Ошибка уравнения

XIV: Клаус

Детство не заканчивается определенным количеством прожитого времени. Человек может его лишиться даже в самом раннем возрасте, в то время как пожилые люди отправляются на покой с той же невинной, детской душой.

2004 год. Им всего пятнадцать, но уже оба ясно понимали, что они части друг друга. Её теплые руки согревали его зимними ночами, обнимали перед сном, чтобы не снились те кошмары, которые мучают его на протяжении многих лет. Её голубые глаза заменяли ему синеву неба, а смех от его шуток согревал изнутри сильнее любого огня. Алиса была его музой, вдохновителем, лучшим другом, защитником на заданиях и, в конце концов, недосягаемой звездой, сияющей среди тех, на которые они ночью засматривались, променивая сон на мгновение уединения самим с собой в окружение любимого тебе человека.

Клаус не знает, когда это началось, но будто длится больше вечности. Прямо сейчас он обнимает себя за колени, прижавшись спиной к ледяной стене ненавистного склепа, который убил в нём большую часть счастливого детства. Крики мертвецов, зовущих о помощи, разносятся эхом по всей черепной коробке. Они просят его о помощи, зовут по имени, а их уродливые тела будут уже не первую ночь снится в кошмарах. Ему остаётся лишь сжать темные волосы и молить о помощи отца, который уже давно ушел по делам. Медиум ненавидит свою способность, ненавидит мир за то, что ему далась эта чертова способность.

Он не метает ножи, не может заставлять людей подчиняться себе. В этой судьбоносной лотерее ему достался несчастливый билет, который вжился в него и не отпустит вплоть до самой смерти. Порой его сжигает изнутри горечь обиды и зависти за других Харгривзов, которые сейчас, наверное, едят оладьи, приготовленные Грейс. Разрывая глотку, он кричит. Пытается выместить хотя бы малую часть всего того, что так усердно накапливалось внутри. Может быть, так он спугнёт призраков, но на его голос приходят всё больше и больше духов, окружая бедного медиума. Кажется, что он не выдержит этого.

Умрёт от сердечного приступа, повеситься от этой невыносимой способности, или как минимум поседеет в двадцать. Но больше всего его мучает неспособность помочь им. Каждый раз, когда он хочет помочь и поднимает на них глаза, то тут же упирается головой в колени, чтобы вновь не взглянуть на них. Ему надоело переживать это раз за разом. Он бы давно не выдержал бы этого мучения, если бы не она.