MAFIA

XXIV

- таким образом, длительность фильмов удалось увеличить благодаря изобретению Вудвила Латама, в 1897 году создавшего механизм, позволяющий использовать плёнку большой протяжённости (петля Латама). Ранее длина плёнки ограничивалась 15-ю метрами, чтобы исключить её обрыв в лентопротяжном механизме; этого хватало не более, чем на одну минуту показа... - звучал на всю огромную аудиторию нудный и уставший голос лектора мистера Ваулта, который уже второц час подряд рассказывал своим студннтам факультета режиссуры об истории кинематографа и петле Латама. Студенты сидели и заинтересованно слушали его, иногда отвлекаясь на сообщения в телефонах или тетради, в которые нужно было срочно что-то записать, дабы не забыть нужную информацию. Но Шэннон в этот раз совсем не хотела слушать лекцию. Ее охватывало лютое чувство беспокойства, ей хотелось какой-то теплой и доброй атмосферы: посидеть с друзьями на веранде кафешки с чашками кофе, покататься на велосипедах или побегать по пляжу, наблюдая за закатным солнцем. А еще ей жутко хотелось поездить на лошадях. Она сама не знала почему, но эта мысль не давала ей покоя. По правде говоря, всеми этими неожиданными хотелками она отбивала мысли о том, что наговорила Хосслеру и, что ей жутко не хватает его любви.

"Твоя любовь - это так красиво, твоя любовь этих тактов сила,
Твоя любовь меня доводила, но
Твоя любовь - это так красиво"

В ее голове чередой шли события, которые она пережила с ним, теплые моменты в Свэе, с ребятами из которого она утратила всякую связь после разрыва с Хосслером. Да и вообще жизнь превратилась в лютое дерьмище, что хотелось повеситься просто, чтобы избежать всей той ненависти, сжиравшей душу, всех тех слез и нервов, потраченных с того дня.

'А может, я должна простить его?'

Пара закончилась и все студенты стали выходить из аудиторий, направляясь по своим делам: домой или на следующую пару, гулять с друзьями или писать дипломную работу. Шэннон же, в обнимку с парочкой больших цветных книжек, на обложке которых красовались Мэрилин Монро и Одри Хепберн, пошла в сторону парковки машин, где начинали толпиться студенты разных курсов, покуривая сигареты или вейпы и громко смеясь. Стелла опять пропала, что от нее не былт ни слуху ни духу, поэтому Шэннон вновь оказалась совершенно одна. С стеклянным сердцем и каменным разумом. Шэннон протиснулась к своей машине и села в нее, упираясь руками в руль. На улице начинали сгущаться тучки, что говорило о скором дожде. Шэнн ехала по дороге прочь из города, ей хотелось выкхать туда, где нет людей и есть океан. Просто побыть наедине с собой и своими мыслями. Девушка доехала до заветного места спустя почти сорок минут. Это был красивый склон к океану, с которого натягивало тучи и веяло холодным ветром, из-за которого моменталбно зябнут плечи. Кэмпбелл вышла из машины, оставив все вези внутри и подошла к тому склону, всматриваясь в оставшиеся лучики солнца. Ее психика и нервы сдавали, что хотелось утопиться, но это было бы слишком глупо с ее стороны. Она знала, что ее близкие не переживут этого. Ее мама никогда бы так не сделала. Именно она, мама Шэннон, Элизабет Рейчел Кэмпбелл. Бетти. Папа всегда называл ее Бетти и только так. Как же Шэннон мечтала вернуть ее, встретиться с нец, обнять, прижаться к ее груди и сказать, как любит ее. Но это было невозможно. Ведь ее больше нет. Почему? Она погибла. Погибла, спасая жизнь своего мужа, в котором видела только свет. Погибла от шальной пули, которую пустил какой-то подонок, выстрел попал прямо в сердце и ее никто уже не мог спасти. Она умирала на руках мистера Кэмпбелла. Последнее, что она сказала быьи слова любви и просьба позаботиться о Шэннон. Маленькой Шэннон, которая еще ничего не понимала в этой жизни. Когда мама не вернулась домой в тот вечер, а отец был убит морально, Шэнн было всего 5 лет. Мистер Кэмпбелл понимал, что говорить дочери о смерти матери нельзя, но его психика не выдержала и он просто сказал ей: " мамы больше нет, детка. Она умерла". Для девочки это был адский стресс. С тех пор она просто не могла слышать рассказы отца о матери, который сразу начинал плакать, потому что ему было больно. Он всем сердцем верил, что пуля принадлежала ему. Он винил себя в смерти своей Бетти.