Бесишь!

Глава 10. Почему

Наверное, стоило прогулять оставшиеся уроки, чтобы не привлекать лишнего внимания, но я поступил иначе. Пришел в класс за пять минут до конца урока и с пафосным видом сел за свою парту. С синяком на пол лица. Красавчик: никто не мог отвести от меня взгляда. Возможно, учителя настолько поразил мой облик, что сказать-то он ничего не сказал, однако нервное постукивание пальцем по столу говорило само за себя. Что бы он там не думал — мне нет до этого дела. Разобраться бы, что вообще делать дальше. И надо ли? Забить себе голову едкими мыслями так, чтобы ни на что другое не было сил. Вот прямо сейчас и начну!

На что я надеялся, когда дал увидеть свои шрамы Фэнгу? Или когда до последнего не выдергивал руки? Неужели на то, чтобы мне всыпали по лицу? На гневную реплику с оскорблениями, перетекающую в спор? Может, я хотел потерять своего единственного дру-, кхм, знакомого? Не думаю, что имею право называть Фэнга другом, по крайней мере, сейчас. Чувствую обиду, хотя прекрасно понимаю, что это не более, чем ребячество.

Да и со стороны Фэнга весьма странно так вести себя. Бить лишь за то, что я... А что я? Действительно, многого ли я натворил, чтобы получить за это? Что-то внутри подсказывает мне — да, ты заслужил это, но я, как обычно, игнорирую. Пытаюсь игнорировать. Не получается. Привычный строй сломался и требует немедленного ремонта в виде замены шестеренок ценностей. А деталей-то у меня нет. Остается только ждать, что кто-то поможет мне, поделится инструментами. Что-то уж совсем я расшатался, никакой стабильности. И благодаря кому это?

По идее, или, если быть душнилой, по моим жизненным приоритетам и ценностям, мне должно быть плевать на Фэнга. Все-таки знакомы мы от силы пару недель, да и теплотой наше общение не отличалось. Но мне обидно, что даже такой человек, как Фэнг — и то не смог выдержать меня. Неужели я настолько невыносимый? Пора бы, наконец, задуматься, может все-таки стоит что-то изменить?

Мое мнение про терпимость Фэнга появилось не на пустом месте. Я заметил, что у него нет проблем с другими: он с легкостью договаривается со злыми учителями и с иногда кончеными одноклассниками. Найдет тему для разговора и с восьмидесятилетней бабушкой, и с детсадовцем. Натянет свою фирменную улыбочку, которая кроме рвотного рефлекса ничего не вызывает, по крайней мере у меня — и все стелятся у него под ногами. Ну, это образно. А если серьезно, то я никогда не видел, чтобы ему отказывали в чем-то. Приторно расспросит учительницу про ее сдохшую три года назад собаку, состроит глазки — а пятерка в журнале уже стоит. Мне бы такой талант.