Его любимое Чудо.

Часть 42

Арсений сам не успел заметить, когда его жизнь превратилась в жизнь типичного тридцати-сорока летнего человека, чей ребёнок учится в школе, а ещё и готовится из неё выпускаться. Попов, кажется, уже наизусть знал содержание всех сайтов различных ВУЗов, разбирался в том, куда какие экзамены нужны, и мог по порядку перечислить все современные специальности от более к менее востребованным. А Шастун считал, что дворник — тоже профессия, а все эти ВУЗы ведут за кассу в Макдональдсе. И всё это просто выводило Арсения из себя. Он же пророчил юноше, может и не блестящее, но хоть какое-то будущее. Мозги-то у паренька есть, вроде... Правда, он их не всегда включает, но это тоже поправимо. Тем более, ему всего семнадцать! Ну, или, правильнее сказать, что через неделю уже восемнадцать будет?

***

На торте семь свечей и пожилая женщина, счастливо улыбаясь, шепчет мальчику, чтобы тот загадал желание, перед тем, как их задуть. Антон, недолго думая, загадывает, чтобы мама с папой не забывали о нём. Мальчику девять, а он всё ещё также искренне радуется подаренной игрушечной машинке, ведь её отполированный капот так красиво блестит на солнце! А вы видели, как плавно она едет? В этот год он последний раз загадывает что-то, связанное с родителями. Одиннадцать. Антон с грустью смотрит на торт в магазине и облизывается, пересчитывая смятые деньги. Неужели хватит? Свечек он уже не покупает, но и торта кажется достаточно. Такой вкусный, медовый! Бабушка всегда сама пекла такой... Он загадывает увидеть её ещё раз. На плакате, бережно нарисованном Димой, красуется яркая надпись «с пятнадцатилетием!». Шастун понимает, что самое заветное желание уже никогда не сбудется.

***

— В Воронеж, Серёг, он сказал, что хочет в Воронеж! — мужчина устало откинулся на спинку кресла, от отчаяния запуская в волосы пальцы и начиная их теребить с бешеной скоростью. — Я ему сказал: «выбирай любую точку мира, и мы отправимся туда на твой День Рождения!», и он выбрал Воронеж! Не Мальдивы, не Канаду... Воронеж! Попов тяжело дышал, а на лбу даже выступили капельки пота. Кажется, что после разговора с подростком прошёл уже день, и мужчина бы вполне мог успеть остыть за это время, но нет. Антон всё ещё хотел увидеть бабушку, а это значило, что Арсений действительно отвратительный психолог. А ведь он был так рад тому, что мальчишка стал меньше плакать и кричать по ночам! Считал, что они близки к цели, и ещё чуть-чуть, и эта психологическая травма забудется... — Арс, успокойся! — Матвиенко деловито поправил хвостик, но было заметно, что и он не слабо так переживает. — Ну, хочет пацан в небольшом городе затусить, что теперь... — На кладбище он хочет, Серёг, на кладбище! — Попова передёрнуло от собственных слов, и он застонал, спрятав лицо в ладонях. — Прекрасный праздник на совершеннолетие, да? Матвиенко промолчал, рвано выдохнув. А что тут можно сказать? Это логично. Это предсказуемо. Это вполне нормально, хоть и звучит страшно и неправильно.