Половина неба

16

Данная глава содержит сцены насилия.

- Чжань-гэ, остановись, мне больно! - практически прокричал еле поспевающий Ван Ибо. Он был уверен, что его тонкое запястье уже украшали фиолетовые отметины, оставленные пятерней альфы.

Сяо Чжань резко останавливается и разворачивается, позволяя омеге по инерции врезаться в его грудь. Мужчина резко перехватывает парня за талию, устраивает на переднем пассажирском кресле автомобиля, застегивает пряжку ремня безопасности и с силой тянет его на себя, проверяя надежность крепления. Словно в замедленной съемке Ибо наблюдает, как его гэ-гэ молча захлопывает дверь, обходит автомобиль спереди, садится на свое место и, прежде чем повернуть ключ зажигания, блокирует двери изнутри.

Машина плавно трогается с места, а смущенный и униженный подобным обращением омега уставился на альфу, силясь осознать происходящее. Ван Ибо никак не может понять почему и, главное, на что Чжань-гэ рассержен. Вряд ли причина кроется в предложении Мика Морера перейти в другую команду. Омега так ждал и надеялся на их волнующую встречу, что никак не мог понять - из-за чего стал мишенью гнева альфы. А с другой стороны, Ибо испытывал абсурдную радость – несмотря ни на что Сяо Чжань все же приехал.

Омега вновь прокручивает момент, когда увидел альфу и происходившее накануне. У него проносится страшная догадка – ведь неизвестно, сколько гэ-гэ простоял за его спиной и, возможно, часть слов Мика была вырвана из контекста и неверно истолкована.

Робко коснувшись рукава альфы, юноша очень мягко начал:

- Мик Морер, ну тот альфа, с которым ты меня видел, просто хотел предложить мне...

- Замолчи! – перебивает Чжань.

Впервые за сегодняшний вечер альфа смотрит на Ван Ибо, и при мерцании мелькающих за окном фонарей и огней вечерних магазинов, омега увидел иступленную ярость, которую излучал сидящий рядом человек. Красивые губы сжались в плотную тонкую линию, а в темных глазах плескалась неприязнь. В довершение, альфа окинул омегу презрительным взглядом и, брезгливо опустив уголки губ, тут же отвернулся, словно сам вид юноши был ему до омерзения неприятен.

До этого Ван Ибо не сталкивался со столь яростной злобой, даже в далеком детстве никто и никогда не смотрел на него с таким брезгливым отвращением, словно на грязь под ногтями. Глаза начало неприятно щипать, омега даже в страшном сне не представлял, что всегда улыбающиеся и смотрящие на него с теплотой и нежностью глаза будут буквально убивать его своим взглядом. Это открытие постепенно сменяется обидой, а затем беспокойством. Ван Ибо смотрит некоторое время в окно, пока пролетающие рядом виды становятся неузнаваемыми.