Бруклинский мост (Хёнликсы)

1.

Хван Хёнджин никого не любит. Во всём дрянном Нью-Йорке не найдется человека, которого он мог бы полюбить. Были правда школьные друзья, те ещё засранцы, но он испытывал к ним разве что чувство благодарности, что не бросили его – вот такого, даже спустя двенадцать лет после окончания ненавистного учебного заведения. Он не любил свидания, не мечтал о домашних животных или семье, редко поддерживал связь с родителями, хотя регулярно помогал им материально. Что или кто сделали его таким холодным – он и сам давно не помнил, либо не хотел помнить, что, впрочем, неважно. Хван Хёнджин любил только свою машину – роскошную Chevrolet Impala 1967 года выпуска. Он стал мечтать о ней еще задолго до того, как увидел в известном сериале, так как с юности увлекался ретро-автомобилями. Так и пришел он к тому, что имел сейчас – он был не только владельцем красавицы цвета чёрной смолы, но и гендиректором организации, которая занималась подбором старых авто для коллекционеров. Ему нравился сам процесс – выискивать словно детектив посредников, отправлять авто на экспертизы, заключать сделки, продавать машины и сдавать их в аренду, например, для съемок кино или клипов. Он вертелся в известных кругах, был знаком со многими, ему поступали предложения не только делового, но и личного характера, и почти всегда он оставался непреклонным.

Как-то раз он сдался, сам не зная почему, перед чарами одной известной певицы. Она была исключительно обворожительной и приятной, Хван был на выступлении и лично проконтролировал, чтобы самая эффектная машина из их коллекции встречала её у дверей концертного зала. Ей были необходимы хорошие фото для прессы – и она их получила, красуясь на фоне алого Cadillac deville с открытым верхом. Вместе с оплатой, Хёнджину поступило предложение провести время вместе.

Он вглядывался в огни вечернего Нью-Йорка сквозь большое панорамное окно гостиничного номера, потягивал виски со льдом, и не спешил радовать даму, что изнывала от желания. Он гладил её бедра порывистыми движениями, словно изучал, смазано целовал губы, но ничего, совсем ничего не происходило.

– Тебе ведь не нравятся женщины, верно? Я думала, мне показалось, но нет, – девушка прикрыла оголенную грудь белоснежным одеялом, и подкурила сигарету, несмотря на запрет курения в номерах. – Я думал... Видимо, больше нет. Извини.

В тот вечер Хёнджин понял, что с женщинами покончено. Его жалкие попытки быть все эти годы хотя бы бисексуалом с треском провалились. Вот только что с того – с мужчинами он не хотел вступать в союз и подавно. Особенно после последних и единственных серьёзных отношений. Но об этом он старался не думать вообще.