Мой сводный враг

Глава 5

Олеся

    Я держу руки на руле, смотрю прямо перед собой, а в голове лишь один вопрос — какого хрена я во все это ввязалась?! Почему не заказала такси, почему не пошла до другой остановки, почему, почему, почему... Вопросов к самой себе накопилось столько, что голова разрывалась на части.
   — Тут можно девяносто ехать, между прочим, — заявляет Артем.
    Он явно не ожидал, что, сев за руль бмв, я буду ехать со скоростью в сорок километров в час в крайнем правом ряду. Что буду пропускать каждую тарантайку, даже если это крохотный разваливающийся на ходу матиз, который едет быстрее нас лишь на километр.
   — Мы так до дома никогда не доберемся, — бурчит Артем в сторону.
    Вот честное слово, как только я нажала на педаль газа, из головы вылетели все мои претензии к этому парню. Нет, я их не забыла. Просто это все стало вдруг не таким уж важным. Передо мной целая трасса и дофига машин, внятно думать о чем-то другом не получается.
    Да и парень притих. Куда-то запропастились все его язвительные подколки. Либо он действительно решил временно выйти на мировое соглашение, либо он попросту опасается за свою жизнь. Я же вцепилась в руль так, что когда в нашу сторону гаишник тыкнул жезлом, даже не сразу сообразила, что Артем, судя по всему, был прав. И Ваня решил его проучить. Нет, это даже отлично, вот только я сама зачем-то вписалась в его защиту и села за руль.
   — Права в кошельке в рюкзаке, — хриплым из-за пересохшего горла голосом говорю я.
   — Я по чужим сумкам не лажу, — он хмыкает.
   — Если я сейчас уберу руки с руля, то просто не смогу себя заставить положить их обратно, — все же признаюсь. Через зеркало заднего вида подмечаю, что гаишник пружинистой походкой и с довольным лицом идет к нам. Добавляю: — В малой секции.
    Тяжело вздохнув, Артем все же достает рюкзак с заднего сидения и извлекает из него кошелек. Немного подвиснув над хитрым замком, достает и права.
   — Сержант Петров, — начинает гаишник в открытое окно и внезапно как-то сникает. Нахмурившись, смотрит сперва на меня, потом на протянутые через меня права Артемом, а следом уже и на самого Артема. Уже как-то слишком безрадостно продолжает: — Ваши документики.
    С ярким фонариком смотрит и на мои ранее не обкатанные права, и на протянутую парнем открытую страховку — все это в полной тишине. Руки от руля я и правда не отрываю, а на самого гаишника смотрю волком. С каждой секундой его задержки шанс того, что я смогу и дальше вести авто, снижается.
   — Доброго пути, — сухо говорит Петров и возвращает бумаги.
    И я все-таки нахожу в себе силы, чтобы продолжить путь.
   — Я же говорил! — торжественно произносит Артем, будто мы с ним старые друзья и о чем-то поспорили. Замечает мое лицо и уже другим тоном спрашивает: — Ты в порядке?
   — Я впервые за рулем после того, как сдала экзамен, — признаюсь. — И меня впервые останавливает гаишник!
   — Да уж, где-то ты облажалась, — насмешливо произносит Артем. — В гараже три машины свободные пылятся, могла бы быть уже профи. Или перед моим отцом строишь из себя святую невинность?
   — Началось, — процедила и сама не заметила, что чуть прибавила скорости. Спидометр показывал восемьдесят километров в час, но машина ехала ровно, будто бы пушинка. Помнится, на старенькой пятерке в автошколе даже при скорости в сорок километров в час трясло так, что зубы сами собой отбивали чечетку. — Ты вроде сам предлагал перемирие.
   — Я думаю, мы оба прекрасно понимаем, что при родителях нам стоит вести себя более тактично, — сухо произнес Артем.
   — А я думаю, что тебе стоит кое-что знать, — придерживаюсь скоростного режима, но еще буквально на миллиметр вдавливаю педаль газа.
   — Во-первых, в тот вечер, когда мы с тобой познакомились, я узнала о свадьбе наших родителей, — костяшки пальцев побелели. Но в этот раз я вцепилась в руль не от страха, а от напряжения. Страх перед дорогой и другими авто как раз-таки отошел на второй план. — Бармен дал мне коктейль, чтобы я хотя бы немного отвлеклась от семейных проблем. Всё это поведение... оно мне совершенно не свойственно. Я не трахаюсь с клиентами, не даю им полапать себя за задницу или грудь, не голосую на трассе... Все это было со мной впервые. Я и наркотик впервые попробовала! Сама того не подозревая.
