amour • h.s. • rus

XII

Олден была мышью в пасти кошки рядом с Эваном за обеденным столом. Её руки были прижаты к бокам, чтобы избежать контакта с благоразумием, но он не заметил её усилий. Разговор был скучным, он катался по комнате, как валун. Не было ничего нового в том, что Эван чувствовал себя так неловко, поэтому он решил помолчать, как будто упал, когда придумывал любую тему для частной беседы, которую он мог бы разделить с Олден. — Вчера вечером было... — Он начал, оставив незаконченными концы фразы, чтобы начать с ней разговор.

— Стыдно, — сказала она. Она имела в виду нечто большее, чем поступок Арлекина, но Эван не должен был этого знать. — Во всём этом было что-то странное. Я не могу понять, что он вообще здесь делал.

Эван нахмурился и поджал губы. Он моргнул, глядя на Гарри, который раскачивался в кресле, закусив губу и истекая кровью. В любую другую ночь животный жир от еды покрывал бы нижнюю половину его лица, как вторая кожа, но сегодня его ужин остыл, не тронутый. Его глаза метали ножи в повернутую к нему щеку матери.

— Арлекин был здесь не просто так. Развлечения для особого случая. — Вздохнул Эван. Олден перевела взгляд на своего жениха. Она сердито покачала головой.

— Ты не сказал мне, почему это произошло, Эван.

Он, казалось, не слышал её, продолжая что-то бормотать в тарелку, – и действительно, он слишком остро отреагировал. — Всё это было для хорошего настроения.

— Нет ничего смешного в том, что Арлекин дурачит королевскую особу.

Эван пожал плечами и принялся резать еду вилкой. Его тёмные глаза наивно моргали; он был похож на ребёнка. Более чем когда-либо, присутствие Эвана и его манера держаться цеплялись за формальность Олден и действовали как зараза, которая заберёт её самообладание и заставит наброситься на неё, как никогда раньше. Он не заметил это скопление отвращения, затуманившего её огромные зрачки, и говорил так, словно ничего не случилось. — Полагаю, что так. Он зашёл слишком далеко. Это было неуместно, так как это был день рождения Гарри.

Сердце Олден ударилось о рёбра. — Прости, его что?

Звон фарфора о пол с визгом отразился от потолка и вихрем закружился вокруг ножек люстры. Сдавленные вздохи вырвались из горла скучных собеседников, но никто не казался удивлённым. Наконец все взгляды обратились на Гарри. Он небрежно держал в руке бокал с вином и позволил ему разлететься вдребезги о каменный пол, после чего последовал грохот, исходящий от стены, и содержимое разлетелось на несколько ярдов во все стороны, омывая красной жидкостью каждый фут.