Его любимое Чудо.

Часть 2

Антон зажмурился, вспоминая летящую в него тарелку, пробитую кулаком стену (от чего до сих пор болели костяшки), впопыхах собранный портфель, ключи, с особой злостью брошенные в реку, и крик, много крика. Такой крик, который до сих пор откликался эхом в сознании. Никому не нужный. Тряхнул головой, чтобы отогнать от себя мысли. Ничего не добился. Надо сосредоточиться на дороге, куда-то же этот мужчина его везёт. Неблагодарный ублюдок. Ебучая пробка.      
Сука… Вновь порыв неконтролируемой злости и парень бьёт кулаком в дверь машины.       
— Эй, эй, полегче, 
— Арсений смерил парня раздраженным взглядом, но, заметив, что в глазах того уже блестят слёзы, сменил тон, 
— Антоша, ты чего? Не буду я тебя насиловать, успокойся.       
— Да пошли вы, 
— «Антоша» показал мужчине средний палец, 
— очень смешно, вам бы в КВН играть, или в Камеди Клаб, или стендап тур устроить, или… или…       
— Да успокойся ты, чудо, 
— мужчина чуть заметно улыбнулся, убрав руку с руля, чтобы, потрепать парня по волосам, но преградой для этого послужил натянутый капюшон, который мужчине пришлось снять, что вызвало у Антона ещё одну волну протестов, 
— всё равно встало…
Движение, имею в виду,
 — поспешил добавить Арсений, увидев удивленный взгляд парня, 
— может всё-таки расскажешь, что с тобой? Тогда побыстрее закончим. А то мне придётся тебя у себя держать, пока не расколешься.     
  — А какое вам, собственно, дело, до проблем какого-то подростка?
— недовольно пробурчал Антон, натягивая капюшон обратно. Ну, это же действительно странно.      
 — А может я помочь смогу?      
— Не сможете.      
 — А если я психолог?      
 — А по вам видно, что нет, — парень победно хлопнул в ладоши, — не похожи.       
— А на кого похож?
— Арсений вопросительно посмотрел на парня, протягивая руку на задние сидения, доставая оттуда какую-то папку.    
   — Ну… Если честно, то на бизнесмена какого-нибудь, не знаю. Или владельца гей-клуба…
— ну, а что? Извините, но голубые кеды меня всё ещё настораживают.       Арсений рассмеялся. Нет. Арсений заржал, заставляя Антона вновь морщиться от резких громких звуков.       
— И ничего смешного.       
— Нет, Антош, это как раз очень смешно, — брюнет не переставал смеяться, вызывая тем самым всё большую неприязнь, — как тебе такое в голову пришло? — не сдохни, смотри, от смеха, — почему именно гей-клуб? — А ты догадайся.   
    Наконец, мужчина кое-как пришёл в себя и, подавив очередной накатывающий приступ хохота, протянул Антону папку:      
 — На, смотри.
   На самом верху лежала маленькая ламинированная карточка-пропуск в какую-то частную организацию. Вроде больница, но хуй знает. На обратной стороне красовалась явно не самая лучшая фотография брюнета, так как чёлка спала на лоб, а один глаз был прикрыт. Но Антон вынужден был признать, что даже тут мужчина выглядел лучше, чем Шастун на самой удачной своей фотографии. Под фото была надпись: «Попов Арсений Сергеевич. Психолог». Осмотрев эту бумажку, Антон полез дальше, но ничего интересного не нашёл, так как это оказались какие-то формальные бумаги-документы.     
  — Ну? — Арсений, как показалось, а скорее всего не показалось, ведь ты, сука, по-другому не можешь, самовлюблённо хмыкнул, — веришь теперь?      
 — Верю, — недовольно пробурчал Антон, отворачиваясь к окну. Признавать поражение не хотелось.       
— Может, теперь расскажешь, что с тобой?     
  — Арсений Сергеевич, а может вы отъебётесь уже?      
 — Ладно, 
— Попов фыркнул, 
— но не думай, что это значит, что я не доебусь потом.    
   А вот это уже стрёмно.      
 Остальную часть дороги ехали молча. Пробка довольно быстро рассосалась, и уже минут через пятнадцать Арсений открыл окно, чтобы им подняли шлагбаум. Прикольно.       Припарковавшись на единственное свободное во дворе место, Попов вытащил ключ и заглушил машину:      — Вылезай, чудо.   
    Нацепив на себя эмоцию донельзя обидевшегося человека, Антон всё-таки вылез. Судя по всему, промокнуть Арсений боялся сейчас больше всего в жизни, поэтому, стоило ему только захлопнуть дверцу иномарки, как он побежал под козырёк подъезда.       Антон же специально пошёл медленно. Он и так промок, а тут такой шанс побесить Попова, тем более тому явно было холодно в его джинсовке.       Когда Шастун подошёл к двери, в глазах Арсения уже была видна вся та злость на себя за то, что он вообще связался с этим мальчишкой. Открыв дверь подъезда, мужчина как можно более спокойно хотел сказать парню «проходи», но больше было похоже на рык. Антон ухмыльнулся, всё-таки он его выбесил.     
  Арсу пришлось буквально допинывать Шастуна до лифта, так как тот еле передвигал ноги:     
  — Быстрее можешь булками шевелить? Здравствуйте, — кивнул мужчина удивлённо посмотревшей на них бабушке, до этого залипающей в маленький телевизор, судя по всему смотря очередной выпуск «Пусть говорят» про изнасилованную девочку-подростка. Как символично.       А ещё Антон всегда мечтал жить в доме с консьержкой, поэтому сейчас ему показалось, что то, что он встретил именно этого мужчину
 — очень даже удачно.

