Временная петля

6 глава. «Что можно изменить?»

Главный вопрос на сегодняшний вечер стоял, отнюдь, не про поиск информации. Лилии всё же хотелось понять, почему её будущий жених Карл пришёл в Кабанью Голову? Наверное, в её-то положении, это не так и важно, учитывая, что изменить что-то она не может, даже если узнает, насколько страшной является цель посещения в этот бар. Но любопытством девушка обладала диким, если подобное касалось её близких, Лилия частенько совала нос в чужие дела. Черта характера сомнительная, конечно, но поделать с этим ничего не может и даже не хочет. В любом случае, как бы это абсурдно не звучало сейчас, но времени у неё предостаточно, чтобы добиться правды от женишка, правда придётся ловить его в баре и не факт, что узнать получится с первого раза. Ладно, подумать об этом можно несколько позже.
   Том и Лилия трансгрессировали на вокзал Кингс-Кросс, на этот раз, к счастью, правильно. Если бы Дмитриенко снова занесла их в какое-то злополучное место, то Том не задумываясь, убил Лилю в тот же момент. Хоть и увидел бы её на следующее утро, но кто помешает ему совершить это ещё раз?
   Компаньоны двинулись вперёд, достигнув нужного пункта назначения. Лондон, к слову, покрывало таким же блестящим снежным одеялом всё в округе, окутывая каждую дорожку и по очереди жилые дома, особенно изящно это смотрелось на деревьях, делая их пушистыми, сверкающими благодаря уличному освещению. Как бы негативно в какой-то степени не относилась к зиме Лилия, из-за морозной погоды и сбивающих с ног снежных метелей, она всегда любовалась красотой этого времени года. Даже, несмотря на военное положение в стране, это никак не портит всю эту красоту, созданную природой.
   Рядом с местной библиотекой, одиноко стояли разрушенные здания — жертвы немецких бомб; коричневые деревянные доски валялись в сугробе, проломленная крыша едва ли не обрушается разом.
   Лилия поёжилась, но не от холода, скорее от нахлынувших воспоминаний, что видала наяву и часто лицезрела в страшных, леденящих душу, снах. Говорить об этом Лилия не хотела, никому не рассказывала о пережившем, не делясь и испытавшими эмоциями. Септимус лишь изредка имел смелость, ради общего развития, расспросить её о произошедшем, но и ему она указывала на дверь в таком случае. И он, сгорбившись, держа руки в карманах, смиренно уходил, вынуждая оставаться подругу наедине со своими яркими, кошмарными картинками перед глазами.
   Том чуть склонил голову в бок и нахмурено смотрел на девушку пару секунд, которая сейчас поникши глядела на разрушенный вид, когда-то оживлённых домов. Он отвернулся, перестал сверлить взглядом и поднялся по заледенелых ступеньках и тихонько окликнул студентку. Лилия шмыгнула носом и почти через мгновение оказалась рядом со слизеринцем, вместе с ним перешагнув порог здания.
   Наконец-то они оба смогли расслабиться, потому как холод всё время держал тело в напряжении. Дмитриенко рассмотрела свои замёрзлые руки: они буквально горели от столкновения с теплом и стали чесаться, так же как и покрасневшие уши. Тёплую шапку девушка благополучно оставила в баре. Ну и чёрт с ней. Лилия беззвучно цокнула, оглядываясь по сторонам: обшарпанные стены, ссыпающиеся опилки с потолка, несколько деревянных стульчиков у кафедры выдачи литературы и регистрации. Том сделал два шага вперёд, но тут же остановился, повернув голову, взирая на престарелую женщину за столом:
— Прошу прощения, — Том улыбнулся настолько неестественно для него самого и настолько наигранно, как поняла Лилия, что у неё вновь что-то защемило внутри, ведь подобное выражение лица не являлось чем-то нормальным по её мнению. Для девушки, Том был скуп на всякие улыбки, тем более, если видны зубы при этом. Значит, положительные эмоции на лице использовал только для вида примерного и дружелюбного пай-мальчишки, — Где у Вас Особый отдел находится?
  Женщина нехотя оторвалась от какой-то старой и разваливающейся книжки, поднимая глаза на Реддла.
  — Отдел для волшебников прямо по коридору до конца и направо, — хриплый старческий голос раздался по всему помещению. Старушка подняла морщинистую трясущуюся руку и указала на тёмный коридор, что освещался лишь одной маленькой люстрой, внутри которой покорно стояли свечечки.
