Наследие. Чары Солидуса

13

Все остальные не вернулись ни до конца дня, ни в следующие несколько дней. Чоу была в субботу на тренировке, но она избегала его и не разговаривала с ним; и, что еще хуже, он все еще не мог вспомнить, что же произошло в тот роковой день. Гарри добирался к стадиону и обратно в плаще-невидимке, избегая публичности. В поместье без всех остальных было так пустынно… Грюм показал ему чары хамелеона, дезиллюминационное заклинание и некоторые другие отточенные защитные заклинания, которые Гарри не изучал в Хогвартсе и, вероятно, не узнает до тех пор, пока не поступит в школу авроров. Однако Гарри не мог их практиковать, потому что Министерство строго запрещало ему использовать любую магию. 
Все выходные он проводил в одиночестве, убивая время, выполняя однообразные дела по дому — такие скучные вещи, как диагностика метлы, и другие, еще более скучные — стирка одежды, подметание пола. Чем меньше оставалось времени до суда, тем сильнее он переживал; а осталась всего одна неделя. На завтра у него была назначена очередная встреча с миссис Чанг. Теперь он знал, что чувствовал Сириус — это место могло довести кого угодно до безумной тоски, заставляя хотеть покинуть его как можно скорее. Гарри расхаживал по дому, бродил по большим залам, поправляя что-то и кладя на свои места.
Внезапно он почувствовал себя ужасно истощенным от всех тех дел, которые он делал, и пошел наверх, чтобы принять душ, смыть с себя скопившуюся грязь. Во время купания он почувствовал странное ощущение сонливости и усталости, и его сердце сильно забилось от нетерпения. Времени оставалось совсем мало. Выйдя из душа, он надел брюки и погрузился в глубокий сон.
* * *
— Превосходно. Ты закончил анализировать врага и готов приступить к работе, Чернокнижник? — его высокий голос разнесся по темной комнате. Человек, стоящий перед ним, была облачен в длинное черное пальто и камуфляжные штаны, он курил сигарету; в этот момент он глубоко затянулся и слегка кивнул. Он был высоким, выше шести футов; с длинными блестящими серыми, даже почти белыми волосами. Волосы скрывали большую часть правой стороны его лица, а на левой стороне вокруг глаза и над большей частью скулы была нанесена символизирующая что-то татуировка. Глаза человека были стального серого цвета, но когда он заговорил, они стали пугающе бесцветными, белыми. Его голос был скрипучим и имел одну очень необычную черту — он эхом отражался после того, как человек заканчивал говорить, где бы он ни находился. Повторяющееся рычание его голоса было по-настоящему зловещим, и создавалось впечатление, что его слова были приказом, который не подлежит обсуждению.
— Этот слабак Флетчер сейчас корчится в одной из твоих пыточных камер, не так ли? Я доставил его сюда без охраны, и он совершенно уязвим перед тобой. Не сомневайся в моих способностях, тебе давно следует поближе познакомиться с моей силой. 
Странный человек снова небрежно выпустил дым, и Гарри подумал, что он словно бы говорил о погоде, а вовсе не вел беседу с Темным Лордом Волдемортом. Глаза Волдеморта вспыхнули огнем, и он напрягся, готовый нанести удар. Тайрон Стэтхэм лениво взглянул на него, стальные серые зрачки сфокусировались, и он слегка улыбнулся.
— Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне?
Стэтхэм рассмеялся.
— Сделай что-нибудь, если тебе это не нравится, идиот. 
Гарри внимательно посмотрел на него.
— Это та черта, которой я восхищаюсь: полное отсутствие уважения и абсолютная самоуверенность. Но будь осторожен, в моем распоряжении есть и кое-что другое, кроме магии. Не забывай об этом, Охотник.
— Да как скажешь, — он вытащил новую сигарету, отбрасывая в сторону еще дымящийся окурок предыдущей. Волдеморт выхватил палочку.
—Asi salinta Serpentus!
Окурок превратился в африканскую королевскую кобру, которая вдруг изменила направление и бросилась на Стэтхэма. Он молниеносно выхватил кодачи (Прим. пер.: Кодачи — японский короткий меч.) из своей куртки и, взмахнув рукой вверх, бросил его в змею. Меч рассек чудовищную рептилию и вонзился в кресло, в котором сидел Волдеморт, всего лишь в дюйме справа от его головы. Он спокойно взял зажигалку в правую руку и зажег пламя. Чувствуя, как великолепный никотиновый дым проникает в его организм, он в блаженстве закрыл глаза. Такие удивительные изобретения человечества были причиной того, почему он ненавидел жить в те прошлые времена. Он щелкнул зажигалкой и вышел из комнаты, когда рассеченный у виска капюшон Волдеморта упал ему на лицо.
— Это древние и могущественные силы, — бросил он, уходя, и весело покачал головой.
