То, о чём знаешь сердцем. [Jaden Hossler, ЗАКОНЧЕН].

15 глава

– ВСТАВАЙ.
Мне даже глаза открывать не нужно – и так знаю, что Райан склонилась над кроватью. Она пытается стянуть с меня одеяло, но я крепко держусь за него.
– Ты с ума сошла?! Который час?
– Шесть, – отвечает сестра. – День обещает быть жарким, так что вставай. Мы идем на пробежку.
Щурюсь от проникающего в окно бледного утреннего света и вижу, что она уже успела надеть спортивный костюм.
– Серьезно?
– Абсолютно.
– У меня нормальной обуви нет. – Я снова накрываюсь.
– Рассказывай мне тут! – Райан подходит к шкафу, открывает дверцу и находит там целую кучу кроссовок. Одна пара с шумом приземляется на ковер. – Думаю, вот эти будут в самый раз.
Потом сестра выуживает из комода шорты, безрукавку и спортивный бюстгальтер. Они падают на кровать. Райан поднимает шторы, и в комнату проникает прохладный воздух. Делает глубокий вдох, а после широко улыбается мне.
– Давай-давай, поднимайся. Будет здорово. Папа уже ждет.
Она просто выходит из комнаты. Это ее любимая манера заканчивать разговор.
Папа уже ждет?
Он же давно не бегает. Куда дольше четырехсот трех дней, чем этого не делаю я. Число все так же невольно появляется в голове, но сегодня я чувствую себя иначе. Видимо, из-за того, что вчера был день, не похожий на все предыдущие.
Я потягиваюсь, слегка морщусь от неожиданной боли в плечах и сразу вспоминаю Джейдена, байдарку, солнце, воду, прощальный жест в окне автобуса. Ощущение пустоты, которое возникло, когда Джейден уехал. И последующий ужин, на котором мы с семьей решили, что сегодня я должна вернуться.
На тумбочке жужжит мобильный, и я вздрагиваю. Тянусь к нему, надеясь, что это Джейден, и в то же время ругая себя за это. На экране отображается сообщение от уже известного мне номера. Замираю и таращусь на телефон, пока он не пищит снова, и только тогда открываю.
Я тут подумал: вчера был отличный день, но сегодняшний может оказаться еще лучше. Что скажешь?
Улыбаюсь и понимаю, что этот день уже лучше предыдущего, а затем читаю второе сообщение:
Утром я работаю. Может, увидимся позже?
Снова и снова перечитываю сообщения, пытаясь придумать ответ.
– Вайлет. – Райан просовывает голову в дверь, и я вздрагиваю, но на сей раз оттого, что не понимаю, куда деть мобильный. – Что ты там возишься? Пойдем!
Кладу телефон обратно на тумбочку.
– Я просто будильник отключала.
– Ладно-ладно. Давай вставай. Мы тебя ждем.
Знаю, что она никуда не уйдет, пока я не выберусь из кровати, поэтому поднимаюсь. Ответ для Джейдена может подождать. В отличие от моей сестры.
Спускаюсь на кухню и вижу маму, которая собирается на работу.
– Доброе утро, – весело говорит она, ставит сок на стол и жестом подзывает меня к себе.
– Доброе, – отвечаю я.
Подхожу к маме и обнимаю, а она целует меня в макушку.
– Как здорово, что ты на ногах. И одета. Папа так счастлив! Он уже много лет не бегал.
Маму обуревают эмоции. Она по натуре не спорт сменка, а болельщица, так что сияет, возвращась к любимой роли.
– Они уже на улице, – объясняет мама. – А я сегодня пораньше еду на работу. Вернусь около пяти. Хорошего дня! Отлично побегать и поплавать!
Она еще раз целует меня, сжимает мою ладонь, и я чувствую, сколько надежды в этом жесте.
– Вайлет! – слышу я вопль Райан. – Ты идешь или нет?
Не отвечаю, просто выхожу на крыльцо, где меня давно ждут. Сестра забросила ногу на перила и растягивается, она с легкостью достает до носка.
Папа смеется, завидев меня.
– Доброе утро, солнышко. Что, и на тебя подействовал дар убеждения сестры? – Он дергает меня за хвостик.
– Ага, вроде того. – Я переминаюсь с ноги на ногу и потягиваюсь.
Папа смотрит то на меня, то на Райан, потом берет нас за плечи, и мы, позабыв о зарядке, заключаем его в коллективные объятия, как в детстве. Такое крепкое, что мы прижимаемся друг к другу щеками.
– Какое же удовольствие, девчонки! Все как в старые времена. Только теперь не мне вас придется ждать, а наоборот – вам меня. Мы, конечно, много гуляли с мамой, но я не могу вспомнить, когда бегал последний раз.
В отличие от папы, я хорошо помню свой последний раз, но думать об этом не хочу. Вместо этого вспоминаю, как мы с ним и сестрой завели традицию бегать по утрам.