   Время было около семи часов вечера и странным был тот момент, что людей в здании словно ветром посдувало. Но это объясняться может неудобным местоположением библиотеки: край города, вокруг от силы десяток домов, в которых живут явно не любители почитать в зимний вечерок. К сожалению, по известной причиной также является и нежелание выходить просто за пределы своего жилища.
   Лилия засеменила за Томом, украдкой поглядывая на подозрительную женщину.
  Библиотекарша также пристально следила за удаляющимися подростками, перелистывая шершавую страничку книги, вызвав у девушки несколько неприятные ощущения. Библиотека являет точно не благоприятную обстановку внутри помещения, если ещё снаружи вид был более менее приемлемый, то уже ступая только одной ногой через порог, можно сказать, что здесь, похоже, место обитания ужасающих дементоров. Будто тёмные стены этого места буквально высасывают из человека всё живое и яркое, оставляя внутри лишь негативные эмоции, дурное ощущение беспокойства... Старушка, должно быть, пропиталась насквозь этой атмосферой, пугая своими повадками не одну Лилю. Хотя Том всё же не напугался, он насторожился и решил быть более осмотрительным, мало ли она выкинет что-нибудь дрянное.
  — Ты куда меня привёл, слышишь? — Тихонько прошептала ему Лилия, когда они уже были на середине пути.
  — Я сам не в восторге, — пожал плечами тот. — Но эта единственная библиотека, открытая в такое время. Другие закрылись ещё час назад. Напомнить тебе, по какой причине мы опоздали? — На это Лилия только звучно цокнула. — Теперь терпи.
  Дмитриенко подавила порыв стукнуть мальчишку в плечо, так как прекрасно знала, что это его может разозлить не на шутку.
                                      ***
   Кровать Тома слегка прогнулась под его весом, когда тот, только перешагнув за порог спальни, плюхнулся на неё, принимая полулежащее положение. Он скрестил руки на животе, устремляя свой взгляд на надоевший каменный потолок.
   Что-то внутри него будоражит всё, вынуждает впервые за долгое время начать анализировать заново эту странную, но в большей степени нереальную, ситуацию, которая произошла с ним и с этой чёртовой непоседливой девчонкой, что тащится рядом, прилипая как банный лист. Но так думал юноша до того момента, пока не понял, что это не она прилипла, а они вместе нога в ногу шагают, вместе идут, хоть и немного поодаль от друг друга, и теперь не могут разойтись по разные стороны. Словно студентов связала невидимая нить, не дающая в одиночку справляться с проблемой, даже если они и расходятся, все равно рано или поздно сталкиваются лоб в лоб, не имея возможности разделиться по неизвестной причине.
   Том всё раздумывал и раздумывал... Зачем и почему так случилось? Что он совершил не так, за что поплатился вечной жизнью и нескончаемым вечным днём? Мог ли он своими действиями поспособствовать появлению петли, может, Лилия могла или виноваты они оба, или виноват кто-то другой? Всё, за что бы он не ухватился, за любую ниточку возможно, ведущую к ответу на заданный и мучающий не одного его, вопрос — она обрывалась моментально, стоило ему приблизиться лишь.
   Мальчишка томно вздохнул, в который раз. В душе стремительно вяжется клубок разочарования, безнадёжья; он понимал, медленно, но верно, приходил к выводу одному, что время на свою цель всей жизни, было потрачено...зря? Все умения, знания, которые он черпал из книг и уроков — теперь совершенно не нужны, утратили своё значение в тот момент, окажись он во временной петле. Теперь же всё, что он бы не сделал хорошего или плохого, мгновенно теряется в прошлом дне и никто, ни один человек, помимо гриффиндорки с шестого курса, не узнает об этом. Не увидят всё превосходство Тома Реддла, не оценит его могущества, лишь только изо дня в день помня его в образе спокойного умного парня со слизерина, который сильнее всех вместе взятых его сокурсников. Это, если можно так сказать, начинало уничтожать изнутри Тома. Ему было важно знать, что всё, к чему он стремился не потеряется, где-то среди тысячи прожитых дней, зазря. Но он никогда не узнает об этом только потому, что лишился возможности прожить новый день.
   И теперь, как бы он не хотел, от скуки или для общего развития, может подумать о своей жизни и в принципе, почему же он всё-таки ранее избрал для себя путь, к которому шёл всё время? Имеет ли это какой-то смысл теперь?