Кто ты, моя королева?

Глава 30

Но не отказывать, не означает молчать.
– Зачем это, Чонгук. Мне кажется, в нашем случае будет лучше, если я останусь в своих комнатах. Удобней нам обоим, так уж точно.
Муж некоторое время молчит, сосредоточенно сражаясь с пуговицами. Когда полы бирюзового шелка расходятся, большие ладони нежно накрывают мою грудь, но сразу же скользят вверх на плечи, чтобы снять с меня так мешающий ему халат.
– Может и удобней, но точно не лучше. Не спорь, Лиса, я так решил.
Угу, решил, значит. Я ему душу наизнанку, а он просто решил и всё. Когда на мне остаётся одна тонкая сорочка, Чон помогает мне встать. Замираю между его мускулистых ног, ожидая его дальнейших действий, но он просто смотрит, удерживая за плечи. Пальцы нежно, словно невзначай, ласкают мою кожу и эта незамысловатая ласка заставляет чувствовать, как дрожит что-то глубоко внутри.
– Ты эмпат, Лиса? – он просто смотрит мне в глаза, но кажется, что вглядывается прямо в душу.
– Да. – не вижу смысла скрывать, всё равно ведь догадывается, да и Тай может сказать.
– И насколько сильный? – изгибает тёмную бровь.
– До вчерашнего дня улавливала только сильные эмоции, направленные на меня. Но в этих пещерах так сильно прислушивалась, нет ли там кого-то ещё, что дар, кажется, усилился.
Король кивает и я чувствую, что он доволен моим ответом.
– Значит меня ты тоже читаешь? – уточняет его величество, хитро прищурившись.
– Читаю, это не то слово, которое я бы использовала. – передёргиваю плечами, чувствуя себя неловко от этого допроса.
– А какое слово ты бы использовала? – интересуется он и поддевает пальцами завязки на плечах, развязывая их. Тонкий батист начинает скользить вниз, обнажая меня мужскому взгляду.
– Я чувствую твои эмоции, но этого мало, чтобы читать их. Чтобы читать тебя. Я далеко не всё могу понять и интерпретировать. А отдельные эмоции ещё и ранят, заглушая восприятие остальных. – поясняю, заставляя себя не обращать внимание на острое чувство беззащитности, накрывающее меня по мере того, как оголяется моё тело.
– И какие же это? – мурлычет он, проводя костяшками пальцев по напряжённым соскам, потом сжимает легонько груди, заставляя, помимо воли, качнуться к нему с прерывистым вздохом. Не терять голову рядом с  Чоном невозможно. Тело просит ласки и его прикосновений, изголодалось по его любви, даже если это не любовь. Телу плевать на сомнения разума.
– Злость… Вчера и сегодня. Ты смотришь на меня, на Джина... и злишься. А я не понимаю почему. Разве я виновата в чём-то? – вспоминаю заданный мне вопрос и, сбиваясь, пытаюсь на него ответить.
– Злость? Наверное, это и так можно назвать. – хмыкает он – Ты даже не догадываешься, почему я… злюсь?
– Нет. – качаю головой, затаив дыхание. Гук оглаживает мой живот, обхватывает талию. Большие ладони скользят по бокам на бёдра. Каждое его прикосновение зажигает новые искры в моей крови и те несутся по всему телу, пока не собираются внизу живота, превращаясь в разгорающийся костёр.
– Такая умница, такая рассудительная. И не понимаешь. – с мягкой насмешкой приближается он ко мне, склоняет голову и целует ложбинку под солнечным сплетением. – Неужели даже предположить не можешь?
Думать становится всё сложнее, а когда моей трепещущей кожи касается его язык, я не могу сдержать тихого всхлипа.
– Что я сейчас чувствую, Лиса? – рокочет Гук, а я могу лишь наслаждаться тем, как правильно ощущаются на моих ягодицах его руки.
– Не знаю… А-а-ах. – ноги подкашиваются, но он крепко держит меня. Поднимает голову и смотрит снизу вверх прямо в глаза, убивая напрочь весь мой здравый смысл.
– Сосредоточься, Лиса. – улыбается искушающе и проводит языком по ложбинке под грудью.
