Бордовый потолок

19.

Экзамены сданы, последние проекты защищены и наступает время для отдыха. Праздничные выходные предвкушались только самыми яркими моментами. Хотелось смеяться и обнимать любимого человека, пить горячий глинтвейн под завесой снежных пелерин, смотреть на украшения, что разбросаны яркостью по всему городу. Именно в Рождество Сеул становился ещё ярче — огней стало на два миллиона больше.
Феликс счастливо скакал рядом с Чанбином — оба наконец-то решили сходить на свидание. Свидание? Это предложение погулять...
— Когда ты улыбаешься, щёки не болят? - Со, подпирая уголками губ ямочки на щеках, не сводил взгляда с младшего.
— Нет! - Ликс прыгнул на месте, прямо перед Чанбином, - Не могу перестать улыбаться! Смотри, как красиво!
Чанбин переместил вгляд на улицы Мёндона: гирлянды светили желтоватым светом на голых ветках деревьев, создавая ощущение живой, даже волшебной, кроны, снег ненавязчиво и даже лениво сыпал с вечернего неба, звонили бубенцы, люди гуляли, укутаные в массивные пуховики, выбирая подарки для семьи и друзей.
— И правда, - Чанбин перевёл взгляд на Феликса, - красивый...
Глаза в глаза. Молчание. Щёки покраснели не только от холода, но и от понимания неожиданного признания. Волшебно.
— Волшебный, - ответил Ли, наклоняясь к лицу старшего и, ткнув указательным пальчиком в нос Бина, схватил того под руку и побежал в сторону рынка с уличной едой. Тому оставалось только растерянно идти рядом.
— Я жутко хочу кушать, хён! Давай возьмём омук? Хочу десять штук! Нет! Давай возьмём двадцать?
— Мы столько не съедим. Хотя, я съем... Давай тогда ещё возьмём ттокпокки — не острые, не переживай, я помню, и-и-и...
— Манту? И побольше! Хочу кушать, хён! - жалобно заныл Феликс.
Чанбин лишь смеялся и улыбался. Никогда бы он не подумал, что такое поведение другого человека будет настолько милым, ведь обычно Со злился на своего брата и мать за такие выходки, особенно в общественном месте.
Набрав побольше еды, Чанбин вдруг сказал:
— Поехали ко мне? - от двусмысленного выражения, его лицо исказилось в гримасе испуга.
— Ч-что? - Феликс пытался быть непоколебимым, но голос предательски дрогнул, а глаза расширились.
— Циплёнок, ты не подумай, - Бин закусил внутреннюю сторону щёки, - я имел ввиду, что на улице холодно, а покушать мы взяли очень много. Если ты не против, то мы можем поехать к тебе, ну, на крайний случай, можем покушать в клинике, - было видно, как старший был уязвлён, как пытался оправдаться. Феликс оценил и теперь ярко улыбался, еле сдерживая смех.
— Бинни-хён, - Ликс всё-таки засмеялся, повис на локте старшего и согнулся от звонкого смеха.
— Да не смейся, мне и так стыдно, - он закусил губу и нахмурился, долго смотря на младшего, а потом не выдержал и заулыбался.
— Давай, ох, ха-ха... поедем к тебе, - Ликс смахнул слёзы с уголков глаз, размазывая кофейные тени с блёстками и переводя дыхание.
— Хорошо, тогда нам нужно вернуться на парковку, - Ликс всё также вис на локте Чанбина, тихо хихикая и светя солнечными, поцелованными лучами, щеками.