Мой сводный враг

Глава 2

Артём

    Пип. Пип. Пи-и-ип.
    Фак, как я только умудрился поставить будильник?
    Перекатываюсь на бок и вслепую пытаюсь нашарить айфон, разрывающийся самой дебильной мелодией на свете. Башка трещит так, что отдирать ее от подушки опасно, взорвется. Надо ж было так нажраться перед возвращением в "гнездышко"!.. И это сейчас, когда нужно сохранять трезвый рассудок самому и, вдобавок, постараться вернуть его отцу.
    Новость о его женитьбе на какой-то потрепанной шалаве с великовозрастной дочерью... Шок. Тотальный шок. Захрена ему вообще жениться? Если бабки некуда девать, то всегда могу подсказать ему пару проектов для инвестиций. Но всаживать деньги в типа серьезные отношения? Ну и бредятина. В их-то возрасте! Чтобы, не дай Боже, мадам не родила внебрачного ребенка?! Смешно просто. Даже интересно посмотреть, чем его зацепила эта женщина, и сколько он уже всадил баблинского в ее силикон.
    Пип. Пип. Пи-и-ип.
    Будильник продолжает разрываться, а мне уже хочется выкинуть телефон в окно. Сколько я вчера выпил? Ни черта не помню. Только эту сочную официанточку с горящими глазами. Линию ягодиц под задравшейся в ходьбе юбкой, манящую под облегающей футболкой талию и острые ключицы в вырезе футболки. Как ни крути, но русские телочки куда соблазнительнее и красивее британок. Шутка про то, что живая англичанка в постели аналогична мертвой француженке, конечно, старая и бородатая, но блин... Правило-то рабочее. А уж по нашим-то как я соскучился! Огонь! И такие сладкие губы...
   — Что, истосковался по родине? — тихо и насмешливо спросил Вадим, поймав мой голодный взгляд.
   — По ходу, — кратко ответил я и уже громче: — А где у вас тут туалет?
   — Т-там... — она повела плечами и махнула рукой в сторону уборных, которые я и так бы нашел хоть с завязанными глазами.
   — Вы не проводите? — я встал из-за стола, избавившись от кожаной куртки.
   — Конечно, — невнятно ответила она, чуть покраснев. Хорошая девочка, сразу поняла, чего я от нее хочу.
    За спиной послышался раскатистый смех старых друзей. Кто-то из них даже начал делать ставки: даст — не даст. Понятно, что даст. Не сейчас, так через пару часов. У меня еще не было осечек.
    Подошел поближе, и ноздри тут же уловили ее аромат, такой же сладкий и манящий, как и она сама. Не то клубника, не то земляника. Да, точно. Что-то ягодное. Оставалось только надеяться, что на вкус она такая же спелая и сочная. Запах пьянил похлеще тех шотов, что мы опрокинули в предыдущем баре. И потому стоило нам с Ягодкой покинуть шумный зал, как я не выдержал. Схватил ее за запястья и, не встретив сопротивления, прижал девчонку к стене. Ее губы, податливые и мягкие, напомнили, по чему я соскучился в России. В джинсах стало тесно, да и официантке пора уже было избавиться от этой формы секс-игрушки. Я уже успел прощупать крепкую троечку, закованную в тугой лифчик без всяких пушапов. А задница... О, да. Начну с того, что возьму ее сзади.
    Давненько мне не попадались такие горячие. Признаюсь, я не любитель разводить канитель с прелюдиями. А эта... Завелась с полоборота, кажется, даже быстрее меня. Я не успел ее коснуться, а она уже была готова на все сто. Маленькая нимфоманка... Дышала тяжело и часто, соски бессовестно торчали, будто просили прикусить их, покатать на языке... Да, я бы звал ее Ягодкой. Ей бы понравилось. Обычно таких знакомств мне хватало на ночь, но тут я сразу почувствовал: мы идеально совместимы в постели. Она была такая отзывчивая, наверняка уже мокренькая... У-у-ух, как вспомню, так членом хоть гвозди заколачивай.
