Бэкхён не знает, как сумел заснуть. Хотя сон больше напоминал потерю сознания – тёмную и тяжёлую, полную касаний, наизнанку выворачивающих. Вытаскивает его из этой пропасти только чей-то пинок. В бок, затем – в живот, куда-то в район печени. Удар, хоть и несильный, заставляет скулить от боли. По голосу – старческому и раздражённому – становится ясно, что Бэкхёна нашёл уборщик:
– Чего разлёгся? – ещё один пинок наконец заставляет омегу разлепить глаза. Он на инстинктах пытается отползти подальше, пока старик возмущённо размахивает руками: – Напился, да? Ещё и расшвырял тут всё!
Бэкхён вспоминает, кто сгрёб все вещи со стола. Зачем. Что было после. Воспоминания эти – безжалостно яркие, заставляют снова проскулить, сжимаясь в клубок.
– А ну вылезай! – уборщик ударяет по столу, и тот трясётся со слишком знакомым звуком. Омега всхлипывает, жмурясь, и пытается выбросить из головы чёртов стук. Который болью прошивает тело и страхом – сознание.
Старик пинает ноги, торчащие из-под стола, и Бэкхён поджимает их ближе к животу. Двигаться сейчас мучительно, но делать это приходится. Потому что уборщик угрожает позвать директора, спрашивает имя, требует уважения и расставить здесь всё по местам. Омеге нужен покой. Нужно уйти отсюда и спрятаться в более тихом месте. Нужно собраться с силами, однако их просто не оказывается внутри. Только желание закрыть глаза, чтобы не помнить, и ужас, засевший в подкорке. Всё его тело словно разобрали, а затем собрали заново, но как-то не так. Детали не стыкуются, скрежещут, перетирают нервную систему.
– Вылезай сейчас же! – беснуется старик. – Или хочешь, чтобы утро твоих родителей началось со звонка из дирекции?
Упоминание об отце как хлыстом бьёт по мозгу. А ещё – неожиданно помогает взять себя в руки. Пусть и трясущиеся. В памяти всплывает то, как Бэкхён раньше справлялся со страхами, и он сейчас старается так же. Сосредотачивается на самых простых вещах. Вроде ботинок перед глазами или приказах встать на ноги. Выполняет их – нужно делать хоть что-то, тогда времени для мыслей остаётся меньше. Для начала он встаёт на четвереньки, пытаясь выбраться из-под стола, однако руки подламываются. Тело скручивает болью. Бэкхён дышит через рот, щекой прижимаясь к холодному полу. Надеясь, что станет легче. Но спустя секунду омегу передёргивает уже из-за того, какая липкая у него сейчас кожа. И запах. Пропитавший каждый её слой запах, благодаря которому эту кожу хочется заживо с себя содрать.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Borders
RandomБэкхён знает, что право сильных - подчинять, а право слабых - пытаться выжить. И Бэкхён пытается. Пытается, когда дышать становится сложно, когда петь больше не получается и когда это больнее, чем он может выдержать