Это случилось еще до того, как я познакомилась с Трентом. Сестре было пятнадцать, мне – тринадцать, и затея казалась невероятной. Когда у папы еще было свободное время, летом мы бегали каждый день, а зимой, весной и осенью – по выходным… Он будил нас с утра пораньше и никогда не предупреждал, куда именно мы сегодня отправимся и сколько времени это займет, но пункт назначения всегда был необыкновенно красив. Папа показал нам холм с потрясающим видом на океан и тоннель из дубов, с ветвей которых свисал испанский мох. Наши маршруты пролегали через виноградники, растянувшиеся на много километров. И иногда по пути мы собирали маленькие горькие ягоды. Мы бегали по лесным тропинкам, где видели оленей, диких индеек и кроликов. Мы с Райан всегда возмущались, когда приходилось рано вставать, но на самом деле обожали эти путешествия и места, которые открывал нам папа.
– Слушай, Вайлет-то уже давно не в форме, – обращается к отцу Райан и с вызовом смотрит на меня. – Так что мы с тобой наверняка надерем ей задницу.
Чувствую, как в груди разгорается былой огонь – дух соперничества. Мы с Райан обе неплохо бегали, причем и на стадионе, и по пересеченной местности, но именно меня взяли в школьную команду легкоатлетов – я быстрее. И это сводило сестру с ума. Мне нравился бег, он был моей стихией. Во всем остальном блистала Райан.
Папа качает головой.
– Давайте без соревнований. Пускай утро пройдет спокойно, как раньше. – Он ловит мой взгляд. – С такими вещами нельзя спешить.
Я понимаю, о чем он. После смерти Трента папа много раз звал меня на пробежку, хотя сам уже давно не занимался спортом. Очевидно, для него это было способом пообщаться со мной, потому что мы толком и не разговаривали о случившемся. А ведь именно он забрал меня и отвез в больницу в тот день. Но потом я погрузилась в себя настолько, что не могла ни беседовать, ни тем более бегать.
– Ладно, пусть так, – соглашается Райан. – Но маршрут выбираю я.
– Договорились, – отвечает папа.
– Класс! Есть у меня одна идея, – усмехается она. – Будет сложновато, но вы справитесь.
Делаю глубокий вдох. Хотелось бы с достоинством выдержать это испытание.
Райан спускается с крыльца, мы с папой следуем за ней. Не очень уверена в словах сестры, но надеюсь, что у меня правда получится. Едва кроссовки касаются пыльной трассы, делаю еще один глубокий вдох. Райан сразу же принимается бежать трусцой, папа не отстает, и тогда у меня просто не остается выбора. Мы направляемся вниз по дороге, двигаемся в легком разминочном темпе, и я чувствую себя слегка неуклюжей, словно совсем забыла, как передвигать ноги.
Райан замедляет бег, и на секунду я замираю при мысли, что мы сейчас добежим до того самого места на трассе. Но сестра, видимо вспомнив о том же самом, поворачивает в обратном направлении. Мы бежим друг за другом по узкому тротуару – Райан впереди, отец посередине, я замыкаю цепочку. Сосредоточенно смотрю на кроссовки – не потому, что боюсь отстать, а потому, что думаю о Тренте. К подобным тренировкам его приучила я. Раньше он занимался плаванием, играл в водное поло и не помышлял о других видах спорта. Иногда ехал рядом на велосипеде, когда я выходила на пробежку, и подначивал двигаться быстрее. Только в старших классах, когда тренер сказал, что Тренту нужны дополнительные физические нагрузки, он присоединился ко мне. Это было поводом проводить вместе время. Мы встречались рано утром и бежали по городу, потом плотно завтракали в местной бургерной и прогулочным шагом возвращались домой. Мы болтали и смеялись, забывая обо всем на свете.
Я останавливаюсь и ощущаю внезапную боль в груди. Не хватает воздуха.
– Кажется… – Договорить не получается.
– Ты как? – оборачивается папа.
– Кажется, я не могу. Лучше вернусь домой.
Райан подбегает ко мне. Она тяжело дышит, а на щеках проступает неровный румянец. Жду, что сестра даст приказ продолжать, но она ласково смотрит на меня и говорит:
– Все нормально. Ты просто давно не бегала. Домой возвращаться не обязательно.
Папа заботливо произносит:
– Давай, вместе у нас все получится. Сбавим темп.
– Просто концентрируйся на дыхании, – советует Райан. – А ноги сами все сделают.
Она поворачивается и убегает вперед, а папа уступает мне место в центре. Я делаю шаг, затем второй и еще один, пока не вхожу в ритм, хотя ногам с непривычки и тяжело. Через несколько минут мы все движемся в медленном, но уверенном темпе. Райан держится со мной наравне, и с каждым мгновением мне становится все легче. Тяжело дышу, чувствую, как бешено колотится сердце, которое уже давно забыло об упражнениях. Ноги сперва горят, а затем, когда к ним приливает кровь, я ощущаю легкое покалывание. Тело понемногу вспоминает. Просыпается, как вчера на море.
