Бордовый потолок

30.

Горячие губы и влажный язык слишком правильно зеркалят Минхо. Руки мягко блуждают по телам друг друга. Отстраняясь, только чтобы собрать ещё немного воздуха в лёгкие.
Сейчас все становится не важным, потому что Минхо и Джисон слишком долго были порознь.
- Ты жесток, Минхо, - Джисон на ходу упирается в край кровати, тянет Ли на себя за шею, и, они оба валятся на матрац, вновь впиваясь в губы и ловя сладость алкоголя на кончиках языков.
- Мне правда жаль, красавчик, - расстегивая пуговицы на белой рубашке, продолжая рвано целовать то губы, то щёки, то брови, нос, веки и, снова, губы.
- Ты даже не знаешь, как мне было больно, - вытянув руку, останавливая ладонью под сердцем напротив, - ты не знаешь, как я выживал в абиссали, - проводя рукой вниз, цепляя пальцами застежку на белоснежных брюках.
- Я лишь могу представить, поставив себя на твоё место, малыш, - дыша сбито в мочку уха, проводя ладонями по плечам и снимая рубашку.
- Ты не знаешь, через что я прошёл, так что, просто заткнись и целуй меня, заткнись и люби меня, - прерывая, губами к ложбинке между ключиц.
Тишина голосов, тяжёлое дыхание, спертый воздух, звуки живого города за окнами и нависающий кричащий бордовый потолок.
Никто из них не говорит, но они оба мечтали оказаться в этой клетке снова.
Минхо удобнее устраивается между ног Джисона, расстегивает пуговицу, а потом и молнию на брюках, снимает и скидывает на пол.
Придвигается ближе к младшему, трется своим возбуждением о его, получая в ответ лёгкий скулёж.
- Я так сильно скучал по тебе, - вымученно стонет в ответ Минхо, оглаживая кончиками пальцев рёбра Джисона.
- Это должен тебе говорить я, сучара, - грубо толкая в грудь, меняясь местами и нависая теперь сверху.
- "Сучара"? Ты не только стал тестостеронной машиной, почти как Чанбин, так ещё и ругаться начал, - Хо ухмыляется, забавляясь, - Ты больше не малыш, Хани, - умещая ладони на бёдрах младшего, сжимая ягодицы пальцами.
Джисон лишь рассмеялся, откинув голову назад. Минхо завороженно провел рукой от острого подбородка вниз до пресса и закрепил теперь обе руки на тонкой талии.
- Ты носишь кулон, Минхо, - Джисон прокрутил в пальцах кромер на тонкой серебряной цепочке.
- Зато, ты нет, - очевидно грустно, очевидно режуще.
- Кто сказал такую глупость? - и Джисон поднял запястье, на котором висел браслет с таким же кромером, но другой гравировкой имени (Ли Минхо).
- Я думал ты... - Минхо не договорил, не знал, что сказать, лишь заглядывал в темноту зрачков-букашек.
- Что? Так просто забыл? Отказался? Оставил всё о тебе? - Хан злился вновь, хмурясь, однако, мягко водил ладонями по ребрам старшего вверх-вниз.
- Я... Да, - кажется, ещё немного и Ли заплачет от облегчения.
- Меня злит то, что ты мог подумать о таком, - Хан зарывается пальцами в фиолетовую шевелюру старшего, тянет на себя, притягивая для ногового влажного поцелуя. Губы горячие, дыхание передаётся слишком редко, а язык изучает чужой рот, сплетаясь с чужим языком.
Руки Минхо мнут ягодицы Джисона, раздвигая половинки, но последний насмешливо останавливает его, отодвигая за запястья.
Смеющиеся глаза смотрят на недоуменного старшего.
- Нет, кот, сегодня я сверху, - и Хан толкает Хо лопатками на кровать.
- А мой красавчик вырос, - ухмыльнулся Ли, - может, сегодня поработаем на два фронта?
И Минхо протиснул одну руку под себя, чуть отодвигаясь, чтобы открыть вид Джисону, и надавил на колечко мышц. Вторая же рука вернулась на правую ягодицу Хана, вновь смяла её и чуть отодивинула в сторону, надавливая и поглаживая двумя пальцами и его анус.
- Звучит дурманяще, кот, - глаза горели смешинкой и похотью.
- Только, как мы собираемся?..
- Я не забирал лубрикант и презервативы, - Джисон перегнулся через Ли и достал из ящика тумбочки перечисленное, - Что?
- Ты?..
- Я ни с кем не трахался, Минхо. Я жаждал только тебя, и, доверял только тебе. Хотя, - Джисон откинул к подушкам смазку и ленту презервативов, приближаясь к лицу старшего, оглаживая кончиками пальцев подбородок, дразня губы губами.
- М-м-м? - вопрос смешался с требовательным стоном.
- Я иногда трахал себя пальцами в душе, представляя на их месте твой член. Я омерзителен в своём желании, ведь дрочил на мертвеца, - наглость сменилась обвинением и разочарованием.
- Красавчик, - протянул Хо, вылепливая из мимики сожаление.
