учитель, стань моим..

7. ты беспокоишься обо мне?

На полу лежал Арсений Сергеевич. Он был похож на котенка. Свернувшись чуть ли не в клубочек, он лежал у батареи. Антону стало даже стыдно, за то, что он выгнал его с его же кровати и спал на ней. Взглянув на лицо учителя, по коже Шастуна пошли мурашки и он покраснел. Лицо Арсения было очень милым во сне. Антон долго сдерживал мысли, но не мог оторвать глаз от учителя. Но все же, вспомнив, что учителю некомфортно, тот подошел ближе и немного растармашил его.
Арсений Сергеевич приподнял голову и открыв глаза, он увидел Тошу, сидевшего перед ним на коленях.

-Ты чего не спишь?-спросил он, немного пробуждаясь.

-Учитель, простите меня, пожалуйста, ложитель на кровать.

-А ты?

-Я лягу тут.

Вспомнив все неудобства во сне, Арсений предложил ему:

-Может просто ляжем вместе, в этом же нет ничего такого?

Как бы не хотел Антон отказаться, он не стал этого делать, понимая, что он не у себя дома и это его учитель.
Парни прошли в спальню, легли на кровать и молча смотрели в потолок, боясь что-либо сказать. Арсений долго думал, как исправить это и наконец пришли слова:

-Давай завтра позанимаемся?

-Хорошо.

Парни продолжили лежать в тишине. Наконец Антон уснул. Арсений решил, что и ему тоже пора спать.
Сон показался на удивление короткий, но теплый. Первый проснулся учитель, ведь почувствовал дискомфорт в теле. Открыв глаза, он оторопел. Его крепко сжимал в обьятиях Антон. Из рта вот-вот капнет слюнка, все его волосы растрепаны, а его нога дополняет объятия. От увиденного Арсений растаял, на щечках проступил яркий румянец, а его член встал. Давно на нем никто так не лежал. По телу побежали мурашки. Арсений Сергеевич уже не спешил вставать, ведь когда ему удастся еще раз ощутить такое, тем более с таким милым парнем. Но вот гребанное солнце решило испортить утро учителя и оно светило ровно на него. Вот вы спросите и что здесь такого, а я отвечу:Арсений имел привычку чихать на солнце. И вот он ели сдерживается, но природа берет свое. Он чуть даже подпрыгнул во время чиха и ученик ясное дело проснулся.

-Вах, ты боже. Обосраться же можно,-сказал ученик и заметя то, что его руки лежат и тесно сжимают учителя, он отодвинулся.- Простите, я не специально.

На лице ученика тоже проступил румянец. Учитель понял неловкость момента и решил скрасить молчание.

-Антон. Я пойду завтрак приготовлю, а потом мы позанимаемся, ты не против? Кстати, что ты ешь на завтрак?

-Я не против позаниматься, а завтрак.. ну я не завтракаю, так что ешьте, а я тут посижу.

-Слушай, я бы хотел еще поговорить с тобой на счет вчерашнего.. Что случилось?

-Я не хочу это обуждать с вами..-после этих слов Антон встал с кровати. - Думаю, я лучше пойду сейчас.

-Я что-то не так сказал? А как же занятия? Слушай.. если ты так не хочешь говорить на эту тему, то и не надо. Просто оставайся здесь, сколько тебе нужно будет.

Антон сел и кивнул в знак согласия.

-Я закажу нам поесть, так что отказов не принемаю.

Парни заказали еды, съели ее и принялись за занятия.

-Так, смотри, уравнения через дискрименант это уровень 7 класса, поэтому надо решать уже иначе, смотри,-объяснял учитель, а Антон пытался слушать, но он уже давно был погружен во внутренний монолог, в котором он размышлял о Илье и Арсение Сергеевиче.

"Вот Макар взял дебил и сотворил такое, а учитель мил. Похож на графа-аристократа. Воспитан и нежен со мной. Чего... о чем я говорю. Это же учитель, а я его ученик. Интересно, а как он ебеться, а хуй большой.. Стоп. Боже. Я жалок."

-Ты понял?-спросил Арсений.

-А?.. да, я понял,-ответил Тоша, ели понимая даже вопрос.

-Славно)-сказал учитель и встал со стула.-Я рад, что ты понял)

-Слушайте, Арсений Сергеевич, я скоро уйду, наверняка я мешаю вам и вашей девушке.

-Мне и моей девушке? Ох.. если бы она была бы, но ее нет. Так что можешь оставаться, сколько тебе надо, мне только веселее.

Антон вспомнил о своем доме. Неприбранные комнаты, крики, бьющаяся посуда. Все это было ежедневно. Была бы его воля, он остался бы здесь навсегда.
Шаст зашел глубоко в свои воспоминания и вспомнил папу и маму, которые были живы и они не пили. Как же он любил их. Но каждый раз, вспоминая это, на его глаза наварачивались слезы. И даже в этот раз он не сдержался.