Временная петля

3 глава. «Веселое сплочение»

Тяжёлый вздох раздался по всей женской спальне, стоило только вновь открыть свои очи бедной студентке. Девушка больно прикусила губу, едва не разразилась рыданиями от нахлынувшего чувства безысходности и пришедшей следом досады. Лилия закрыла руками лицо, взвывая, словно сирена.
   Наверное, она всё же где-то в глубине своей души, надеялась на то, что всё вернётся на круги своя следующим утром, как-будто ничего и не было, но жестокая реальность больно ударяет под дых. И дышать сразу становится так тяжело, до хрипа в грудной клетке.
   Такое утро она лицезрела на протяжении нескольких дней. Закрывала уши и выла в подушку. Швырялась в девушек различными предметами и пыталась заставить заткнуться. На Поттера, в очередном истерическом срыве, кидалась с кулаками, чтобы тот перестал нести чушь про свои планы на неделю. Или что ещё хуже: снесла все зелья в кабинете зельеварения и пожилой профессор Слизнорт едва не зарыдал от увиденного. Истошный крик раздался по всему Хогвартсу, когда Лилия свалилась со стула и кричала так громко, так отчаянно, хоть уши вырывай: пусть все прекратят этот балаган! И что она точно поняла — зимний бал Лиля просто возненавидела. Её поведение напоминало психически неуравновешенного больного, и это в корне не устраивало, ведь подобным образом девушка никогда себя не вела, даже будучи в стрессовых ситуациях. Раз за разом переживая повторяющиеся моменты, ей начинало казаться, что ещё пару таких раз и она точно сойдёт с ума. А окружающие даже не видят, потому что она не то что не общается, она просто абстрагируется от всех, в тихом месте, уединяясь в попытках окончательно не слететь с катушек.
   Она вновь слышала эти нескончаемые споры, эти писклявые возгласы отражающиеся от стен, и им, видно, никогда не придёт конец. Лилия с трудом оторвала руки от своего покрасневшего лица и резко села на кровать, опять же, наблюдая за невинными девчонками.
— Наконец-то наша сонная... — Начала было, всё так же стоящая напротив своего отражения в зеркале, Алисса.
— Наконец-то наша сонная матрёшка встала... — Одновременно с девушкой заговорила Лилия, как бы передразнивая её.
— Эй, ты чего? — Растерянно она спросила свою соседку и вытянулась в лице, переглядываясь с другой девчонкой.
   Дмитриенко схватила своё мягкое одеяло и откинула к стенке, вскакивая голыми ногами на твёрдый пол, кое-как удерживаясь на месте.
— Ничего, — пробубнила Лилия. — Могла бы уже за три дня придумать что-то новенькое, — возмущённо фыркнула девица.
   Не обращая внимание на студенток, гриффиндорка решительно прошла к своему комоду, беря оттуда новые вещи. Конечно, чёрная юбка не скрасит этот дьявольский день, но точно разнообразит внешний вид. Впрочем, никто её не видел постоянно в одном и том же, но ей самой хотелось на зло, кому-то кто виновен в её несчастье, этим поступком — меняя одежду — доказать, что изменить этот день можно, хоть и так незначительно.
   Подруги проводили её в уборную, и практически одними губами друг-другу что-то прошептали. Ну и пусть обсуждают, ей-то что, если они даже об этом не вспомнят?
                                         ***
   Потирая подбородок, Дмитриенко подозрительно осматривала людей, в обществе которых она сейчас находилась: те же самые гриффиндорцы, довольно обсуждающие предстоящий бал. О, Мерлин, да заткнитесь вы уже! Даже Уизли присоединился к их общим друзьям и бурно рассказывал о чём-то весёлом, что должно было произойти на балу. Лилия впитывала в себя ненужную информацию как губка и не понимала, к чему ей вообще о подобном знать. Скукота смертная.
   Есть не хочется от слова «совсем», и этот праздничный завтрак отбивает весь аппетит, в который раз. Она вяло водила вилкой по тарелке десять минут и вскоре бросила её со звоном, громко цокая. Лилия обвела взглядом впереди неё сидящую красавицу МакГонагалл, может она и была на курс старше, но между ними всегда были хорошие отношения и они даже часто общались наедине.
