Бордовый потолок

22.

Конец декабря выдался снежным и холодным, однако были те дни, когда солнечные лучи давали ощутить себя на щеках — они пронизывали каждую клеточку кожи, питали яркостью и вдохновением, отдавали лёгкостью.
Феликс очень любил такие дни, потому что сразу хотелось жить. Солнце… почему именно оно заставляет наше настроение так быстро меняться, возрастая в геометрической прогрессии? Вдохновение и одухотворение, упоение и жизненные силы — всё это возрождается всего лишь из-за одного тёплого лучика. Иногда, Феликсу казалось, что он питается солнечной энергией, заряжается этим, как батарейка.
Натянув вязаную шапку с помпончиком на уши, Ли спрятал руки в карман зефирной куртки, направляясь с автобусной остановки к клинике, где работал Чанбин. Он не зря спешил, ведь горячий обед легко мог успеть остыть, так как на улице сильно морозило.
«Надеюсь, хёну понравится еда, которую я приготовил», - мечтательно улыбнулся Ликс своим мыслям.
Потопав на пороге, скидывая налипший на обувь снег, он снял перчатки и шапку.
— О, Феликс-щи, здравствуй! – Кан Чонсун, секретарь господина Со, подскочила с места и заправила за ухо рыжую прядь волос, улыбаясь.
— Чонсун-нуна, как ты? – Ликс одарил её такой же яркой улыбкой в ответ.
— Спасибо, Солнечный мальчик, я отлично. Сегодня просто потрясающая погода, правда? – Кан вышла из-за стойки, попутно засовывая ногу в туфлю-лодочку.
— Это правда! Я люблю такие деньки! Ты, наверное, устала? Ещё ничего не кушала? Я тут принёс тебе Брауни к кофе. Сам пёк, - Ли начал доставать из рюкзака контейнер.
— Зачем же ты?.. Солнечный мальчик ещё и очень талантливый, оказывается, - Чонсун потрепала Ликса по волосам, принимая из рук контейнер.
— Ну, просто это моё хобби… Ой, Чонсун-нуна, а где господин Со? У него сейчас пациент?
— Нет-нет, он отошёл в здание по соседству. Там у него с кем-то встреча. Этот тихушник даже мне не сказал с кем именно. Ах, вот бы у него появилась девушка… А то всё время ворчливый такой, - Кан рассмеялась.
— Д-девушка? – голос Феликса дрогнул, а былой звёздный взгляд потух
— Ну да, а что? Он же взрослый мужчина, неужели, у него не может быть девушки? Ой, знаешь, ты тут подожди, садись, а я нам кофеёк заварю, - Чонсун сунула в руки Ли его же контейнер и убежала в небольшую комнатку, где можно было заварить чай или кофе, просто отдохнуть и покушать.
Феликс остался сидеть один, наблюдая за стрелками часов, что показывали 12:34. Ликс зажмурился и тихо-тихо загадал желание: «Пожалуйста, пусть у хёна не будет девушки!». Как только он это сказал, открылась входная дверь и Чанбин собственной персоны вошёл в холл, обнимая того самого высокого и стройного молодого парня, с которым они совсем случайно встретились, а Ликса накрыло волной ревности.
И сейчас, Чанбин, что одной рукой обнимал улыбчивого паренька за талию, а второй перехватил плечо, чуть повиснув на этом «жирафе», чмокнул смачно в щёку. Этот самый «жираф» стал совсем малиновым и усмехнулся, сказав:
— Хён, я тебя тоже люблю, но ты такой прилипчивый. Мне неловко. Давай продолжим дома… Ой! Здравствуй! – незнакомец заметил Феликса, что сейчас был похож на бордовую розу, шипованную розу.
— Ликси! Ты какими судьбами? Мы ведь только через два часа поедем за город, – Чанбин убрал руки от «жирафа» с щенячьим личиком, сам побледнел и неловко почесал затылок.