    Я целовал и представлял, что будет дальше. Сначала мы бы сделали это быстро. И ей было явно невтерпеж, и я был бы не прочь вдуть ей стоя. Нагнуть, сорвать влажные трусики... И вперед, похлопывая по спелой округлой попке. Потом я отвез бы ее в тихое местечко, и там мы бы развлекались не спеша. Я собирался попробовать ее со всех сторон и во всех позах. У каждого мужчины есть та женщина, с которой хочется воплотить Камасутру. И эта сладенькая упругая девочка была для меня тем, что доктор прописал, чтобы отвлечься от проблем.
    Когда фантазия захлестнула реальность горячей волной, и я уже почти утянул девочку в одну из кабинок, на горизонте возникла ОНА. Мегера, свято следящая за честью своей подруги. Ненавижу таких девиц, никогда не понимал, как можно обломать кайф сразу двум людям одним вопросом! Ходячий пояс верности! Сама небось уже давно мужика без штанов не видела и из зависти рвалась угробить вечер всем остальным. Что, мать ее за ногу, молча не могла разглядеть, что в порядке ее Олеся (или как там ее)?
    Но нет же, надо было уточнить. Я пообещал Ягодке дождаться окончания ее смены, но девчонка будто сквозь землю провалилась.
    Пип. Пип. Пи-и-ип!
    Да заткнись ты уже! В жизни бы такую мелодию трезвым на будильник не поставил.
    Все же нахожу в себе силы оторвать голову от подушки. И замираю...
    Стоп. Я что, ее все же дождался?! И притащил домой?!..
    Ягодка лежит рядом, свернувшись калачиком под одеялом и с блаженной улыбкой приобнимает подушку. На будильник не реагирует, даже бровью не ведет! А трезвонит как раз ее смартфон. Дешевенький, с треснувшим экраном.
    Пытаюсь вспомнить хотя бы часть вчерашнего вечера – особенно ту, где я тяну какую-то официантку домой, а не в отель! — но ни хрена. Белый лист. Я хоть трахнуть ее успел? Черт, хоть бы это вспомнить... Ягодка морщится во сне и разворачивается на спину, пытаясь одной рукой нашарить телефон, стоящий на зарядке. То есть она еще и зарядить его умудрилась?!
    До меня запоздало доходит, что мало того, что я притащил телку домой, так еще и вместо своей комнаты привел ее в гостевую спальню... Ошибся на этаж! Не вовремя. Ох, как не вовремя. Если я продолжу все свои выкрутасы из прошлого, отец точно ко мне не прислушается. Надо что-то срочно придумывать.
   — Эй, — я мягко касаюсь ее плеча.
    Но вместо того, чтобы улыбнуться и поздороваться, девчонка испуганно взвизгивает, подскакивает, как будто я шокером ее шарахнул, и падает с кровати. На ней простая линялая футболка, даже не прикрывающая линию розовых трусиков. Член наливается кровью. В принципе, можем еще разочек... Этот я точно запомню.
   — Какого?.. — возмущенно ахает она, уставившись на меня, как на Джека Потрошителя.
    Надеюсь, мы вчера предохранялись. Если для нее в порядке вещей просыпаться в незнакомых комнатах и не узнавать человека, с которым провела всю ночь, то дело дрянь.
   — Что ты тут делаешь? — шипит она. — Как ты меня нашел?!
    Тебя нашел? Я?! Девочка, ты головой не ударялась? Ты в моем доме, ау! И если не можешь сказать ничего умного, использовала бы сладкий ротик в деле. От утреннего минета, к примеру, я бы не отказался.
    Вслух же ничего не говорю. Только шарю по ней взглядом. А при дневном свете она даже лучше. Копна темно-русых волос, большие зеленые глаза и... Привет вам, девочки под футболкой! Они ведут себя куда вежливее, уже маячат мне затвердевшими земляничками сосков. Интересно, они у нее нежно-розовые, такие молочные, или потемнее?..
   — Иди сюда, я тебе кое-что напомню, — бормочу я, касаясь ее ноги, а потом рывком подтягиваю к себе. В зеленых глазах пляшут ведьмины огоньки, она даже подается вперед на мгновение. Но уже через секунду снова взбрыкивает, как норовистая лошадь.
   — Отстань! — выворачивается она и звонко шлепает меня по руке. — Одевайся и проваливай. Желательно, через окно.
