Всё, что нас не убивает

Часть 5, о непонятном

Возьми себя в руки. В руки себя возьми, мразь! На, держи. Еще держи. Еще. Пока твои щеки бордовыми не станут. Пока не выбьешь это безумие из своей шизанутой головы. Память тебе, видать, и так отшибло, а если не отшибло, то жги, жги свои грязные лапы этой памятью. Ишь что придумал, бестолковая ты мразь.

***

В большую спортивную сумку сложены:

— куча незначительных предметов первой необходимости (например, контейнер для линз — ослеп до минус семи я еще в начальной школе — и теплые шерстяные носки);

— «Мрачный Жнец» Пратчетта (бумажные книги старомодно предпочитаю электронным, но надеюсь, что читать мне будет некогда);

— блокнот для записей (пустой: всегда хочется что-то записать, но всегда как-то нечего);

— таблетки для сна (бессонница иногда мучает меня и дома, но когда ночую вне своей постели — надежды на нормальный ночной отдых нет вообще);

— любимые наушники (черт, а зачем я наушники-то туда запихнул, сейчас все равно вытаскивать).

Так в итоге боялся опоздать, что приехал на двадцать минут раньше. Разумеется — никого. Благо, мне есть чем заняться: книга сама себя не прочитает.

Я сажусь на каменный парапет, в который уходят прутья пролегающего вокруг университета забора, и достаю Пратчетта. Книга, конечно, не карманного формата, и тащить ее с собой — не самое великое удовольствие, но она того стоит.

Погружение в Плоский мир происходит мгновенно, и вот уже не слышу шума проезжающих мимо машин и гомона снующих через ворота студентов, не замечаю яркого и все еще пригревающего сентябрьского солнца; однако вдруг вижу прямо перед собой носки чьих-то темно-коричневых ботинок. Осматриваю дальше: ботинки на шнуровке и оканчиваются чуть выше щиколотки, и где-то там же начинаются светлые джинсы с рваным коленом.

Я поднимаю взгляд. Эш смотрит на меня, склонив голову, сверху вниз — лицо не выражает никаких эмоций; руки в карманах джинсов.

— Ой, — дергаюсь от неожиданности. — Здрасти.

— Извини, что отвлек, — звучит равнодушный голос, — но нам ехать пора.