Я стараюсь. Честно. Пытаюсь разделить его эмоции и свои собственные. Но меня накрывает жаркой волной нашего обоюдного желания, превращая тело в растопленный воск.
– Хочешь, я подскажу тебе? – спрашивает довольно.
У меня хватает сил лишь кивнуть.
– Я смотрю на тебя, держу тебя в своих руках, чувствую шёлк твоей кожи, ощущаю аромат твоего желания и дурею от желания брать тебя жестко, нежно, долго, так чтобы стереть все мысли и сомнения в твоей умной головушке. – начинает рассказывать мой муж и я действительно чувствую его дикую, хищную жажду, отчего пальцы на ногах подгибаются и хочется ухватиться за широкие плечи, но я сдерживаю себя, сжимая кулаки.
А в следующий миг мои кисти оказываются в плену его рук. Он поднимает их к своему лицу и нежно целует сжатые пальцы.
– Я вспоминаю, что с тобой произошло, как близка ты была к смерти, думаю о том, что до сих пор не знаю, кто тебе угрожает, и мне хочется убивать. Уничтожить любую угрозу, что может тебе причинить вред. Чувствуешь это?
Киваю, как завороженная, наблюдая за ним. Вот так, с его объяснениями, запутанный клубок чужих ощущений внезапно, по чуть-чуть, начинает распутываться, обретая смысл. А король притягивает меня обратно к себе на колени, обволакивая, обхватывая своим телом.
– Значит ты должна чувствовать и мой страх потерять тебя, страх, что тебя не будет больше в моей жизни. – оглушает меня новым признанием, зарывшись лицом в волосы. – Чувствуешь, Лиса?
Он прижимает меня к себе так сильно, так неистово, что я, несмотря на недоверчивое потрясение, действительно чувствую и верю. Сложно не верить, когда он настолько открывается передо мной, настолько не прячет своих чувств, словно нарочно вытягивая их на моё обозрение.
– Я знаю, что обидел тебя своими словами. – прямым попаданием в моё сердце бьёт Чонгук и я непроизвольно дёргаюсь в его руках, не зная чего больше хочу, возразить ему, снова убеждая, что всё понимаю, или поддаться желанию обиженно кивнуть. – Можешь не говорить, если для тебя так важно не показывать свою боль. Я её уже видел, когда оглянулся тогда и заметил тебя у двери.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Значит, мне тогда не показалось. Как к этому относиться я не успеваю сообразить, потому что моё лицо обхватывают его ладони, заставляя смотреть мужу в глаза.
– Мне жаль, Лиса, что ты это услышала.
Конечно жаль. Хочется горько хмыкнуть. Но он прижимает палец к моим губам, призывая к молчанию.
– Мне жаль, но не по той причине, что ты себе уже наверняка напридумывала, а потому, что это отдалило тебя от меня, потому, что это причинило тебе боль и разрушило то доверие, которое ты так открыто мне демонстрировала раньше. Мне не хватает этого, знаешь ли. Это пьянит, когда женщина, к которой неравнодушен, так доверяет.
Неравнодушен? В душе вовсю уже возвращает позиции закиданная тапками надежда. Молчу, хоть и хочется многое спросить, но хватит. И так сказала уже слишком многое. Его очередь. Я купаюсь в его откровенности, которая смывает все мои сомнения, упиваюсь его чувствами, не спеша давать им определения, надеясь услышать его собственные.
– Ты говоришь, что не догадываешься, почему я злюсь. А мне, кажется, ты лукавишь, Лиса. Догадываешься и знаешь. – улыбается он и прижимается своим лбом к моему.
Может быть. Но не сознаюсь ни за что. Мои уши ничем от ушей других женщин не отличаются. Им хочется признаний.
– Ты хочешь услышать это, я прав? Тебе нужна моя капитуляция?
Эм, не то чтобы, но… Хотя, кому я вру? Хочу, конечно. А какая любящая женщина от этого бы отказалась? Но одно дело хотеть, а другое дело просить об этом. Ни за что и никогда больше не буду выпрашивать любовь.
– Я ничего от тебя не требую, Чон. – произношу шепотом.