    И, главное, злобно так, будто на что-то обижена. Растерянно прижимает к животу руку, закусывает губу. В ее глазах явно читается сожаление. Это после ночи со мной?! Нет, она точно на голову двинутая.
   — Долбанный Вова, — вполголоса бормочет она, натягивая шорты. Вова? Что еще за Вова? Ее бывший? И уже мне, явно сдерживая все эмоции и стараясь говорить спокойно: — Умоляю. Посиди тут полчаса.
    Не успеваю даже ответить, как за ней закрывается дверь.
    Что за жесть происходит?
    И куда эта шизанутая намылилась?
    Мозг внезапно подсовывает мне часть воспоминаний с прошлого вечера. Вот я сижу с друзьями, вот мы выходим из бара и рассаживаемся каждый в свое такси. Но в какой момент я успел захватить с собой Ягодку? По пути? На остановке? Как ее там? Оля, Олеся?
    Черт, надо выйти и вернуть ее в комнату. Конечно, есть вероятность, что в лабиринтах нашего особняка они с отцом не пересекутся, но надежды мало. Не стоит ему встречаться с моим ночным похождением. Уже представляю его типичное: "Ты совсем не повзрослел!" и этот менторский осуждающий взгляд.
    Поспешно влезаю во вчерашнюю футболку и джинсы и выхожу в коридор. Ни в ванной, ни в соседней комнате официантку не вижу. Заблудилась, что ли?
    Осторожно, стараясь не нарваться на прислугу, спускаюсь вниз. Может, Ягодка захотела попить и пошла на кухню? Блин, на каждом этаже по кулеру, на кухню-то ей зачем?
    Дверь в нужную комнату закрыта, за ней слышны приглушенные голоса. Прислушиваюсь, пытаюсь разобрать, о чем там говорят, даже подхожу поближе к двери.
   — Артем Сергеевич? — слышу удивленный голос позади. — Вы вернулись?
    Сперва дернувшись от неожиданности, разворачиваюсь. Людмила Михайловна — кухарка, работающая на отца уже лет десять. В руках у нее серебряная супница с половником, отец всегда предпочитал завтракать куриным бульоном. К прислуге я никогда не питал нежных чувств. С самого детства они докладывали отцу о каждом, даже незначительном, проступке, из-за чего сильно потеряли в очках моего к ним доверия. Да и какой смысл вообще иметь теплые чувства к всяким кухаркам и уборщицам? Сегодня одна, завтра другая — текучка кадров всегда была большой. Только Лидии Михайловне удалось задержаться подольше. Если бы ей не было больше полтинника по паспорту и тонны кило на весах, я бы даже подумал, что они с отцом любовники.
   — Доброе утро, — сухо здороваюсь я. — Да, вернулся.
    Чтобы она не посчитала, что я как мальчишка подслушиваю под дверью и боюсь зайти внутрь, толкаю дверь. Не особо готов общаться с "семейкой", но выбора нет.
    Первое, что я вижу, переступив через порог — Ягодка. Она стоит с большой белой кружкой — моей любимой! — возле раковины и о чем-то беседует с невысокой блондинкой лет сорока на вид. Хороших таких сорока, со всеми ботоксами, подтяжками и прочим. Стоит девушке меня увидеть, как ее глаза наливаются таким ужасом, словно я прямо на ее глазах отрываю голову любимой куклы.
   — Артем! — отца подмечаю не сразу, он стоит чуть в стороне. Но стоит мне оказаться внутри, тут же, распахнув свои медвежьи объятия, идет ко мне. — Вот так сюрприз! Я думал, что ты только к вечеру прилетаешь!
   — Артем? Это Артем? — женщина радушно улыбается, словно и правда рада меня видеть. Она что, дура? Неужели думает, что я позволю им с отцом расписаться? — Меня зовут Лариса Николаевна. Можно просто Лариса. Очень приятно с тобой наконец познакомиться!
    В каждом слове, в каждом звуке такая патока, что сводит челюсть. Я совершенно ничего не понимаю. Какого черта Ягодка сюда спустилась и почему все так спокойно отреагировали на ее появление в святая святых?
   — А это моя Олеся, — будто услышав мой вопрос (а может, поймав взгляд), говорит Эта Женщина, приобнимая Ягодку. — Думаю, вы подружитесь.