    Голос срывается, на глаза накатывают слезы, потому я все же немного сбавляю скорость.
   — То есть я переспал со своей возможной будущей сестричкой из-за того, что какой-то бармен подмешал тебе наркоты? — по голосу не получается понять, верит мне Артем или нет, а я не рискую оторвать взгляд от дороги и посмотреть ему в лицо. Но его голос звучит спокойно, даже как-то слишком.
   — Мы с тобой не спали. Я точно помню, что приехала в дом одна, и спать ложилась одна.
   — Но проснулись-то мы вдвоем, — замечает он.
   — Артем, — перевожу дыхание, набираюсь смелости для того, чтобы произнести: — Я — девственница.
    В салоне автомобиля повисает напряженная тишина. От нее даже зубы сводит, мне все хочется, чтобы парень сказал хоть что-то. Желательно, извинился. Пожалуй, это если бы не примирило нас, то хотя бы выело бы засевшую занозу ненависти к нему.
   — Ты сказала, что в тот день узнала о свадьбе твоей матери с моим отцом. Ты из-за этого расстроилась?
   — Да, — я не понимаю, почему он перевел тему, но отвечаю искренне.
   — То есть ты тоже не хочешь свадьбы? — тихо интересуется он.
   — В смысле? — сбавляю скорость, уже уверенно перестраиваюсь в ряд левее и разгоняюсь, чтобы обогнать волочащуюся фуру. — Нет, ты не понял. Просто мы с мамой уже половину моей жизни вдвоем, я не была готова к тому, что она выйдет замуж. Но я искренне хочу, чтобы она была счастлива. Она... — голос дрогнул, — она меня уже вырастила и с моей стороны эгоистично считать, что всю свою оставшуюся жизнь она должна посвятить мне.
   — А я не хочу их свадьбы, — внезапно произносит он. — Я не думаю, что это хорошее решение.
   — Почему? — я поражена. По-настоящему. У меня в голове не укладывается, как можно быть против того, что его даже не касается. — Если ты переживаешь, что тебе придется жить с большим количеством незнакомых людей, то не переживай. Через месяц-другой я скоплю достаточно денег и съеду. А моя мама хорошая. Она прошла кучу всяких курсов по психологии...
    Внезапно Артем начинает смеяться. Вот только не весело и беззаботно, а как-то злобно.
   — Скопишь денег? — отсмеявшись, уточняет он. — Это и правда смешно.
    Я не поняла, что смешного в том, чтобы скопить денег, чтобы жить отдельно от родителей, но спросить не успела.
   — В этот поворот, — махает рукой.
    Включаю поворотник и сворачиваю. До дома остается не так далеко, но мы молчим. Я не знаю, что сказать, а Артем думает о чем-то своем, не ставя меня в известность. Когда мы подъезжаем к высоким железным воротам и парень щелкает на пульт дистанционного открытия дверей, он выдает.
   — Не знаю, Ягодка, врешь ты или нет. Тут лишь два варианта. Первый... Если ты мне не врешь и в самом деле такая невинная, какой пытаешься казаться, то я, конечно, полный мудак. А второй — если ты меня обманываешь и попросту пытаешься втереться в доверие, то тотальная идиотка тут ты. Предположим, я тебе верю, но вот это все не отменяет того факта, что я постараюсь не допустить эту свадьбу. Я это делаю не из-за вредности и желания кому-то подгадить, а только для моего отца. И ты тоже самое сделала бы для своей матери, если бы имела такой же бэкграунд.
    Он закончил свой недолгий монолог, бросил на меня взгляд, чуть нахмуренный и озадаченный. А после вышел из машины, заявив напоследок, чтобы оставила ключи на тумбе в холле.
    Что это сейчас было?
    И как мне к этому следует относиться?
    Вот тебе и "Прости, Олеся", блин. Еще и Ягодка какая-то всплыла.
    Артема я нагнала уже к крыльцу. Вот только ничего не успела сказать, как дверь отворилась и перед нами предстали счастливые родители. Мама в красивом светлом платье, Сергей в рубашке.
   — Ну наконец-то, — мама улыбнулась, стоило ей нас увидеть. — В пробку попали?
