Всё, что нас не убивает

Часть 26, о дверях

Кто, как не ты, это заслужил? Скажи ему спасибо.

Он еще слишком мягко обошелся с тобой. Потому что он мягкий. Природно добрый, хоть и отрицает это. Не то что ты. Паршивая собака, стремящаяся укусить побольнее.

Как ты посмел думать, что достоин его? Решил, что можешь безнаказанно быть счастлив? Уже забыл? Уже забыл, кто ты, да? Ну я тебе напомню.

Я тебе напомню... Я тебе напомню, тварь... Вот здесь... чтобы никогда не забывал... чтобы всегда на виду... Крестик на память... Теперь ты не забудешь... Теперь не забудешь, мразь...

***

Маленькая «брежневская» кухня на девятом этаже пронизана запахом кофе и горьким сигаретным дымом, вязнущим в солнечных лучах. На скрытом под цветастой скатертью старом раскладном столе две белые тарелки: в ту, что ближе ко мне, плюхается слегка подгоревшая яичница. Аппетита нет, и я, слабо потыкав вилкой в затвердевший белок, откладываю приборы обратно.

Вид с этой кухни, казавшийся мне в детстве таким волнующим, сейчас навевает лишь тоску. Унылый двор, перечерканный проплешинами тропинок; виднеющийся за зубной поликлиникой парк и бронзовый памятник безымянным солдатам; сизая даль городской окраины. Когда-то это был для меня огромный неизведанный мир, а от взгляда вниз из окна захватывало дух. Порой мне не хватает тех эмоций и хочется обрести способность видеть вещи как в первый раз: сквозь не затертые рутиной линзы, в обход накопленных за годы страхов и сомнений. Хочется вновь восхищаться обыденным, вновь радоваться лету, вновь ждать дней рождения и... У меня почти, почти получилось.

Гелька, озадаченно на меня поглядев, протягивает мне сигарету.

— Нет, — отвечаю я. — Я уже полгода не курю.

— Ну и что? — непонимающе приподнимает она брови.

— Мне нравится хорошо себя чувствовать.

Покачав лохматой с утра головой, Ангелина отхлебывает кофе из чашки.

— Н-да, — вздыхает она. — Ужас. И он прям так и сказал?

— Нет. Ничего он не сказал. Конечно же, он не скажет этого сам.