Жизнь замерла, и вороны, слетевшие с веток, застыли в воздухе. Все вокруг умерло. Тэхен запомнил, как багровые капли заледенели на бледной груди. Чьи-то нежные руки обнимали его, закрывали, а Чонгук — мертвый, на распятии. И все. Дальше — беспросветная тьма. Лишь иногда он выныривал из ледяной темной пучины бескрайнего океана, чтобы захлебнуться воздухом, в котором нет Чонгука. Тэхена насиловали, били, таскали за слипшиеся от крови волосы, а после вновь и вновь терзали хрупкое тело. Он не помнит сколько их было — один или с десяток, он просто просыпался, перепачканный в сперме, крови и слезах.
Ему не нужна еда. Не нужна вода. Никого, даже его самого, не интересовало его здоровье. Сдохнет — отлично. Теперь вся его жизнь — сон. В перерывах между насилием он впадает в беспамятство, где любимая улыбка и руки крепкие тянутся к нему, чтобы обняться, но с каждым разом они все дальше и дальше друг от друга. Тэхен просыпался, крича и задыхаясь от слез. И как по заезженной пластинке — снова насилие, снова удары и жгучая боль в районе души.
Жить больше не хочется, ему больше не за чем. С ним обращались хуже, чем с безродной скотиной. Иногда, чтобы посмеяться, кидали еду — мерзкие ошметки на пыльный пол, ожидая, когда Тэхен, подобно запуганному зверьку, на нее накинется. Но Тэхен не двигался, продолжая смотреть стеклянными глазами куда-то перед собой. И, в наказание, новые удары.
Тэхен очнулся, когда он вбивался в его тело, крепко держась сбитыми пальцами за спинку кровати, и впервые начал кричать, дергаться и царапаться, стараясь вырваться. Он этого человека ненавидит, презирает, желает разорвать голыми руками, а вместо этого лежит под ним с раздвинутыми ногами. Намджун выглядел как зверь — его ноздри раздувались от злости, а расширенные зрачки прожигали дыру в хрупком теле. Тэхен выл, извивался, но его тонкие кисти оказались прижаты к постели, а толчки в его тело стали лишь агрессивнее.
Намджун в своей боли потерялся. Он упивался наркотиками, случайными связями и крепким алкоголем. Крушить — единственное, что ему остается. Мальчик под ним ни в чем не виноват, но только он сможет разделить с ним его горе. Намджун впился хмельными губами в его, искусанные, приправленные солеными слезами и металлическим вином. Альфа до фиолетовых отметин сжал пальцами его костлявое бедро, толчками наполняя его тело своей спермой, а после перекатился на спину, глубоко дыша. Тэхен свернулся в хрупкий клубочек, сотрясаясь в рыданиях.