- Ты живой, поэтому теперь во мне нет чувства вины. Только злость и разочарование. А ещё, - Джисон провел плашмя языком по скуле Ли, - облегчение и остроконечное счастье.
- Хани, - шумный вдох пыльного воздуха в лёгкие и прерывание поцелуем, сразу берущем все и сразу.
Молчание. Сейчас это было нужно. Слова будут позже.
Минхо отвечает на ласки младшего, становясь ведомым, расслабляясь и доверяясь.
Не разрывая поцелуя, Джисон дотягивается до бутылочки лубриканта с ароматом вишни. Все ещё нависая над Минхо, он раздвигает в стороны мощные бёдра и не может не поддаться сильному желанию оставить метку на внутренней стороне, рядом с пахом. Зубы мягко кусают персиковую кожу, губы ложаться следом, втягивая, щёки делают вакуум, а после горячий и влажный язык успокаивает болезненное место метки. Минхо лишь мелко подрагивает от возбуждения и такой острой чувствительности.
Вновь лицом к лицу, терзая уже опухшие красноватые губы. Где-то на периферии сознания, Минхо почувствовал пальцы Джисона на тугом колечке мышц, что мягко оглаживались. Второй рукой Джисон обхватил уже обильно истекающий предэякулятом член Минхо, медленно доставляя последнему удовольствие.
Ли рвало на части от точек чувствительности, ведь теперь ещё и язык Хана отпечатывался на сосках, дразня, и так разгоряченное, тело.
Оказаться под Ханом было однозначно правильным решением. Здесь и решать было нечего. Доверие. Минхо отдавал его Хану, однако потерял у Хана доверие к себе.
Стоны вырывались из глотки, как птицы, засидевшиеся в клетке.
Ли плыл, плавился, размякал, а мозг перестал здраво мыслить.
Джисон наслаждался властью, податливостью старшего, его искренним реакциям.
Когда руки и язык исчезли с тела, Минхо недовольно охнул.
- Я тебя растянул, - тихий и низкий голос Джисона резко разорвал это эйфорическое чувство, возвращая Минхо к реальности.
- Оказывается, ты вырос не только плечами, - Хо нахально и пристально, даже как-то липко, разглядывал тело Джисона, уделяя особое внимание более венистому и возбужденному члену.
- Чанбин рассказал один секретик, - Хан нагло усмехнулся, оголяя ряд белых зубов.
Джисон провел пальцами по растянутому анусу старшего, приставил головку члена к пульсирующему сфинктеру и начал медленно входить, давая привыкнуть Минхо к ощущению наполненности:
- Хочу без резинки, хочу чувствовать тебя полностью, - так же тихо и низко произнёс Хан.
Минхо подогнул пальцы на ногах, стараясь расслабиться, приспособиться к новому ощущению.
Его дико возбуждала мысль о том, что его Джисон, его красавчик сейчас в нем. Минхо до жадности возбуждали властность Хана, его взгляд - горящие глаза, сильные руки на коже.
- Джисон, Двигайся, пожалуйста, - ломаным голосом, будто и не своим, взмолился Минхо. Его возбуждение было болезненным.
И Хан задвигался, при каждом плавном толчке меняя угол, чтобы найти простату.
Минхо подрагивал, в коленях искрили феерверки, но он держал себя на волоске сознания, чтобы растянуть и Джисона.
Флакон быстро нашёлся, смазка быстро согревалась между пальцами, и, как только Ли потянулся к Хану, его буквально подкинуло над кроватью, а ноги лишь сильнее затряслись. Его глаза округлились, а розовые губы застыли в немой букве "о".
Джисон застыл, ухмыляясь слишком самодовольно.
- Хани, толкнись так ещё раз, пожалуйста, - взмолился Хо.
Джисон повиновался, жёстко толкаясь снова, задевая простату, получая мгновенно в ответ порнографический стон и картину прогиба в спине, откинутой головы и дуги тонкой шеи с выпирающим кадыком; член Минхо дернулся.
- Уверен, что на два фронта? Выдержишь? - и снова эта разражающая и возбуждающая самодовольная ухмылка, что была однозначно новым фетишем Минхо в Джисоне.
Ли изо всех сил держался за сознание, вытрахиваемый в простату Джисоном жёсткими и короткими толчками, его член покраснел и пульсировал, руки хватались за широкие плечи Хана, оставляя кровавые лунки на коже от коротких ногтей.
Лоб Джисона покрылся испариной, грудная клетка вздымалась слишком часто, а лицо выражало поистине прекрасную мимику. Оба отдавались ощущениям, а ещё, чувствам, рвущим абсолютно всё существующее. От гнева и обиды, до нежности и искренней любви.
Ещё пара толчков и Минхо кончает, изливаясь на свой живот. Джисону хватает услышать огразменный протяжный стон Минхо, чтобы кончить следом, вытаскивая член и изливаясь так же на живот старшего.
Он обессиленно падает рядом. Минхо все ещё трясёт, а дыхание неровное и сбивчивое. Хан лишь глубоко поглощает воздух, разглядывая такого Минхо и нежно улыбаясь, гладя того по фиолетовым мягким волосам.