Его любимое чудо

Тряпка ты, Попов

Попов привык просыпаться по ночам. Привык садиться на корточки у изголовья кровати Антона. Привык гладить паренька по голове. Привык осторожно стирать с его щёк слёзы. Только к тому, что после таких ночных приключений болело и сжималось сердце, не привык.

С каждым днём, казалось, Антон кричал всё больше. Если раньше Арсений мог расслышать лишь как подросток зовёт бабушку, то сейчас среди всхлипываний и сдавленных рыданий можно было распознать «мама», «папа», «не надо» и даже «я не хочу оставаться один». И с каждым днём Попова это заботило и пугало всё больше. Каждое утро он просыпался с мыслью о том, что сегодня точно поговорит с подростком, но потом, видя радостную улыбку у рассказывающего что-то за завтраком мальчишки, мужчина не хотел его расстраивать, не хотел пугать. Арсений боялся реакции подростка, и это было самым отвратительным.

Ночью Антон был невероятно искренним. Психолог даже не смог бы сосчитать, сколько раз во сне паренёк говорил мужчине о том, что благодарен Арсению, что не хочет его расстраивать, что дорожит им. И каждый раз эти слова вызывали всё более смешанные эмоции. Иногда после них Попов оставлял на щеке подростка невесомый поцелуй, иногда трепал по волосам, а иногда просто в ответ шептал, что никогда и никуда не отпустит своё чудо.

Но то, что было ночью — остаётся ночью. Днём Шастун становился всё тем же несносным подростком, втайне курящим сигареты на крыше и прогуливающим уроки.

***

— Тох, не хочешь сегодня у меня переночевать? — Дима сел в столовой напротив Антона. — А ты чего это? — Позов удивлённо поднял бровь, увидев, сколько набрал его друг, казалось, он скупил всё, что было в столовой.

— А это ты у Попова спроси, — Шастун недовольно фыркнул, отправляя в рот сосиску в тесте, — кстати, это по обоим твоим вопросам. Я уже сколько времени еды нормальной не жрал? — в рот полетел какой-то на вид не совсем свежий пирожок, — а про ночь это уже не я решаю. Я тут из квартиры выйти просто так не могу, а про ночь вообще молчу! — и ещё одна булочка исчезла с тарелки.

— Пиздец, — заключил Позов, сочувственно закивав, — у меня родители так за мной не следят, как этот мужик за тобой, — парень протянул руку к тарелке друга, чтобы взять с неё печенье, но тут же получил по ней не слабый такой удар, — эй, ты чего? — Позов зашипел, потирая ушибленное место.