Его любимое чудо

Колыбельная

Oxxxymiron — Колыбельная

Звук выстрела разрезал тишину, заставляя жителей близстоящих домов проснуться. Наверное, уже бездыханное тело мужчины упало на мокрый асфальт, от чего грязные лужи начали приобретать кроваво-красный цвет. Второй был в капюшоне. Раскатисто рассмеявшись так, что было слышно, казалось, людям на самых последних этажах, он убежал, оставив жертву в луже собственной крови.

Устал и истощился вечер,

Ты спишь, беспечен, вычислив количество овечек.

Антон с ужасом наблюдал за происходящим из окна. Парень тяжело дышал, не замечая, как слёзы сами полились из глаз. Страшно. А если бы стреляли по окнам?

Стоило Арсению услышать сдавленные рыдания из соседней комнаты, как он, забыв о том, что надо бы вызвать скорую, побежал успокаивать мальчика. Ничего страшного. Врачей вызовут другие, судя по зажигающемуся свету, проснулся весь дом.

Антон всё ещё стоял у окна, дрожа всем телом. Попов осторожно подошёл сзади, обнимая парня со спины. Тот подпрыгнул от испуга, но, услышав успокаивающее «я тут, Тош, всё хорошо», сам развернулся к мужчине, утыкаясь лицом в его плечо. Арсений гладил подростка по спине, а сам наблюдал за тем, как вокруг только что убитого собираются люди, накинувшие куртки прямо на пижамы.

Город как пирамидка из колечек,
Каждый человечек в нём наполовинку искалечен.

— Тош, ложись спать, — Попов осторожно пододвинулся к кровати, не отпуская мальчишку из объятий, — всё будет хорошо.

— Это сон? — парень всхлипнул.

— Да, малыш, это сон, — Арсений вздохнул.

Главное, чтобы оттёрли всю кровь до утра, и парень не узнал, что всё было по-настоящему.

— Отвратительный сон, — заключил Антон, ложась в кровать и прикрывая глаза.

— Согласен, — мужчина вздохнул, накрывая парня одеялом, — ужасный сон.

За окном послышался вой сирены. Скорее всего, скорая, полиция так быстро не приезжает.

Чем ближе кипиш с патрулями слышен,
Тем ты хуже спишь, во сне бежишь куда-то, чаще дышишь.

Парень заснул быстро, но спал беспокойно. Постоянно вскрикивал, ворочался, иногда распахивал глаза. Хреново, когда тебе семнадцать, а ты уже видел насильственную смерть.