Шестнадцатый этаж. Неплохо.
Всё время их длительной, как показалось Антону, который до этого поднимался максимум на 8 этаж, поездки Арсений молчал, тяжело дыша и разглядывая парня. Я тебе что, блять, экспонат?       
Сто тринадцатая квартира. Надо запомнить, чтоб адрес назвать полиции, если вдруг домогаться будет.       — Сюда…
— кивнул Арсений, вынимая ключ из двери и подталкивая Антона, пытающегося бурчать что-то вроде «дамы вперёд».       
Зайдя в квартиру, Антон старался не показать своего восхищения, но рот сам невольно приоткрылся, выдавая все эмоции подростка. Идеальный белый мраморный пол, такого же цвета стены. Раньше Шастун и подумать не мог, что белый цвет в квартире будет выглядеть не по-больничному, а уютно. И, хотя, увидел парень только коридор, он уже знал, что, во-первых, вкус у владельца явно есть, и, во-вторых, он не против тут пожить. Стянув с себя насквозь промокшие кроссовки, Антон отправился на исследование квартиры, чувствуя на себе удивлённый взгляд её хозяина. Наконец, закончив экскурсию, Шастун вернулся к Арсению, заваривающему чай:       
— Ничего так хата. И спальни две. Так что у меня даже кровать отдельная будет, неплохо.       
Попов от неожиданности чуть не вылил на себя кипяток, явно удивлённый таким заявлением. Судя по всему, этот мальчишка решил остаться у него на ПМЖ или что за чёрт вообще?      
 — Что, прости?
— Арсений на всякий случай поставил чайник на стол, 
— в каком смысле кровать будет?       
— В прямом. Просьба любить и жаловать, я остаюсь у вас жить, 
— Антон нелепо поклонился, задев вазу с конфетами, стоявшую на столе, отчего та с грохотом упала, а всё содержимое рассыпалось.       
— Антон…
— только и успел фыркнуть Арсений, как мальчишка подорвался, и со скоростью молнии влетел в ближайшую спальню, громко захлопнув за собой дверь.       
— Не догоните!
Побежавшему вслед за подростком Попову осталось лишь впечататься в дверь, которую, судя по всему, мальчишка держал со своей стороны. Дёрнул один раз, второй, третий. Крепко держит, шкет.       
— Тош, открой дверь, — чуть ли не промурлыкал Арсений. Психолога включил, сука? 
— Ну, Тошааа…    
   — Не называйте меня так,
 — послышалось из-за двери.      
 — А как тебя называть, чудо?      
 — Антоном. Ещё Шастом можно, 
— парень сильнее сжал ручку двери.     
  — Шастом?
— Да, Шастом, а с первого раза не понятно?       
— Это от фамилии. Шастун.     
  — Ну хорошо, Шастун так Шастун. Так, может, всё-таки выйдешь?
— Попова уже потряхивало, но он продолжал говорить как можно спокойнее.      
 — А вы меня тогда выгоните.    
   — Не выгоню, Тош, не выгоню. Мы чай попьём, а ты расскажешь, что случилось. Идёт? — если бы Арсений вовремя не отскочил, то дверь бы прилетела ему по лбу.       
— Да не называйте меня так, говорю! Вы глухой, что ли?
— Попов невольно улыбнулся: Антон выглядел как воробушек. Озлобленный такой, на весь мир обиженный воробушек, 
— ладно, идёмте чай ваш пить. Замёрз как собака.       
— Как воробушек.       
— Чего?      
 — Ничего, Тош, ничего.