Borders

Глава 7

Бэкхён не встаёт с пола ещё долго, пока в голове царит мешанина из мыслей и чувств (одинаково убивающих). Среди них постепенно выделяется одно ощущение – грязи. Снаружи и внутри, липкой, впитавшейся в клетки. Осознавать её оказывается нестерпимо. Это осознание в итоге помогает подняться и дохромать до ванной. Омега всё делает по привычке. Включает свет и воду, стягивает с себя одежду. Даже в одиночестве раздеваться теперь почему-то страшно. Смотреть в зеркало – тем более. Кровоподтёки на руках, синяки на бёдрах, засос на шее. Такое не смоется. И не сойдёт потом. Скорее уж уйдёт куда-то внутрь, чтобы отпечататься на костях и никогда не оставить в покое.

Струи воды бьют прямо по гематомам, но Бэкхён не уворачивается. Напротив, подставляется самыми больными местами. Это кажется подходящим наказанием. А наказать себя хочется. Наказание чувствуется какой-то потребностью – за то, что не сумел сбежать, не сумел ответить, за то, что настолько унизили. Комплекс вины вбивался с детства и просыпается сейчас, заставляя обвинять того, кто оказался слабее всех.

Бэкхён трёт тело мочалкой, стараясь не смотреть на тёмные пятна. Трёт долго. Пока кожа не краснеет и, по ощущениям, не теряет пару слоёв. Но и тогда успокоиться не получается. Нервозность сидит внутри, каждую секунду готовая перерасти во что-то более серьёзное. В конце концов, когда в квартире сверху что-то падает, Бэкхён вскрикивает от одного только стука. Понимает, насколько глупа такая реакция, и прислоняется к плитам кафеля. Пытается контролировать дыхание. Превратить его из мелкого и частого в глубокое и медленное. Как будто он спокоен. Как будто не его кровь сейчас стекает в канализацию вместе с водой (кожа на запястьях не выдержала мочалки).

Образы ни на секунду не выходят из головы, а боль сверлит сознание. Мешает всем попыткам вернуть самоконтроль. Так что у омеги не получается даже выровнять дыхание. Оно остаётся беспокойным, рваным, совсем как мысли и пульс.

Внешне на теле больше нет ни единого миллиметра грязи. Вот только лучше от этого не становится. Бэкхёну вообще ничего не помогает. Ни душ, ни надежды на будущее, ни напевание текстов себе под нос. Голос – севший и каркающий, только напоминает о том, как именно омега его сорвал. Заставляет чувствовать себя ещё более ущербным.

Бэкхён пытается отстирать свою одежду, однако никакой кипяток не заставляет запах испариться. В итоге он просто берёт старую футболку из отцовского шкафа. Тот не надевал её уже пару лет и вряд ли вообще заметит пропажу. Бледно-жёлтая, выцветшая, достающая до самых колен. Она недостаточна для того, чтобы уменьшить ощущение уязвимости. Омеге куда больше хотелось бы закрыться скафандром или доспехами. Хотя за латами уже даже нечего защищать. Чанёль всё вырвал. Но оставил после себя вовсе не опустошённость (Бэкхён был бы рад ничего не чувствовать). Нет, мышцы наполнены болью, лёгкие – страхом, а между ними бьётся обида вперемешку с виной.