Время от времени всё равно появлялось желание рассказать хоть единственному человеку о бушующем внутри урагане чувств, о своём затруднительном положении и окончательном незнании, как можно исправить ситуацию. В Минерве Лилия, на секунду подумала, что нашла того самого товарища, которому можно будет от горя исплакаться на плечо или хотя бы просто выговориться. Были мысли поделиться о своих переживаниях Септимусу, но гораздо легче это делать с человеком, который не особо близок к тебе. И мнение не так важно, да и Уизли бы, зная его характер, точно втихаря обговорил этот момент с кем-то из преподавателей. Но завтра ведь никто ничего помнить не будет... Вот такая вот странная дилемма.
   В голове вихрем пронеслись слова Тома, где он говорил, что о её «тараканах в голове» никто всерьёз слушать не станет, правда, это она так додумала, но смысл того, что он хотел донести — был ей понятен.
   С одной стороны ей действительно хотелось с кем-то об этом поговорить, а вот человека нужного ни среди гриффиндорцев, ни вообще любого другого факультета — Лилии не найти. Есть только противный мальчик-слизеринец, который прямо сказал ей о том, что не имеет желания с незнакомой девицей обсуждать их совместную проблему. И этим самым позволил раздосадоваться Дмитриенко от упущения, скорее всего, последней возможности понять, что происходит? Что же он за человек такой? Одним своим предложением заставил девушку замолчать и никому ничего не рассказывать, потому что ему так, видите-ли, неугодно.
   Бедная студентка твёрдо заявила самой себе, что обязана вырваться из этой петли. Следовательно, нужен человек, который с подобным имеет дело. И разве имеет какое-то значение, что он там себе надумал по этому поводу. В одиночку Лилия точно не собирается что-то делать, да она, собственно, и не знает что. Ладно, была не была, а попытаться с ним поговорить можно и даже потом, когда она следующим утром проснётся в сегодняшнем дне. Деться он от нее не сможет, а времени у них, однако, целый вагон.
— Алиша, — Лилия обратила внимание на сокурсницу, что сидела по её правую руку. Она была той самой девушкой, которую гриффиндорка пару дней назад случайно ударила на балу и потом же виновато сбежала с мероприятия, скрываясь от глаз студентов. — Как твой нос?
   Это же надо вспомнить о таком, когда времени прошло более чем достаточно. Но хоть сейчас это не имело никакого смысла, всё же Лилия, ощущая некую вину со своей стороны, решила ненароком спросить её о состоянии носа.
— А что с ним должно быть, Лиля? — подозрительно глянула на неё студентка.
— Ничего, он просто очень красивый, — девушка махнула рукой, нервно хохоча.
   Сразу отставляя от себя тарелку, Дмитриенко попрощалась с сокурсниками и встала с насиженного места, направляясь в сторону стола факультета слизерина. Сидел Реддл в самом центре, вместе со своими напыщенными соратниками. Как вчера, такого внимания к её персоне не было, ибо никто и не знал о том, с каким злостным видом она заявилась к группе слизеринцев. Они лишь исподлобья глядели на неё своим пристальным взглядом, оценивая девушку. Неприятно, когда на тебя так смотрят, словно ты музейный экспонат. И Лилия подумала, что неплохо было бы осматривать их также, только чуть более возмущённо. Это, конечно, более, чем сверхразумно. Том на мгновение скривил лицо, но на другие эмоции у него не хватило желания.
— Пойдём поговорим? — Начала первой девушка.
— По какому поводу? — Реддл склонил голову в бок, презрительно уставился на неё, видимо таким образом доказывая своим товарищам, что между ним и «мерзкой гриффиндоркой» не может быть никаких общих тем.
— А ты, случаем, не спутала нас со своими пустоголовыми дружками? — Альфард Блэк, что сидел спиной к девушке, развернулся корпусом и язвительно высказался о её сокурсниках, что вызвало у Лилии полное негодование.
   Дмитриенко нахмурилась, складывая руки на груди. Отвечать выпадом на выпад — она не могла, только из возникшего страха, что после этого у неё могут быть неприятности, которых стоит избегать. Как бы это смешно не звучало, но такой хрупкой миледи стоило на всякий случай бояться дружков этого отличника слизерина. Заклинаний, к счастью, знает Лилия достаточно, но практики у неё не было никогда, так что сомнения — выйти из переделки победительницей — грызли студентку сполна.
   Том бесшумно поднялся, наказывая товарищам идти на занятие без него. Те поняли его так же быстро, как и перестали проявлять интерес к гриффиндорке. Лилия свободно выдохнула. Спасибо, что хоть следом не позвал, иначе она бы точно сбежала, разорвав все связи с Реддлом. Он же направился в сторону выхода и Дмитриенко поспешно последовала за ним.