Цена жизни

Глава 3

— Меня зовут Кёджиро, малышка.

Поднятые брови чуть не выдали Макио с потрохами. Тело покрылось мурашками, а воздух застрял в горле и никак не хотел проталкиваться ни в лёгкие, ни наружу. Макио на её же удивление испытала страх. Животный страх. Предполагаемый маньяк находился рядом, и всё мышцы вопили о побеге отсюда. Бежать и не оглядываться, перестав изображать из себя самую крутую и храбрую.

Не только Макио насторожилась. Все, кто слышал разговор с помощью прослушки, навострили уши и подготовились. Молчание жутко давило, и Макио молилась на спасательный голос хоть кого-то из участка.

— Что-то случилось, детка? Ты побледнела, — и как бы иронично не было, именно этот голос и вывел её из ступора. Попытавшись улыбнуться, как можно искренне, девушка привела себя и свои мысли в полный порядок.

— Да... Всё хорошо. Наверное алкоголь ударил в голову, — она так старалась получить эту роль, что не имела право всё испоганить. От неё и от её игры сейчас зависело многое.

Хмыкнув, Кёджиро попытался продолжить данный разговор:

— Так... почему столь прекрасная дама сидит здесь одна?

— Разве не очевидно? Чтобы такой прекрасный парень не постеснялся подойти, — хмыкнув в ответ, ответила та. И по довольной ухмылке, Макио поняла, что тот попался на её удочку окончательно.

Какаши, как и многие слушатели данной «пьесы» не смели ничего выдать. Хатаке до последнего сомневался в данной идее. Он не хотел впутывать своих подчиненных в эту опасную игру, но ничего уже не поделаешь. Изначальный план всегда могут разрушить незапланированные ситуации, главное уметь препятствовать им. С чем Макио, на его огромное удивление, прекрасно справилась. Когда они услышали имя мужчина, стало действительно страшно за девочку. Тот готов был в любой момент остановить эту операцию, зная, как страшно оказаться рядом с предполагаемым убийцей, особенно неопытному сотруднику. Но Аоки справилась, преодолела свой страх и свои инстинкты.

***

— Значит, не расскажешь мне, кем ты работаешь? — огорчился мужчина, отпивая виски из стакана. Он говорил абсолютно спокойно, размеренно и серьезно. Так, словно он точно знал, чего хотел, а также знал, как это получить.