Исландские саги. Исландский эпос. №1

XXIV

Гуннар поехал на альтинг. Хрут и Хёскульд также поехали на тинг, и с ними много народу. Гуннар начал тяжбу на тинге и назначил соседей (эти соседи выносили решение, виновен ли ответчик в том, в чем его обвиняют, или нет), которые должны были вынести решение. Хрут и его люди хотели было силой помешать ему, но не решились. Затем Гуннар обратился к суду людей с Широкого Фьорда и предложил Хруту выслушать его присягу в том, что он будет честно вести дело, а также выслушать его иск и все доказательства. Затем он принес присягу, изложил свой иск и попросил свидетелей подтвердить, что вызов на суд был произведен правильно. Ньяля при этом не было. Наконец Гуннар предложил ответчику защищаться. Хрут назвал своих свидетелей и объявил тяжбу несостоятельной.

— Гуннар, — сказал он, — упустил три свидетельства, которые должны были быть выслушаны на суде: первое — об объявлении у супружеского ложа, второе — об объявлении у дверей дома и третье — об объявлении на Скале Закона.

В это время появился на суде Ньяль и сказал, что может еще спасти дело, если они хотят, чтобы тяжба продолжалась.

— Я не хочу этого, — сказал Гуннар. — Я намерен предложить Хруту то же самое, что он предложил моему родичу Мёрду. Достаточно ли близко оба брата, Хрут и Хёскульд, чтобы слышать меня?

— Мы слышим тебя, — сказал Хрут, — чего ты хочешь?

Гуннар сказал:

— Пусть присутствующие здесь будут свидетелями, что я вызываю тебя, Хрут, биться со мной на поединке сегодня, на острове, что неподалеку здесь, на Секирной Реке. А если ты не хочешь биться со мной, то должен сегодня же выплатить все сполна.

Затем Гуннар ушел с суда со всеми своими спутниками. Хёскульд с Хрутом также ушли к себе, и больше не было ни обвинения, ни защиты по этому делу.

Войдя к себе в землянку, Хрут сказал:

— Никогда еще не бывало, чтобы я уклонялся от поединка, на который меня вызвали.

— Ты, видимо, намерен принять вызов, — сказал Хёскульд, — но послушайся моего совета и не делай этого, потому что если ты будешь биться с Гуннаром, то тебе придется не лучше, чем пришлось бы Мёрду, если бы он стал биться с тобой. Лучше нам выплатить вдвоем Гуннару все деньги.

Затем они спросили своих людей, какую долю они согласны внести. Те ответили, что внесут столько, сколько Хрут захочет.

— Пойдем тогда к землянке Гуннара, — сказал Хёскульд, — и выплатим все сполна.

Они пошли к землянке Гуннара и вызвали его. Он вышел и стал в дверях землянки. Хёскульд сказал:

— Принимай деньги.

Гуннар сказал:

— Выкладывайте. Я готов принять их.

Они выплатили ему все деньги сполна. Тогда Хёскульд сказал:

— Пусть от этих денег будет тебе так же мало проку, как мало ты заслужил их.

— Будет от них прок, — сказал Гуннар, — потому что иск был справедливый.

Хрут ответил:

— Придется тебе еще поплатиться за них.

— Будь что будет, — ответил Гуннар.

Хрут с Хёскульдом ушли к себе в землянку. Хёскульд был очень возмущен.

— Неужели, — сказал он, — Гуннар никогда не поплатится за эту проделку?

— Он, конечно, поплатится за нее, — сказал Хрут, — но для нас с тобой это не будет ни местью, ни славой. Всего вероятнее, что он еще подружится с нашей родней.

На этом их разговор кончился. Гуннар показал Ньялю деньги.

— Повезло, — сказал тот.

— Все благодаря твоей помощи, — сказал Гуннар.

Люди разъехались с тинга домой, и Гуннару эта тяжба принесла большую славу. Он отдал Унн все деньги и ничего не захотел оставить себе, сказав лишь, что она и ее родичи, по его мнению, отныне обязаны ему больше, чем кому-либо другому. Она сказала, что это действительно так.