Бордовый потолок

20.

— Идём, Феликс очнулся, - Чанбин исказился в лице, пряча глаза.
Сейчас он чувствовал большую вину перед Ликсом. Да, они виделись всего три раза. Да, он забылся в собственных ощущениях от долгожданной встречи, совершенно игнорируя проблему Ли. Со готов был сам себя избить, обматерить, поменяться с Феликсом местами. Только, это ничего бы не решило.
Медсестра провела Минхо и Чанбина в vip-палату — Со позаботился хотя-бы о комфорте.
Как только Хо вошёл, тутже подлетел к младшему. Теперь, раньше солнечные щёки, отдавали серостью, а кофейные глаза больше не отливали звёздами, зефирные губы потускнели.
Чанбин, от резкой боли, скрючился, сложившись пополам, а потом сел на корточки, тихо заплакав. Всё это пугало. Такой неживой Феликс делал больно.
— Хёны, - голосом, словно галька перекатывается по глотке.
— Ничего не говори! Я бы тебя убил сейчас, как минимум, втащил по самое "не балуйся"! Вот только это бесполезно, а ещё тебе и так хреново — выглядишь, как живой труп, - Ли старший злился, чуть ли не крича в лицо младшего, но крепко держа того за руку.
А Феликс лишь смотрел на Чанбина, что заметно корчился от сильной болевой истерики, сжимал руки в кулаки так, что белели костяшки, а из глотки вырывались измученные стоны, больше похожие на скулёж раненого животного.
— Бинни-хён, - позвал Феликс, в надежде, что тот хотя-бы поднимет на него взгляд ещё раз, но тот резко подорвался и выбежал из палаты.
— Ёнбока, - позвал Минхо, привлекая внимание, - я очень хорошо знаю Со, он вернётся и вы поговорите, просто... просто сейчас ему нужно остыть: он зол, ему больно, он чувствует вину. Пойми его.
Хо с жалостью смотрел на младшего, тихо роняя слёзы на собственные щёки.
— Я впервые вижу, что ты плачешь и поверь, меня это пугает больше того факта, что я чуть не умер, - Ликс округлил глаза.
— Я тебе сейчас реально врежу, айщ, мелкий!

***
Чанбин вылетел на улицу пулей. Завернул за угол здания, подальше от лишних зрителей, наконец выплёскивая всё, что копилось внутри. Весь тот страх, что он испытал за любимого человека, всё то чувство вины, то отчаяние... Он просто не мог потерять своего Ли Феликса! Только не тогда, когда его нашёл!
Чанбин бил кулаками по кирпичной стене, не жалея сил, крича во всё горло, глотая слёзы.
Как он мог расплакаться прямо перед Феликсом? Какая из него поддержка и опора, если он так просто растерял выдержку?
Да, проявлять эмоции важно. Это не слабость, это показывает, что ты жив. Но, иногда, стоит скрываться за масками. И, как бы Чанбин ни старался помочь Минхо с раскрытием истинного лица, понимал, что прятаться за масками тоже нужно. Не всегда, но точно тогда, когда кто-то нуждался в сильном человеке.
Со тяжело дышал, изредка всхлипывая полной грудью, как обычно бывает после истерики. Он стряхнул с рук кровь, оставляя на белом снеге красные капли.
— Так, успокойся, - Бин перевёл дух, - успокойся, Феликс жив, сейчас ему ничего не угрожает. Ты ему нужен, Со Чанбин!
Он положил руки на груди, скрещивая, прикрыл глаза и начал похлопывать по два раза по одному плечу, потом по второму и так по очереди, вдыхая воздух через нос, выдыхая ртом. Паника, страх и агрессия поутихли, залегли на дно, будто их и не было. Как, оказывается, хорошо быть психологом...