Ира И Лиза найдёныш

4 Глава

Да, девчонка умело держала руку на пульсе. Слишком умело. Чересчур. Стоило только Ирине Игоревне начать приходить в себя, как она снова и снова ощущала ласковые маленькие руки, нежные изломанные губы, длинный, шершавый — слишком длинный, слишком шершавый для человека — язык на себе,
в себе — везде абсолютно. Всё тело лазутчиковой превратилось в одну сплошную сверхчувствительную эрогенную зону. Она даже не подозревала, в насколько неожиданных местах лаская, можно довести её до пика, до громких жалобных криков, до умоляющих стонов. Да что там, она вообще не предполагала, что настолько чувствительна. Чувственна. Если уж говорить совсем откровенно, в какой-то момент жизни, а именно в период своей короткой супружеской жизни и всё остальное время за этим, Ирина игоревна с некоторой стыдливой горечью предполагала, что фригидна. Даже в какой-то момент смирилась с этим осознанием — в конце концов, это вполне укладывалось в её образ Снежной Королевы.       Нет, время от времени ей хотелось… Секса? Ну да, его. И, будучи красивой и умной женщиной, к тому же стальные нервы, невозмутимость, отсутствие истерик и характерных требований замужества, недостатка в партнёрах она не испытывала. Но это было как сходить в спортзал или в душ после спортзала — удовлетворение физиологической потребности, не более.       То, что происходило сейчас, не шло ни в какое сравнение. Девчонка заполнила собой весь мир, лишила способности, да и желания, если честно сказать, думать, анализировать, даже просто соображать. Более того, ей самой этого не хотелось. А хотелось чувствовать на себе эти руки, губы, да и всё это тело.   
    Телом своим лиза тоже вытворяла что-то совершенно умопомрачительное: сокращением мышц, плавными, ритмичными движениями, чуть подвиснув на сильных руках, едва касаясь или прижимаясь изо всех сил. Гладила своими совсем крошечными грудками с маленькими твёрдыми сосочками, поднимаясь от бёдер по животу, целуя и тут же по местам поцелуев проводя сосками. Эти движения вызывали неистовое желание, и Ирина Игоревна, впиваясь в спину девчонки безупречными своими ногтями, молила:     
  — Да, ещё! Возьми меня!   
Не привыкшие к этим словам, строгие губы дрожали, трепетали ноздри острого хищного носа, длинная изящная шея выгибалась, откидывая голову и подставляясь под поцелуи. Как изголодавшаяся, снова и снова требовала, просила, приказывала, умоляла. Девчонка молчала, почти ничего не говорила: стонала, рычала, вскрикивала, иногда шептала:    
   — Да, да!       
Или:      
 — Хочу!      
 А ещё:   
    — Моя! — врывалась в неё, жаркую, влажную.       Какая, к чёрту, Снежная — горячая, как курортный вечер в жаркий июльский полдень — маленькие пальцы внутри, сразу четыре, глаза в глаза:       
— Смотри на меня!       
Жадный шершавый язык проникал в рот, заполнял всю собой.       
Заснули, наконец, под утро — уже светало. Наступил Новый год, за окном падал сказочный мягкий снег. Даже самые весёлые гуляки угомонились и разошлись по домам. Девчонка уснула, ткнувшись носом в длинную шею.