Лагерь. Мои Записи.

Глава 3. Она.

— Я почему то и не удивилась, встретив тебя, — прошептала я на ухо Мише, все-таки решившись начать долгожданный диалог — целый год мысль о возможной встречи с этим парнем, который стал виной моей затяжной истерики, не давала мне покоя.

Миша лишь нагло усмехнулся, вздергивая уголок губ: то ли от своих мыслей, то ли от моих слов. Что вообще значат эти его акульи оскалы? Больше похоже на улыбку маньяка, честно говоря. И это совершенно не комплимент!

Парень, сделав шаг на встречу, подвинулся ближе и я, томно вздохнув, осторожно опустила голову ему на плечо, дабы создать некую атмосферу романтики и интимности, пусть даже танцевать в подобном положении казалось крайне неудобным. В конце песни — такой приторно ванильной про любовь, розовые мечты и единорогов — на проигрыше я подняла голову и посмотрела в его темные карие глаза, точно два гагата, пронизывающие до глубин. Поймав зрительный контакт, я опустила точный взор на его губы и эту чёртову улыбку, задержавшись там лишь на мгновение, а затем взгляд снова встретился с манящими глазами, в которых плясали сотни маленьких бесов.

Засомневавшись лишь на секунду в разумности своих намерений, я всё-таки решительно, но нежно коснулась его мягких губ. Миша не знал что делать, а вести его оказалось довольно трудно, как-будто передо мной сейчас не взрослый парень, а маленький ребенок. Миша терялся, так что я лишь настойчивее прильнула к его лицу, через губы ощущая не приятную улыбку. Хотелось забыться, потеряться, оказаться где-то точно не здесь и не сейчас, так что пришлось немного наклонить голову влево и прикрыть веки, пытаясь не наслаждаться моментом. Я бувально считала оставшиеся секунды до конца песни, ведь хотелось уйти красиво. Когда последний медленный танец за этот вечер наконец-то закончился, я мысленно глубоко вздохнула и отстранилась, оставляя своего партнера со всеми его животными позывами наедине.

Каким бы альфа самцом Миша не был, по крайней мере не казался, но за этот год он даже ни разу так и не поцеловался — я всё ещё чувствовала эту неуверенность и робость, неопытность и неясность в движениях мягких губ. Мне кажется, что этот поцелуй можно внести в топ худших за всю мою жизнь, пусть их насчитывалось не больше пяти.

— Ну и что это было? — спросил со своей отвратительной, можно даже сказать мерзкой ухмылкой Миша, пусть я и не была столь брезглива. Не видела я в этом парне больше той нежности и трепетности, которую я ощущала через поцелуй бувально пару секунд назад.