Если бы Феликс сейчас мог видеть себя со стороны, никогда бы не узнал себя. Брови сведены в переносице на максимум, взгляд суровый, в нём штормовой океан, где мечутся молнии, а губы — лепестки окровавленных роз, даже веснушки побледнели.
— Я по делу, - практически прорычал Ли, неосознанно делая, итак низкий, голос, ещё грубее.
— А, - старший обернулся на своего спутника, - тогда, увидимся дома, - он чмокнул этого шпалу в щёку еще раз.
— Конечно, хён, - незнакомец помахал Бину, кивнул Ликсу и вышел из клиники.
— Идём в кабинет, тогда, - он прошёл к двери, снимая пальто и распахивая дверь, пропуская младшего, чьё выражение лица пугало.
Феликс поставил контейнер с Брауни на стойку и прошёл в кабинет.
Рассевшись напротив друг друга, Ли создавал тёмную атмосферу.
— Хён. Есть разговор. Скажи, тебе не понравился наш поцелуй?
— Что? С чего ты… Погоди, то есть, ты для этого пришёл?
— Хён.
— Понравился, - Чанбин вздохнул, пытаясь понять, что происходит, - мне понравился поцелуй с тобой, Ликси.
— Ты думал когда-нибудь о том, что мы можем быть вместе? Допускал такую мысль? Или, ты настолько занят своими «знакомыми», с которыми «закончишь дома», что даже не задумывался обо мне?
— Цыплёнок, что ты вообще несёшь? Это допрос? – Чанбин теперь тоже выглядел хмурым.
— Ответь. Ты когда-нибудь думал о нас?
— Феликс… Да, думал и что теперь?
— Именно поэтому ты так лобызаешься с каждым своим знакомым!? – Феликс подорвался с места, не замечая, что перешёл на крик.
Его лицо, искажённое смесью ярости и разочарования, его зефирный открытый рот, из которого исходит крик, громкий, душераздирающий, пропитанный обвинениями и жгучей ревностью…
Он схватил бутылку с бутонами жёлтых цветков Гацании со стола и со всей силы бросил в стену рядом с головой Чанбина. Осколок, отскочив от стены, прочертил кровавую рану на его щеке.
— За что? – глаза Бина наполнились искрами недоумения, а ладонь автоматически прижалась к ране.
— Ты! – Феликс указывал на Со пальцем, - Ты! Ненавижу тебя! Ненавижу! Зачем помогать мне? Поощрять сладостями, дарить эту глупую поддержку? Зачем заставлять меня верить в общее будущее, зачем давать ложные надежды, когда твой выбор уже очевиден и не в мою сторону!? – глаза Феликса блестели от боли и отчаяния, на веснушчатых щеках виднелись потёки от слёз, что размазали былой милый макияж, его губы дрожали, а грудная клетка часто и прерывисто вздымалась от адреналина, вызванного злобой и ревностью.
— Какой же ты дурачок! Самый глупый во всём мире! Боже, - Чанбин засмеялся, стирая с лица усталость, когда Феликс стал ещё более удивлённым, - за что я полюбил этого дорку? – снова смешок, глаза в потолок, по щеке скатилась слеза от обиды и впиталась в узкие губы.
— Что ты только что сказал? – широко распахнутый взгляд.
— Что люблю тебя, дурачок! – Чанбин в один шаг приблизился к Ликсу, встав на носочки, обхватил руками хрупкую талию, притягивая как можно ближе и поцеловав в губы — манящие, грязные словами, но такие желанные и любимые.
Ступор Феликса длился недолго, его губы приоткрылись, позволяя сделать поцелуй более поглощающим и открытым — искренним.
— Господин Со, - Кан Чонсун влетела в кабинет, отреагировав на грохот, - оу… Извините, - она покраснела и вышла из кабинета, закрывая дверь.
Бин и Ликс переглянулись и снова поцеловались.
— Да, пара у господина Со есть, только вовсе не девушка… - Чонсун прошла к своему рабочему месту, ставя контейнер с Брауни рядом с дымящейся кружкой чая.