   — Артем, ты не представляешь, кто к нам заглянул! — восклицает Сергей, сияя, как начищенный самовар. И не дожидаясь от сына ответа, говорит: — Вика! Ей кто-то рассказал, что ты вернулся в Москву.
    Парень внезапно останавливается, даже шаг назад делает, будто хочет от чего-то убежать. Вот только если родители не придают этому значения, то я напрягаюсь. Последние дни у меня и без того достаточно нервотрепки, так тут какой-то новый цирк приехал. Нет, нужно поторопиться и съехать пораньше.
   — Артем, привет! — я слышу звонкий женский голос и из-за спин мамы с Сергея выходит высокая худощавая девушка с пушистой копной ярких рыжих волос до самой талии. Идеально округлые бедра, высокая грудь — она словно сошла с обложки журнала. Девушка плавно спускается с лестницы, подбегает к замеревшему парню и вешается ему на шею. Натурально так вешается. — Поверить не могу, что ты мне не рассказал, что возвращаешься! Обо всех радостных событиях мне приходится узнать от наших общих друзей.
    Воу. Подруга детства? Девушка? Пожалуй, ее присутствие будет кстати. Может, она как-то сгладит атмосферу за столом и убережет маму с Сергеем от возможного вмешательства Артема в их жизнь? Следом за этими мыслями приходят другие, более мрачные. Чисто интуитивно эта девушка мне не нравится. Вот вроде она улыбается, а взгляд при этом хищный. Вот вроде она его обнимает и, по идее, рада видеть, но ногти вцепляются в спину хваткой гарпии.
   — Ты ведь не против, если я с вами отужинаю? — ослепительно улыбается Вика.
    И вдруг ее взгляд утыкается в меня. На секунду, на одно мгновение зрачки опасно сужаются, но почти тут же она нацепляет на себя маску безграничной радости. Такой приторной, такой сладкой, что аж зубы сводит.
   — А ты, наверное, Олеся! Я очень много про тебя слышала! — она отцепляется от Артема и подходит ко мне. Почти тут же в сладко-приторных объятиях оказываюсь я, в нос ударяет запах ее парфюма: тяжелого и терпкого, что никак не вяжется с ее образом. — Меня зовут Вика. Мы с Артемом с самого детства вместе.
   — Ты хотела сказать: "Мы с Артемом были с самого детства вместе, пока я не переспала с его лучшим другом"? — прошипел он вполголоса. Так, чтобы слышали только мы. Родители в счастливом неведении прошли в холл и ждали нас там.
   — Кхм, я, наверное, пойду, — неловко переминаясь с ноги на ногу, произнесла я. И не дожидаясь ответа — да и какой там ответ, когда эти двое так экспрессивно сверлят друг друга глазами — пошла внутрь. Становится свидетелем очередной драмы не хотелось, у меня своих хватает.
   — Они полдетства провели вместе, представляешь? — рассказывает Сергей маме, опираясь на стену с бокалом коричневой жидкости. — Вика недалеко жила, потому они часто играли в их дворе. Ты ведь не против, если она с нами поужинает?
   — И правда здорово, — улыбается мама. — Конечно, не против.
    И они, не замечая зашедшую меня, целуются.
    Мне совершенно точно надо съехать в ближайшее время, мой неокрепший мозг такого точно не выдержит. Нет, как я и говорила, я взаправду желаю маме и Сергею счастья, ведь моя мать как никто другой это заслуживает. После смерти отца она взвалила на себя весь процесс воспитания и финансового обеспечения. Она думает, что я смутно помню то время, но на самом деле картинки того, как она выматывается на трех работах, чтобы и меня прокормить, и долги за похороны раздать, до сих пор стоят перед глазами.
   — Олеся, как здорово, что тебе удалось взять отгул на работе, — Сергей все же замечает меня.
   — Да, здорово, — глухо отвечаю я и улыбаюсь. Не потому что мне хочется. А потому что так надо. Хочется мне другого: принять горячий душ и залечь в кровати с какой-нибудь книгой. Пусть даже с Дэвидом Уоткиным с его "Историей западноевропейской архитектуры".
    В холл входит Артем, от него так и веет мрачностью. Напряжён, как натянутая струна. Следом за ним, лучась и искрясь, торжественно вплывает Вика. Я мысленно перевожу дыхание. Если он будет занят своей нынешней-бывшей-подругой детства, то отцепится от меня.