    Фак... Что?!
    Моя ночная пассия по совместительству еще и несостоявшаяся сестричка?! Охренительно мы с ней "подружились".
   — Такое ощущение, что где-то я тебя уже видел, — обращаюсь к Олесе, подмечая, как она заливается румянцем и отводит взгляд. Отец, приобнимая меня за плечи, тянет вперед, и я шагаю.
   — Приятно познакомиться, — невнятно бормочет девушка.
   — Олеся у нас очень скромная девушка, — начинает отец. Ага, скромность прям из всех щелей прет. — Они с Ларочкой в Воронеже жили. А в институт Олеся уже в столице поступала.
    Я даже не знаю, что меня больше раздражает. Это его "у нас", "Ларочка" или то, с какой нежностью отец говорит про свою пассию и ее дочь. Он, по всей видимости, явно не в курсе, что из себя представляет эта Олеся. Работать в баре, чтобы цеплять богатых мальчиков — офигеть афера, я даже повелся! Впрочем, яблоко от яблоньки недалеко падает, видимо, насмотрелась на свою мать и переняла линию поведения. А что, тоже неплохо. В жизни явно устроятся. Та, что постарше, буквально в одном шаге от мармелада с трюфелями.
   — ... учится, вот, теперь, — продолжает отец.
   — А я думал, что уже все умеет, — стараюсь унять сочащуюся желчь, хотя бы как-то подавить ее, но получается хреново.
   — Артем! — в тоне отца звучат стальные нотки, он единственный понял все мое отношение к сложившейся ситуации. Эта его Ларочка стоит спокойно, будто ни в чем не бывало, а Олеся как глупый олененок хлопает глазками, мнется с ноги на ногу и явно не знает, как себя вести. Тьфу, а не семейка. Как отца только угораздило?
   — Думаю, нам всем стоит позавтракать, — Лариса, как маленький ребенок, хлопает в ладоши, улыбается и взглядом приглашает к столу. — Людмила Михайловна, что же вы на пороге стоите? Проходите.
    Легко оттолкнувшись от высокой мраморной столешницы, женщина подходит к кухарке и забирает у нее супницу. Помощница дофига, понятно. Вот, на какой крючок отца подцепила, усиленно делает вид, что вся такая естественная, простая. Ага, как же. Водружает супницу на уже накрытый стол: мясные и сырные нарезки для бутербродов, свежевыжатый сок, фрукты. Идиллия, мать его. Будто с какой-то дурацкой рекламы, в которой все актеры нацепили улыбки, а в глазах прямо-таки читается: "Убейте меня".
   — Олеся, присаживайся, — отец галантно отодвигает стул и перед Ларисой, и перед ее дочерью.
   — Я, наверное, пропущу завтрак, — эта волчья ягодка все же поднимает взгляд. — Опаздываю на электричку.
    Надо же! Еще не выпросила у отца машину. Видимо, они с матерью боятся спугнуть денежный мешок в его лице. Заметили, что он на дух не переносит меркантильность.
   — Олеся, не спеши, — настойчиво повторяет отец. — Тебя Артем потом докинет, всяко быстрее, чем на электричке твоей. Как раз на его бмв техосмотр совсем недавно прошли.
   — Я лучше сама...
   — С удовольствие довезу сестренку до института, — мы говорим одновременно. Вот только эта лань заливается краской и отводит взгляд, а я все же нахожу в себе силы, чтобы каждая моя фраза не звучала, как вызов.
   — Как тебе в Англии, Артем? — спрашивает "Ларочка", когда мы все усаживаемся за столом. Мажет бутерброд с черной икрой, причем так, будто всю жизнь ее ела.
    Девчонка лишь вяло ковыряется в тарелке с бульоном. Ух, милая, аппетит пропал? Так это только начало.
   — Прекрасно, — сухо отвечаю я. И внезапно добавляю: — Очень рад, что не стал тратить время на российское образование.
    Слежу за реакцией Олеси и удовлетворенно хмыкаю, когда она морщится. Явно хочет что-то сказать, но молчит.
   — А Олеся в институте дизайна и технологий учится, — с гордостью произносит Лариса. Конечно, когда всю жизнь провела в Воронеже эта помойка, о которой я даже не слышал, будет казаться крутым учебным заведением.