Гарри был взбешен. Он аппарировал в темную камеру. Приспосабливаясь к темноте, он посмотрел на человека, безвольно свисающего на цепях, сковывающих его запястья. Мужчина поднял глаза и начал неистово кричать.
— Этот человек, похоже, невосприимчив к магии, так что я полагаю, что тебе, похоже, придется отдуваться за него, Флетчер, — прошептал ему Гарри, тихо посмеиваясь.
— НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА, РАДИ БОГА, НЕТ!
— Crucio!
* * *
Гарри проснулся; его шрам горел от боли. Он чувствовал себя невероятно больным, но сумел собраться с силами и добраться до ванной комнаты; его вырвало на плитку прямо перед раковиной. Он перегнулся через унитаз и опустошил желудок от своего завтрака. Боль в голове начала отступать, и его дыхание сменилось тяжелым, мучительным кашлем. Он был весь в поту, его кожа стала липкой и горячей. Гарри быстро разделся и вошел в душ, позволяя теплой воде охладить и успокоить его тело. Ему нужно было поговорить с Дамблдором. Он все еще не вернулся, но Хедвиг могла просто передать ему письмо в Хогвартс. 
После того, как он принял душ, оделся и быстро отмыл пол ванной, он взял перо и пергамент и начал писать письмо, в котором рассказал о недавнем видении. Хотя оно и длилось максимум минуту, Гарри проспал весь день — на улице были сумерки. Ему все еще было не по себе из-за этого человека, который так беспечно подстрекал Волдеморта и бросал ему вызов. Неужели он действительно невосприимчив к магии? В его голове клубились мрачные мысли и множество догадок, когда он пытался записать то, что еще мог вспомнить из быстро исчезающих воспоминаний.
— Ну-ка иди ко мне! Отнеси это профессору как можно скорее! 
Быстро прикрепив письмо к лапке Хедвиг, Гарри отправил сову в угасающий свет сумерек. Надев обувь и схватив Медальон Ордена Феникса, он сбежал вниз по лестнице.
— Грозный глаз! Мне нужно с тобой поговорить! — крикнул Гарри, бегая по комнатам в его поисках. Наконец он нашел его, крепко спящего в большом кресле, которое, должно быть, находилось в поместье на протяжении долгого времени. — Эй, просыпайся! У нас проблемы!
Волшебный глаз Грюма сфокусировался на нем, но Грюм все еще крепко спал. Он махнул рукой перед ним, глаз окинул его с ног до головы и, узнав, снова развернулся внутрь.
Неужели он в самом деле его разбудит? — Гарри смотрел, как глаз делает свое дело, совершенно завороженный.
— Хм-м-м... что? — Грюм внезапно проснулся, его нормальный глаз в оцепенении оглядел комнату. Он посмотрел на Гарри обоими глазами и увидел выражение его лица. Инстинктивно понимая, что что-то не так, он весь насторожился и выпрямился в кресле. — Что случилось? — спросил он, вытаскивая палочку.
— У Волдеморта в плену Флетчер! Я только что видел их в своем видении! Он мучает его прямо сейчас, Наземникус Флетчер прикован цепью в темнице!
— Мерлинова борода! Я должен предупредить остальных! 
Грюм бросился на деревянной ноге к камину и быстро вытащил амулет, который обычно носил на шее; схватил каминный порох и бросил его в огонь. Ничего не произошло. Они оба вопросительно посмотрели на порох в ящике и в камине. Он достал еще немного и снова бросил его в огонь.
Вновь ничего не произошло.
— Значит, это ты раньше останавливал Волдеморта. Твоя репутация опережает тебя, аврор Грюм, — раздался хриплый голос прямо за их спиной. Они оба подпрыгнули от неожиданно возникшего из ниоткуда голоса и оказались лицом к лицу с человеком, небрежно прислонившимся к дверному проему; он держался одной рукой за рукоять японской катаны. Его зрачки были бесцветными, и он говорил так, словно приветствовал достойного врага, к которому он не собирался относиться легкомысленно.
— ЭТО ОН! Из моего видения! — вскрикнул Гарри.
Грюм в мгновение ока выхватил палочку: 
-Immobilus! — заклинание летело прямо на него, затем удивительным образом отклонилось и разнесло вазу, стоявшую в углу комнаты. — Что за черт? — Грюм наблюдал, как незнакомец спокойно шагнул вперед. 
Гарри запаниковал, дернул Грюма за рукав, потянув его назад.
— Он невосприимчив к магии, эти заклинания на него не действуют!
— Должен признать, парень наблюдательный, — усмехнулся Стэтхэм. Он посмотрел на стены и картины с отвращением. — Все волшебные заклинания, охраняющие это место, для меня устарели. Может, тебе просто стоило повесить на входную дверь прочный замок? 
Он слегка улыбнулся и двинулся к ним, слегка касаясь пальцами рукояти меча.