Река скорби

7.

До обеда всё шло неплохо. Чимин считал накладные и набирал товар. Донсок показал ему как работать с браком… А потом в складское помещение вошёл он — его куратор. Чимин резко поник и спрятался за коробками с товаром, но тот всё равно успел его заметить. Он поздоровался за руку с Донсоком и направился прямо к нему. Паку хотелось провалиться сквозь землю.

— Привет, — сказал Мин, заглядывая к нему в закуток, где он надеялся затеряться среди коробок с машинными маслами.

Чимин встал с пола и, здороваясь, поклонился, избегая смотреть ему в глаза.

— Я хотел позвонить, узнать, как твои дела, но был неподалёку и решил заехать, — Юнги облокотился на стопку коробок и чуть склонил голову, пытаясь заглянуть ему в лицо.

— Всё хорошо, спасибо, — произнёс Пак, всё же поднимая на него смущенный взгляд, потому что стоять с опущенной головой перед ним показалось ему невежливо.

— Не хочешь перекусить вместе или выпить кофе? — предложил Мин.

— Я? — спросил Пак, удивляясь, и прижал ладонь к груди.

— Ты, разумеется. Здесь ведь больше никого нет, — улыбнулся полицейский, задерживая взгляд на его маленькой ладони.

Чимин посмотрел в сторону Донсока, потом на Юнги, и пожал плечом.

— Не знаю, можно ли мне уходить, вчера я пробыл здесь весь день…

— В обеденное время положено обедать. Верну тебя ровно через час. Идём. — Юнги просто развернулся и пошёл, не оставляя Чимину другого выбора, кроме как снять рабочие перчатки и пойти следом.

Через несколько домов вниз по улице располагалась небольшая закусочная. По дороге Мин упомянул, что уже бывал в ней пару раз, и что там можно неплохо перекусить.

В обеденное время народу в закусочной собралось довольно много, было шумно, но зато прохладно, благодаря работающему кондиционеру. Они сели за столик у окна друг напротив друга.

Всё почти как в комнате для свиданий, — заметил Чимин. Ему казалось, будто он снова в тюрьме, а Юнги пришёл навестить его. И вот они сидят за маленьким, круглым столиком только вдвоём. Но к нему никто никогда не приходил. Кроме психолога, которого назначила социальная защита. Вскоре перестал приходить и он.

Чимин испытывал неловкость, и даже стыд перед Юнги из-за своего вчерашнего поведения. И надо же было додуматься обнять его на прощание... Пак до сих пор не мог понять, что нашло на него в тот момент. Но вместе с тем его компания ему нравилась. Рядом с ним он чувствовал себя в безопасности. А ещё рядом с ним его переполняло какое-то странное ощущение мягкости внутри, оно прямо распирало его, заставляя снова и снова, несмотря на смущение, заглядывать ему в ясные, полные покоя глаза. Но он пока не мог понять это чувство, как не мог понять разницу между латте и капучино.