   — А кто оттуда выпускается? — не сдерживаюсь. — Швеи и технички?
   — Я учусь на дизайнера архитектурной среды, — холодно отвечает Олеся. Да неужели? У нашей маленькой шлюшки прорезались зубки? — На случай, если в твоем мире существует только экономика и юриспруденция, я поясню. Буду заниматься проектированием высокохудожественных предметно-пространственных средовых комплексов, связанных с архитектурой, созданием интерьеров малых архитектурных форм городской и ландшафтной среды. Проектированием фасадов зданий, входных групп с прилегающей территорией и монументально-декоративного оформления средовых объектов. Мне перевести?
    Не могу себя сдержать, а потому показушно зеваю. Ну и скукой планирует заниматься эта девчонка. С другой стороны, бабки там и правда крутятся большие, выше вероятность найти тугой кошелек с престарелым членом.
   — Олеся, — мягко окликнула ее мать.
   — Артем! — одновременно с ней одергивает меня отец.
   — Я пойду собираться, — Олеся встает из-за стола, с шумом отодвигая стул, вымучивает из себя улыбку и добавляет: — Спасибо за завтрак.
    Остаюсь на своем месте с видом победителя. Если она сдалась так просто, то выдавить шлюшку-старшую и шлюшку-младшую будет не так уж и сложно.
   — Артем, тебе тоже надо привести себя в порядок, — уже спокойнее говорит отец. — Не забыл? Тебе везти Олесю в институт.
   — Ах да, точно. Я понял, что столько лет отучился в Англии для того, чтобы работать персональным водителем, — весело замечаю я.
    Лариса опускает взгляд и стискивает зубы. Ага, значит, и ее прошибло.
   — Артем, очень тебя прошу, — тон отца звучит куда мягче и спокойнее. Он и правда изменился за то время, что меня не было. — Попробуйте, пожалуйста, найти общий язык и подружиться.
    О да, мы подружимся. Еще как подружимся.
    Когда я спускаюсь на улицу, Олеся уже стоит у машины. То и дело поглядывает на часы и переминается с ноги на ногу. В потрепанных узких джинсах, голубой рубашке и расстегнутой дешевой кожанке. Волосы собраны в пучок, на лице ни грамма косметики. Мда, сестричка, слабенько.
    При виде меня она закусывает нижнюю губу и тихо, но твердо произносит:
   — Я не поехала сама только для того, чтобы обсудить все произошедшее.
   — А где же твоя форма секс-игрушки? — игнорирую ее фразу и щелкаю на ключ машины. Моя темно-изумрудная малышка отзывается приветственным писком и открывается. — Садись.
    Последнее бросаю сухо, но девчонка послушно приземляется на пассажирское кресло. Осторожно укладывает рюкзак с хреновой тучей всяких китайских висюлек на колени. Смотрит только перед собой, не прекращая пожевывать губу. Не знаю, какая дура сообщила, что это может возбуждать.
    Впрочем, во всем своем смятении шлюшка-младшая и правда выглядит мило. Эти выбившиеся из пучка волосы, тонкая открытая шея, острые ключицы, плотно сомкнутые коленки — образ святой простоты может цеплять. И этот уже знакомый ягодный запах... Ммм, поездка обещает быть веселой.
   — Я... — начинает она, чуть подаваясь вперед.
   — Пристегнись, — в приказном тоне прерываю я и трогаюсь с места. Слушать все эти идиотские оправдания не хочется.
   — То, что произошло вчера вечером... — спустя несколько минут она вновь начинает говорить. Слышно, что старается подбирать слова. Лицемерие, сраное лицемерие!
   — О да, прекрасный был цирк. Кто бы мог подумать, что я познакомлюсь с будущей сестренкой в шмаро-баре? Неужели настолько хорошие чаевые, что ты там работаешь? Или отец дает недостаточно денег?
    Олеся заливается краской и опускает взгляд.
   — Что, дорогая, не привыкла, когда с тобой так общаются? — я усмехаюсь. — Тебе вот такое ближе?
