Я не отвернусь

О полезности чаепитий

Сичень продолжал сидеть на постели и удивленно смотреть на мужчину. Может он продолжал спать и Цзян Чен ему просто снится? Тогда это был довольно странный сон. Но даже такой странности он был бы рад. Если он мог еще и спать по этому, то это было бы благославением.

Почему же он решил, что это сон? Да потому что глава ордена Цзян выглядел настолько непривычно, что иначе как сном не назовешь. Вместо привычного пучка, его волосы были собраны в низкий хвост. Волосы чуть растрепались, фиолетовая лента едва держалась, так что невольно в голову закрадывалось желание сорвать ее. Сам мужчина был одет в нижний халат того же цвета, что и лента в его волосах. Цзян Чен выглядел в этом образе по-домашнему мило и уютно. Он заваривал чай, его взгляд был рассеяным, а руки машинально выполняли уже привычную работу. Тонкие изящные пальцы открывали маленький глиняный чайничек и насыпали туда душистую заварку. Эти плавные движения успокаивали.

Лань Хуань уже привык к тому, что ему каждую ночь снится один и тот же кошмар и он был бы не против, если бы ему приснился кто-то другой, пусть этот кто-то и был бы главой ордена Цзян. Даже наоборот, он бы был безумно рад видеть этого мужчину в своих снах и наблюдать как он заваривает чай.

— Вы так и будете на меня смотреть? — Цзян Чен вопросительно вздернул бровь, повернув голову в сторону Ланя.

— Вы мне снитесь, — все также продолжая сидеть, сказал Сичень.

— О, ну тогда я вам сочуаствую. — Глава Цзян коротко хохотнул. — С уверенностью заявляю, что я настоящий. — Он усмехнулся, а затем добавил: — Можете меня потрогать, если не верите.

Лань Сичень так и сделал. Он поднялся с кровати и взял за руку мужчину. Рука оказалась очень тёплой. Казалось это тепло передается Сичену, согревая не только его холодные пальцы, но и душу. От Цзян Ваньиня исходили спокойствие и уверенность. Ему хотелось вцепиться в эту руку и никогда не отпускать больше, но правила приличия не позволили ему это сделать. Он почувствовал, как чужие пальцы сжались в ответ, совершенно не сопротивляясь, позволяя держать его за руку столько, сколько захочет сам Сичень. Но Лань Хуань не мог себе позволить так долго держать кого-то за руку. Напоследок погладив костяшки пальцев мужчины, он все-таки отпустил его.

Цзян Чен на это никак не отреагировал и всунул ему в руки пиалу с успокаивающим чаем. Чай и правда успокаивал расшалившиеся нервы. Кошмарные видения сна начали отступать в самые потаенные углы сознания. А приятная компания главы ордена Цзян давала спокойствие и уверенность, что он сможет еще немного поспать.

Хоть его ночной гость и молчал, он был рядом. Сиченю хотелось, чтобы он остался с ним. Он хотел чувствовать его молчаливую поддержку. Хотел слушать его грубые и язвительные фразы, что бывало вводили в ступор, и просто сидеть рядом и пить чай.

— Думаю, вам уже лучше, — Цзян Ваньинь начал подниматься из-за стола.

— Нет!.. — Сичень прежде чем успел подумать схватил его за руку. — Я боюсь засыпать... — Стушевался он, опустив глаза в пол.

Он не понимал свой внезапный порыв, просто не хотел чтобы этот человек ушел, ведь то спокойствие, которое он испытал рядом с главой Цзян, он давно не ощущал. Давно не чувствовал такого тепла. Ладонь мужчины была грубой от долгих тренировок с мечом, но все же пальцы были длинными и тонкими, но рука все равно оставалось чуть меньше, чем у Лань Сиченя. Лань до сих пор ощущал чужое тепло, хотелось продлить этот момент, но он понимал, что Цзян Чену тоже нужен отдых.

— Прошу прощения, — он все также смотрел в пол.

— Ложитесь в постель, — Цзян Чен подошел к его кровати и сел рядом с ней.

Сичень неуверенной походкой двинулся к постели и все-таки лег в нее. Он не знает, то ли это чай на него так подействовал, то ли присутствие Цзян Чена, но он быстро заснул.

Цзян Ваньинь еще долго сидел над постелью Сиченя. Его не покидало беспокойство. Он напряженно всматривался в спящее лицо мужчины и подмечал любые его изменения.

Ему почему-то не хотелось уходить. Это отчаянное «Нет!» заставило его сердце биться чаще. Но еще больше удивило то, что он испытал страх. Страх за Лань Сиченя. Он боялся, что не сможет помочь ему. Что он не сможет вывести его из этого состояния.

Боги, как же Цзян Чен скучал по той теплой и замечательной улыбке. Ему так хотелось увидеть ее снова. У Сиченя она была какой-то особенной. Когда он улыбался, в его теплых ореховых глазах блестели нежность и забота. Или может Цзян Чену это все мерещилось? И улыбка у Лань Сиченя самая обычная, и в глазах нет никакого блеска? Он уже не помнил. Сичень уже очень давно не улыбался. Но Цзян Чен хотел вернуть ее назад. Пусть это будет очень сложно, но он приложит все свои силы и упертость, какие у него только были. Обязательно.

***

Хорошо. Давно он так не высыпался. Сичень сладко потянулся, сбрасывая остатки сна и разминая затекшие мышцы.

Было уже давно за пять утра. Он нарушил правило. Ну и пусть. Сейчас он не в Гусу, поэтому нет смысла соблюдать все эти скучные правила. Спустя долгие бессонные ночи мужчина наконец-то смог выспаться. И чувствовал себя более менее хорошо. Боль никуда не ушла. Пустота в груди тоже, но приезд в Юнмен дал ему надежду на лучшее. Он хотел отпустить. Готов ли он это сделать? Сичень уверенно мог сказать: да. Ему надоело видеть сочувствующие взгляды брата и неловкие дяди. Сиченю надоело чувствовать себя бесполезным. Он хочет жить. Но отпустить все равно трудно, но он приложит для этого все свои силы. Обязательно.