– Знаю, маленькая. Именно это меня и злит в числе прочего. Единственная женщина, которой я хочу дать всё, что имею, делает вид, что ничего от меня не ждёт. Но это же меня в тебе и восхищает. Ты отдаёшь, ничего не требуя взамен, любишь, не обязывая своим чувством. Покоряешь своим умом, своим светом и великодушным сердцем, а сама даже не замечаешь этого, закрывая глаза на очевидные вещи. – Чувствую, как опаляет щёки румянцем смущения. Напросилась на комплименты, Лиса. – И да, я был не прав, когда говорил, что не способен любить. Ты очень легко развенчала это моё заблуждение.
Я задерживаю дыхание, а он вместо договорить, целует мои приоткрытые губы, нежно скользя языком между ними. Нет, ну так нечестно! Сдержать разочарованный стон не получается, как я не стараюсь. А в ответ слышу насмешливое хмыканье.
– Я люблю тебя, нетерпеливая моя. Чувствуешь, Лис?
Его эмоции опаляют меня, наполняют душу трепетом и щемящей радостью, заставляя сердце сжиматься в груди и трепыхаться безумной птицей. На глаза наворачиваются слёзы и я пытаюсь увернуться от столь пристального внимания, чтобы скрыть это, но кто бы мне позволил.
– Ну что ты? Я так плохо это сказал, что без слёз невозможно слушать? – со смешинками в голубых глазах интересуется бессердечный мой муж.
– Нет. – всхлипываю я. – Ты нарочно это сделал?
– Что именно? – вскидывает Гук брови.
– Ничего… Просто вынул мою душу и вывернул наизнанку, прежде чем сказать такое! Я… я же сейчас… не могу сдержаться. – признаюсь, зажмурив глаза. И чего он довольный такой?
– На то и был расчёт. – лукаво произносит Гук, целует меня в уголочек губ и приказывает. – Не сдерживайся, Лис. Будь со мной так же честна, как я сейчас с тобой. И скажи-ка мне вот что. Что я должен сделать, чтобы ты не улыбалась так… обворожительно Киму? Мне не хотелось бы убивать моего главу госбезопасности. Он мне живой нужен.
Что? От неожиданности мои глаза сами распахиваются, чтобы в недоумении уставиться на мужа. Он ведь не серьёзно? Или…
– Обворожительно? Я? Джину? – возмущённо переспрашиваю у мужчины. – Только не говори, что ты относишься к тем махровым собственникам и ревнивцам, что ревнуют своих жён даже к столбам?
– Нет, к столбам не буду, наверное. – качает головой он, а я начинаю понимать, что меня просто дразнят, слишком уж откровенно плещется веселье в его эмоциях. – Но ты должна понимать, мне тяжело сдерживать свои собственнические порывы. Ты ведь так и не озвучила свои чувства ко мне. Требую соблюдения справедливости. Можем даже внести этот пункт в договор.
– А то ты сам не знаешь?!! – вспыхиваю я, чувствуя, как потеют ладони от необходимости произнести вслух то, что уже давно созрело в душе. Глупый страх открыться напоминает о себе лёгкой паникой.
– Нет. Не знаю. Хочу услышать. – категорично заявляет муж, приподнимая меня за талию и заставляя оседлать его бёдра. Мягкая ткань его штанов не скрывает, насколько возбуждён мой король. – Скажи это, Лиса.
– Люблю. – выдыхаю, когда его ладони смещаются на мою попу и притягивают ближе, заставляя прочувствовать мощь его желания.
– Ммм, как-то неуверенно это звучит. – тянет Чонгук и обжигает поцелуем мою шею, проводит языком по выемке над ключицей и прикусывает основание, чтобы сразу же снова лизнуть. – Скажи, как положенно, Лиса.
– Люблю. – уже громче произношу я и он толкается в меня, нажимая твёрдой плотью на самые чувствительные местечки.
– Ещё раз, Лиса. – рычит, прихватывая зубами мою мочку, и всасывая её в рот, играя с чувствительной плотью языком.
– Люблю. – всхлипываю я, пытаясь добраться до его обнажённой кожи. Судорожно расстёгиваю пуговицы, норовя вырвать их с мясом. Рубашка трещит под моими нетерпеливыми пальцами, и стоит ей исчезнуть, я прижимаюсь грудью к его груди, наслаждаясь жаром мощного тела, тем как скользят по соскам короткие жёсткие волоски.