Райан сворачивает на грунтовую дорожку, и я сразу понимаю, куда мы направляемся. Оглядываюсь на папу и по его улыбке вижу, что он тоже.
– На холм? – выкрикиваю я. – На первой же тренировке?
– Ага, – отвечает сестра. – А чего размениваться по мелочам?
– Ты смерти моей хочешь!
– Совсем наоборот. Ты сможешь!
В тени дубов у основания холма воздух становится чуть прохладнее, чем хотелось бы, и я изо всех сил стараюсь не отстать. Несмотря на то что мне тяжело, я пытаюсь расслабиться, отвлечься от назойливых мыслей и наслаждаться утренним запахом растений и остывшей за ночь земли.
Через пару километров тропинка резко сворачивает и начинается трудный подъем на вершину. Я думаю только о том, как бы не перейти на шаг. У нас есть золотое правило: бег – не прогулка.
Райан вырвалась вперед, и я лишь изредка вижу, как она мелькает за поворотом и уверенно взбирается все выше. Сзади слышно тяжелое дыхание отца. Я периодически оглядываюсь, проверяю, в порядке ли он.
– Хорошо себя чувствуешь? – спрашиваю я.
– Держусь пока. А ты?
– Тоже.
Больше мы не говорим. Все внимание отдано цели. Когда я решаю, что вот-вот нарушу правило, дорожка выпрямляется, деревья расступаются, и я наконец вижу безоблачное небо, вершины других холмов и далекий океан.
Райан с торжествующим видом сидит на огромном валуне и ждет нас. Когда мы появляемся в поле ее зрения, сестра приставляет ладони ко рту и издает подбадривающий вопль. Папа поднимает руки, будто пересекает финишную черту. Я следую его примеру, потому что эта пробежка и правда кажется великим достижением.
– Молодцы! – восклицает Райан и помогает мне взобраться на валун. – Знала, что вы справитесь без труда.
– А я вот нет, – отвечаю я.
Папа хватается за камень и подтягивается к нам. Мы стоим на самой вершине и любуемся золотистыми холмами, которые плавно переходят в синеву океана.
– Вы только посмотрите, – говорит Райан. – Все это кажется таким далеким, но на самом деле ближе некуда.
Потом она смотрит на меня.
– Нужно просто быть внимательней, и ты все увидишь. Лес за деревьями. Или океан за холмами.
– Чего еще поведаешь, о мудрая Райан? – Папа до сих пор не перевел дух, но, кажется, он и вправду заинтересован. – С каких пор ты стала философом?
Сестра закатывает глаза и пихает его локтем в бок.
– С прошлого семестра, когда философию учила. – Она поворачивается к нам. – Ну или… – Делает небольшую паузу, смотрит вниз, а затем резко поднимает голову. – Ну или с тех пор, как Итан бросил меня прямо в аэропорту.
– Что?! – потрясенно спрашиваю я.
– Ужас, – поморщившись, произносит папа. – Сочувствую, милая. Наверное, тебе было больно.
– Да. Но только пару дней. – Она поддевает камушек ногой, и мы вместе наблюдаем, как он падает с вершины холма. – Теперь с этим покончено.
– Точно? – уточняет отец.
– Я работаю над этим…
Изо всех сил пытаюсь осознать, что кто-то бросил мою сестру. Такого еще никогда не случалось.
– Вот и умница. Правильно! – Папа кладет руку на плечо Райан и приобнимает ее. – Мне все равно он никогда не нравился. Недоумок какой-то.
Она смеется.
– Хочешь, я его найду? И живо спущу его с небес на землю.
– Не надо. Я уже сама это сделала. – Улыбка медленно появляется на лице Райан.
Папа поднимает брови:
– Серьезно?
– Как это было? – Так и вижу свою оскорбленную сестру посреди зала ожидания в аэропорту. Когда она рассержена, то способна на что угодно…
– Подробности не имеют значения. Скажем так, приятные господа с рациями выпроводили меня из зоны посадки и выразили некоторое беспокойство по поводу того, куда подевался один мой ботинок. Но не настолько сильное, чтобы разрешить мне за ним вернуться.
– Ты швырнула в него ботинком? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.
– Не только. Еще стаканчиком с кофе, мобильником… – пожимает плечами Райан. Потом вздыхает и добавляет: – Хорошо, что мне не пришлось лететь с ним в Европу, чтобы понять, какой он козел.
– Точно! – отзывается папа. – Век живи, век учись.
– Все так, – подтверждает сестра и смотрит в мою сторону. И я понимаю, что она обращается ко мне, а не к себе: – Надо двигаться дальше.