    Одной рукой удерживая руль, вторую кладу к ней на коленку и крепко сжимаю. Чувствую, как она вздрагивает от этого прикосновения. Продвигаюсь выше, запуская пальцы на внутреннюю сторону бедра. А она горячая, чертовски горячая. Интересно, какая у нее температура там?
   — Прекрати, — слышу сдавленное, но не останавливаюсь. — Прошу, перестань!
   — Мы ведь только начали, — с издевкой тяну гласные.
   — Твою мать, хватит! — она выкрикивает и с силой отталкивает мою руку. — Останови машину!
   — Что? Тебе больше не хочется играть? — выплевываю.
   — Останови. Машину, — выдает буквально по слогам. Бросаю на нее взгляд и отмечаю, что ее натурально трясет. Даже губы подрагивают! Ха! Это девочка так злится или возбуждается?
    Сбавляю скорость и съезжаю на обочину. Когда притормаживаю, с любопытством смотрю на то, что она планирует делать тут, на трассе. Пойдет до города пешком? Смешно. И недальновидно.
   — Ну ты и мудак, — качает головой и дергает за ручку. Дверь разблокировывается только со второго раза.
   — Я загляну к тебе сегодня на работу, — с явной насмешкой бросаю вслед. — Может, там ты будешь более покладистой.
    Давлю на газ, а сам смотрю в зеркало заднего вида. Сперва она неловко осматривается по сторонам, а потом отводит в сторону одну руку, голосует. Выглядит так жалко и несчастно, что я почти верю в ее актерскую игру. Ей не в этот сраный институт дизайна и технологий надо было идти, а в актерское училище. Актриска погорелого театра, блин.
    Почти сразу подле нее тормозит белая старая тайота. О чем-то договорившись с водителем, она залезает на пассажирское сидение, и машина трогается с места. Быстро она разобралась, как ей быть, чувствуется опыт.
    Моя малышка урчит и податливо разгоняется. Возвращаться домой нельзя, отец еще не уехал в офис, а значит, пойдут лишние вопросы. Не стоит его лишний раз злить, пусть думает, что мы с Ягодкой пытаемся подружиться в дороге.
   — Институт дизайна и технологий, — говорю я навигатору.
   — Прямо пятнадцать километров, — мягким женским голосом отзывается телефон.
    Что же, посмотрим, где учится шлюшка-младшая, а заодно и к Вадиму заеду. Он как раз неподалеку живет. Вот он охренеет от свежих новостей. Нажимаю на кнопку, чтобы включить музыку, кручу на максимум.
    Уже через минуту ни Олеси, ни тайоты, в которую она села, не было в поле моего зрения. На мгновение мелькнула мысль, что не стоило отпускать девчонку голосовать. Если с ней что-то произойдет, мне же потом и выкатят. Но мысль уходит, как только я вспоминаю, что Олеся уже взрослая девочка, и раз уж работает в таком баре, то точно осознает все риски, так как не раз с ними сталкивалась.
    Вот только что теперь делать с ней и ее матерью? Как правильнее дать им понять, что для них нет места ни в доме отца, ни в его жизни. И как донести эту идею до отца? Свадьба всего через несколько месяцев, у меня чертовски мало времени.
    Перестраиваюсь в правый ряд и сбавляю скорость.
    Отец развелся с матерью, когда мне было всего восемь. Я долго не понимал, что произошло и почему мама уехала в какую-то другую страну, почему нам с отцом приходится жить вдвоем, пусть даже в окружении кучи прислуги. Когда закончил школу — отец настоял, чтобы среднее образование я получал в России — уехал в Англию, к матери. Вот только с ней я прожил всего пару месяцев, на высылаемые отцом деньги снял квартиру. Именно в тот момент я осознал, что мать родила сына для того, чтобы удержать отца. А отцу на меня глубоко плевать, потому что я был рожден нелюбимой женщиной. Он звонил, дай Бог, раз в пару месяцев, задавал дежурные вопросы о моих делах и учебе. И только полгода назад начал проявлять хоть какой-то интерес: участились звонки, расширился список вопросов. Я впервые за долгое время посчитал, что отцу, скорее всего, не совсем на меня плевать. И вот... эта идиотская свадьба, эта показушная идиллия за завтраком.
    Ну уж нет. Как бы отец ни относился ко мне, такую ошибку я ему совершить не позволю.