Ладони Чонгука сжимают мои ягодицы, скользят вверх, гладят спину, заставляя чувствовать себя кошкой, изгибаться и плавиться от его прикосновений. Жаждать большего. Приподнимаюсь на нём, целую немного колючий подбородок, глажу широкие плечи, стягивая рубашку прочь, кусаю за шею, срывая рычащий стон с любимых губ, и осыпаю поцелуями мускулистую грудь, пытаясь расстегнуть пуговицы на штанах. Чон позволяет мне это и, как только я обхватываю ладонью его член, со стоном подкидывает бёдра, толкаясь мне в руку.
– Сладкая моя, ты с ума меня сводишь. – рычит, обхватив руками талию, притягивая меня обратно. Его губы смыкаются на моей груди, а плоть толкается между ног, раздвигая влажные складочки. – Ты мне нужна, Лиса. Не смей исчезать из моей жизни никогда!
Жёсткие пальцы впиваются в бёдра, наверняка оставляя синяки, приподнимают немного и Чон одним движением насаживает меня на свой член. Моё тело больше мне не принадлежит, эта сладкая мука прошивает меня насквозь, заставляя выгнуться в его руках с гортанным вскриком. Мы застываем на миг, прижимаясь друг к другу, тяжело дыша, наслаждаясь единением. Его ладони снова обхватывают мои ягодицы, требовательно сжимая, поднимая моё тело и опускают обратно навстречу удару мужских бёдер.
– Скажи ещё раз, Лис. – требует он, ловя ртом мои губы.
– Я люблю тебя, Чон.
– Держись за меня. – кусает меня за губу и, когда я обнимаю его за шею, начинает двигаться, жёстко вколачиваясь в моё тело, клеймя своей страстью, сжигая в пламени своей жажды, связывая по рукам и ногам своей безудержной потребность во мне, освобождая своей искренней любовью.
Мы потерялись друг в друге. Окружающее исчезло для нас двоих, растворяясь в обоюдном голоде наших тел и душ, ритмичных движениях, рванном дыхании и сносящем все барьеры наслаждении. За окнами зажигался рассвет, а я сгорала в руках любимого, растворяясь без остатка, и воскресала ещё более цельной, чем была когда-либо до него.
Потом он всё-таки уснул, но лишь после того, как доказал всё что хотел. Сразив наповал неопровержимыми доказательствами в гостиной, меня понесли в спальню, где привели ещё более веские аргументы и, лишь убедившись, что я точно приняла его точку зрения, мой муж отключился, прижимая меня к себе так, словно я самый ценный трофей на свете. О том, чтобы улизнуть из жёсткого собственнического захвата, даже речи не шло, а я и не пыталась. Лежала прижавшись щекой к широкой груди, слушала мерное биение большого сердца и лелеяла хрупкое чувство счастья, зародившееся в груди. А потом и сама не заметила, как снова уснула.
Разбудило меня ощущение порхающих поцелуев на спине и тихий голос Чона.
– Просыпайся, свет мой. Там Тай уже третий раз приходит. У меня есть подозрение, что если я ему не покажу тебя, он прорвётся сюда с боем, чтобы убедиться в твоём благополучии.
– Мгм, сейчас. Не надо сюда ребёнку. – поворачиваю я голову и приоткрываю один глаз. Представляю, как выглядит сейчас развороченная нами кровать и растрёпанная я на ней.
Король сидит рядом в одном халате и смотрит на меня полным чуть насмешливого умиления взглядом.
– Вот и я думаю, что не надо. – хмыкает самодовольно и мужская ладонь смещается на мою многострадальную пятую точку, опять принимаясь её тискать. – Я приказал подать нам завтрак на троих. Приводи в себя в порядок и выходи к нам. Твои камеристки уже перенесли ночью кое-какие твои вещи в мой гардероб.
Выдав столь ценное распоряжение его величество целует моё плечо и удаляется в гостиную. А я переворачиваюсь на спину и закинув руки за голову пару секунд просто пытаюсь прийти в себя и осознать, что всё это происходит со мной на самом деле. Подумать только, Чон сказал, что любит меня, признался, что нужна ему. И сделал это так, что не верить и сомневаться просто невозможно, позволив и мне открыть свои чувства не только для него, но и для самой себя.