Искусство слышать биение сердца

Глава 25.

***

Я не находил себе места, просил Габриэль найти хотя бы какие-то доказательства того, что нас с братом поменяли. Но ничего, ничего не было. И меня трясло от злости при мысли, что мой самый дорогой человек, с которым я хотел прожить всю жизнь, не понял меня, не поверил мне. Я же никогда не давал повода ей для этого! За что она так со мной, чёрт бы всё это!.. В приступе ярости я поднял весь дом вверх дном, вытряс все ящики, разбил окно в гостиной, сломал табурет. Я не знал, куда деть себя, как утолить свою эту невыносимую злость. Мне было тошно от всей этой несправедливости. И я курил. Курил безумно часто, пачками, целыми блоками.

Тем не менее, поразмыслив как следует, я не стал удерживать Даниэлу и спокойно дал ей развод. Она больше не звонила, не писала, не появлялась в моей жизни. И я снова жил один. Мне было почти тридцать лет, но я не имел ни любви, ни жизни как таковой, ни цели, ради которой стоило бы действительно начать жить.

К слову говоря, работал я абсолютно не по профессии, декоратором сцены. Я был человеком донельзя изобретательным, с фантазией, с воображением. И один мой приятель, старый друг Габриэль, помог мне трудоустроиться в один из местных театров. Ну... Декорировал, в общем. Творил, так сказать.

Однако я всё чаще задавался вопросом, так ли должен был прожить настоящий Йостен Нильсен свою жизнь? И я понимал, что у брата было гораздо более перспективное будущее. Он бы смог остановить Даниэлу, смог бы всё объяснить, смог бы, смог. А я не могу. Потому что никакой из меня Йостен. Я совсем другой, привыкший быть иждивенцем каким-то. И мне было безудержно больно от мыслей, что я так и не смог отплатить брату за его бесценный подарок. За всё моё имущество, полученное благодаря ему, за глаза, за жизнь. Я чувствовал себя последним ничтожеством.

Буквально за пару дней до своего тридцатилетия я решил посетить могилы Андреа и Ганса. После отправиться к матери, отцу, бабушке, Катерине и сестре. А конкретно тридцатилетие отметить с братом, хотя Габриэль и хотела закатить праздник по этому поводу. Меня совсем не радовал мой возраст. Прошло уже двенадцать лет, а я так ничего и не добился.

Двадцать четвёртого декабря я вернулся в наш старый родной город, в котором прошло всё моё детство. Как ни странно, за двенадцать лет я ни разу там не был. Оказывается, вот, как он выглядит. Ничего особо приметного, честно говоря. Андреа и Ганс были похоронены на местном кладбище. Я купил четыре цветка и положил по два на каждую могилу. К слову, те были хорошо ухожены. Видимо, родители этих двоих до сих пор следили за ними. Подумать только... Двенадцать лет прошло... Да даже больше!.. А о них до сих пор не забыли. Интересно, какими бы Андреа и Ганс были в свои тридцать? Я сразу вспомнил наше... тринадцатилетние, что ли. Когда нас с Йостеном поздравляли Крис, Михаэль, Реа и Ганс. Все вместе, дружно, песню даже спели, пожелания всякие и так далее. Ох, как много они нам сулили! Йостену - вечной любви с Реа. Мне - приобретения глаз и безграничного счастья. Хотя, глаза у меня действительно появились. Правда, всем остальным ради этого пришлось пожертвовать.