Его любимое чудо

Психологическая помощь.

Жалость — самое сильное чувство. Оно сильнее обиды. Если тебе жаль человека, то ты обязательно простишь ему все его поступки. Конечно, потом будешь себя корить за это, корить за свою снисходительность и бессознательность. Но прощение — показатель высшей степени любви.

***

Разбитый графин. Осколки. Вода. Трясущийся в руках мужчины подросток.

— Тош, тихо, тихо.

Арсений прижимал Антона к себе, сидя вместе с ним на полу. Одной рукой он пытался отодвинуть стекло, которое так и норовило впиться в кожу, а другой успокаивающе гладил мальчишку по волосам.

— Малыш, успокойся, всё будет хорошо, ты слышишь меня?

Шастун рыдал взахлёб, абсолютно не стесняясь своих слёз. Подростку уже было всё равно.

— Солнце, пожалуйста, прекращай. Я знаю, что это трудно, но давай хотя бы уйдём в другую комнату. Я не хочу, чтобы ты поранился!

Мужчина сцеловывал слёзы со щёк мальчишки, а тот впивался длинными пальцами в плечи психолога, сминая уже мокрую от собственных слёз одежду.

Попов понимал, что сейчас нужно действовать, что нужно спасать его Чудо. Арсений помогал уже многим клиентам избавиться от разного рода психологических травм и проблем, но почему-то ему казалось, что с Антоном он не справится и лишь больше навредит ему.

— Антош, ты же знаешь, что я тебя очень сильно люблю?

Мужчина обхватил лицо подростка руками, притягивая к себе. Антон захлёбывался в слезах и, казалось, не обращал на Попова никакого внимания, хоть и прижимался к нему всем телом, будто боялся, что тот куда-то уйдёт.

Парень испуганно выдохнул, когда Арсений осторожно подхватил его на руки и поднялся вместе с ним. Мужчина нёс трясущееся тело максимально аккуратно, боясь обо что-то задеть и сделать хоть как-то больно или неприятно.

— Пришли, малыш, тут лучше, тут нет стекла.

Попов осторожно положил мальчишку на кровать в своей спальне, а сам лёг рядом, обвив хрупкое тело руками, чтобы прижать к себе.

Арсений не знал, сколько они так пролежали до того, пока рыдания полностью не стихли. Футболка мужчины промокла чуть ли не насквозь, как и его подушка, но обращать на это внимание было бы глупо.