Всё, что нас не убивает

Часть 4, о ненависти к маршруткам и не только

Новая ночь. Новая зарубка на зудящей коже. Как доказательство моей трусости. Отпечаток бессилия. Повержен своей гнусной, блевотной натурой, задавлен бесформенной жижей собственного слабодушия, и не могу выползти на поверхность.

***

Сегодня понедельник и мой второй рабочий день. Теперь я беспрепятственно могу заходить в преподскую, оставлять там верхнюю одежду, и мне даже выделили стол — вернее, только половину стола, так как другая занята каким-то металлическим сейфом. Код от сейфа мне не сообщили, поэтому что внутри — не знаю.

На вешалке висит его куртка сегодня. Я слегка провожу по ней тыльной стороной ладони, когда пристраиваю свою рядом, и мне отчего-то хочется вдохнуть ее запах. Но это, пожалуй, было бы совсем крипотно.

— До Москвы на поезде, билеты на ребят уже есть, а оттуда на маршрутке до Рыбинска. — Дергаюсь, как будто был застукан на месте преступления, и оборачиваюсь ко входящей в комнату Ксюше. Она останавливается рядом со мной, и за ней заходит Эш.

— На марш... рутке? — Тормозит вместе с ней на пороге.

— Да. Маршрутка ходит от...

— Я не поеду на маршрутке до Рыбинска, — прерывает ее. — Где бы ни был Рыбинск.

— Да хоть на лимузине едь, хоть на вертолете, мне все равно! Пожалуйста, можешь ты меня выручить или нет?

— Почему бы тебе, например, Сан Саныча не попросить?

— Ты сам знаешь, что он не согласится.

— А я, значит, соглашусь? — удивленно смеется Эш.

— Влад, я знаю, что ты добрый и всегда выручишь друга, — уверенно констатирует в ответ Ксюша.

Эш слегка поднимает брови и недовольно качает головой. Вдруг переводит взгляд на меня — кажется, только что заметил; а я понимаю, что все еще стою рядом с вешалкой и блокирую проход. Отхожу в глубь преподской, и они двигаются за мной, а его глаза так и не отрываются от меня, и лицо приобретает вопросительное выражение.

— Я... — начинаю, почувствовав потребность как-нибудь объясниться, — работаю тут.