Сердце волка.

Глава 1.

...Гордость более касается нашего мненья о себе, тщеславье же – того, что думают о нас прочие.

—Джейн Остин «Гордость и предубеждение»

Я выдохнула маленькое облачко  пара и тут же онемевшие пальцы выпустила стрелу. Куропатка, которая только что громко хлопала крыльями, и перепархивала с ветки на ветку, затихла и с мягким стуком упала в высокую траву. Закинув колчан на плечо, я поспешила забрать свой трофей, пока какая нибудь проворная лисица не стащила ее, опередив меня.

Добавив уже 4 птицу на связку с добычей, я решила, что теперь можно возвращаться обратно. Конечно, я бы с удовольствием ещё поохотилась, но уже смеркалось, день становился короче, во всем чувствовалось приближение зимы.

Еще пару семей сегодня лягут спать сытыми, а значит, день не прожит зря. Охотилась я не для себя, в этом для меня не было нужды. Я всегда знала, что дома меня ждёт сытый ужин и тёплая постель, и по сути, я сейчас могла бы сидеть перед тёплым камином, в удобном кресле и вышивать очередную подушку или подобную безделицу, и болтать о всякой ерунде, именуемой придворными сплетнями, или ещё много чего, а все потому что от рождения мне повезло, как бы посчитали другие, ведь в моих жилах текла королевская кровь.

Я была младшим ребёнком в семье короля Альберта III, принцессой,  которой полагалось наряжаться в пышные наряды, вышивать бесчисленные батареи подушек и  млеть украдкой от взглядов придворных напыщенных щеголей, мечтающие стать зятем короля.

Мне было всего 16, самая пора наслаждаться жизнью и бесконечно влюбляться. Но вместо этого я стояла посередине леса, в промокший от осеннего дождя потрёпанной одежде, и озябшая от пальцев ног до самого кончика моего покрасневшего носа. Если бы меня сейчас кто-нибудь увидел, то точно не признал во мне принцессу Клермонт. Поэтому я предпочитала не выделяться, чтобы привлекать, как можно меньше внимания.

Я ухмыльнулась своим мыслям, продираясь сквозь высокую пожелтевшую траву и мелкие колючие кустарники шиповника. Уже вечерело, и мне хотелось до темноты вернуться домой. Потому что это сомнительное удовольствие, шагать в темноте в глухом и сыром лесу, пусть даже и королевском.

Я глубоко вдыхала свежий и чуть терпкий от опавшей листвы влажный осенний воздух, и чувствовала себя по настоящему счастливой и свободной.