Утром всё повторяется снова, и Бэкхён не уверен, как именно это выходит. Сначала он просыпается от поцелуя в нос, потом очень тёплый со сна и податливый, а Чанёль нагло этим пользуется. Но не только нагло — ещё и старательно, совсем как вчера, и омегу сначала доводит до состояния беспрерывно стонущего, а затем — совершенно разомлевшего. «Хорошо» — слово недостаточно сильное, чтобы выразить то, как он себя ощущает. Откровенно говоря, он едва ли понимает, как мог столько времени от альфы отказываться. Всё плохое кажется частью какой-то другой жизни. Не той, в которой Чанёль прижимает губы к его виску. Шепчет опять, что любит.
Бэкхён молчит, сцепляя руки у него за спиной и выдыхая в шею.
Он всё ждёт, когда же накатит стыд — и дожидается. Однако только в то время, пока альфы нет рядом. Если он одевается, или уходит в ванную, или достаёт завтрак где-то за пределами номера. Тогда — да. Бэкхёну, мягко говоря, неловко вспоминать о том, что они делали и как. А вставая под душ — смущающе видеть засосы на шее. Знать, от чего именно он себя отмывает. Омега из зеркала глядит чертовски растерянно. Пальцами трогая кружки фиолетовой кожи. Это почти метка, только сойдёт, наверное, к концу недели. Хотя Чанёль по-любому поставит новые.
Стоит ему вернуться — и волнение в груди успокаивается. Приглаживается его касаниями и поцелуями. Лёгкими, потому что скоро возвращаться. У Чанёля на телефоне — с полсотни пропущенных. И это приятно — заставлять менеджеров нервничать. Только Бэкхён всё-таки тоже нервничает. Даже очень. Постоянно утыкаясь альфе то в руку, то в грудь, во-первых — потому что хочется, во-вторых — потому что так не видно его взгляда. И самому на Чанёля можно не смотреть. Просто… чувствовать. Как он обхватывает плечи. Целует в макушку. Раскусывая, к сожалению, бёнову уловку:
— Тебе не нужно прятаться, — заверяет он. Продолжает чуть менее уверенно: — Всё ведь в порядке? Тебе… понравилось?
Может, и не специально, но альфа его смущает. Слишком сильно для прямого ответа. Бэкхён заставляет себя пробубнить:
— А незаметно? — и сглотнуть, ощущая нервоз в голосовых связках.
— Ну мало ли, — улыбается Чанёль. Довольный, как кот. Только всё ещё взволнованный под этой своей улыбкой. Понятно по тому, с какой осторожностью он протягивает омеге ломтик чего-то сладкого.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Borders
De TodoБэкхён знает, что право сильных - подчинять, а право слабых - пытаться выжить. И Бэкхён пытается. Пытается, когда дышать становится сложно, когда петь больше не получается и когда это больнее, чем он может выдержать
