за стола, и тогда Намджун словно просыпается.

Он смотрит на Хосока, и в глазах его читается сожаление. Они молчат до тех пор, пока Тэхен не возвращается, но обратно он уже не садится.

- Мне очень жаль, - произносит Тэхен, - но мне нужно идти. Приятно было провести с вами время. Желаю счастья вашему союзу.

Хосок едва сдерживается, чтобы не скривиться.

Тэхен уходит, вновь оставляя их вдвоем, и Намджун сразу переходит к делу.

- Прости, Хосок, но я не думаю, что у нас что-то получится. Это ведь… это ведь не ранит тебя?

Хосок прикусывает язык, чтобы не засмеяться, и качает головой.

- Вряд ли бы этот союз сделал нас счастливыми, - усмехается он, и Намджун зеркалит его ухмылку.

- Твой друг…

- Можешь поговорить с ним сам, - мгновенно реагирует Хосок. – Извини, но с этим я тебе помогать не стану.

Иначе Чонгук меня точно убьет.

Намджун кивает, поднимается первый и провожает Хосока, помогает ему надеть пальто, открывает перед ним дверь машины, игнорируя водителя. Хосок всего на секунду думает, что он-то точно окружил бы Тэхена любовью и заботой, в отличие от его брата.

Когда машина трогается, Хосок достает телефон и набирает Виёну сообщение.

«Теперь я точно принадлежу только тебе».