Его любимое Чудо.

Часть 9

ч Антон понимал, что ему пиздец, когда забегал в квартиру, сжимая в зубах сигарету. Понимал, когда пытался найти свои вещи, разбросанные по комнате. Понимал, когда после вливания в себя четырёх стаканов воды, он засовывал в рот уже третью мятную жвачку, стараясь заглушить отвратительный запах. — Мне пизда, — сообщил Антон другу, забегая в спальню, чтобы наконец забрать ключи с рюкзаком, — Арс узнал, что мы бухали, и теперь уже ждёт меня внизу. — Пиздуй, — Дима, казалось, не оценил всего масштаба проблемы друга, — только заткнись. — Скот, — хмыкнул Шастун, роясь в рюкзаке, чтобы найти зарядник для телефона, но вместо этого нащупал что-то твёрдое и прямоугольное. Вытащив руку, парень с удивлением увидел в ней «Чудо», который, судя по всему, заботливо положил Арсений. И вот тут опять стало стыдно.

***

Шастун, всё ещё сжимая в зубах сигарету, выскочил за дверь. Вспомнил он о том, что так и не докурил только когда спустился на первый этаж, поэтому тушить пришлось уже на улице, прямо на глазах у Попова, который пристально наблюдал за мальчишкой. Неловко. Антон ввалился в машину, плюхнулся на переднее сиденье и стыдливо опустил глаза: — Ну, как дела? Головка сильно болит? — Попов ухмыльнулся, заводя машину. — Не смешно, — буркнул Шастун, всё сильнее вжимаясь в сиденье, будто надеялся, что провалится сквозь него. — Не смешно? Правда? — Арсений слишком уж наигранно удивился, — мне ночью тоже не смешно было, знаешь ли, — Антон уже буквально лежал на сидении, всё ещё сползая вниз, — в три ночи, Шастун. В стельку бухой! В 17 лет! У тебя мозги на месте? А если бы ты пьяный в окно бросаться полез? — Меня бы Димка оттащил, — ляпнул Шастун, тут же пожалев об этом, так как увидел, как на секунду замер психолог, будто вспоминая что-то. Такое себе затишье перед бурей. — Точно, у нас же ещё и Димка, — а вот и буря, — прекрасный молодой человек, я считаю. Так галантно просить, чтоб я взял тебя замуж! Меня так ещё родители ни одной девушки не уговаривали, как он, — Шастуну казалось, что на его щеках можно было жарить яичницу, такими они были красными и горячими, — я тут с ним вожусь, пищей полезной кормлю, стараюсь от вредных привычек отучить, а он... — А я и не просил, — вдруг вырвалось у парня, который уже чуть было не лежал на полу машины. Попов резко замолчал, переводя взгляд на подростка. Антон не смог прочитать эмоции мужчины, но тут же стало стыдно и страшно. Зря он так. Явно зря. Шастун зажмурился, боясь реакции Арсения, но тот лишь спокойно перевёл взгляд на дорогу. — Выпороть бы тебя, чудо, — тихо вздохнул мужчина. Шастун вздрогнул. Внутри сразу стало как-то слишком уж мерзко и отвратительно. Будто сотни маленьких гномиков с молоточками начали долбить по сердцу, попутно обливая его кровью. Лучше бы Попов сейчас на него накричал, назвал неблагодарным, как это всегда делали родители, выпнул из машины. Возможно, тогда парню не было бы сейчас настолько плохо. Но нет. Мы же, мать твою, спокойные! Арсений продолжал молчать, постукивая пальцами по рулю. А Антону с каждой секундой всё больше хотелось порезать себе вены. Такой ненависти к самому себе он не испытывал давно. — Простите, — тихо прошептал мальчишка, возвращаясь в нормальное положение, но уши всё ещё горели. — Да заткнись ты, — Попов говорил спокойно, а парню от этого становилось всё хуже, — скажешь, когда и где поворачивать. Доехали быстро и молча. Тишину нарушали лишь тихие подсказки Шастуна куда ехать, которые он бурчал себе под нос. — Спасибо, — парень, вновь краснея, вылез из машины и с удивлением заметил, что Арсений вытаскивает ключ зажигания и идёт вместе с ним. — Прослежу, чтоб ты опять на какую-нибудь хрень не напоролся, — пояснил мужчина, увидев вопрошающий взгляд подростка, — и давай быстрее, у меня мало времени. Ещё на работу ехать.